Исход благодати (СИ) - Зеленжар О.

Непроницаемое лицо.

— Морок… — Курт подсел к Асавину. — Мы не желаем вам зла…

Эльбрено оттеснил его плечом:

— Пока не желаем, но игра в молчанку мне не нравится…

— Простите, что сбежал, — мальчишка снова высунулся из-за плеча, — но моему хозяину угрожала опасность. Мне очень жаль, что из-за этого с вами случилась такая беда…

— Кто я, чтоб в чем-то вас обвинять? — неожиданно подал голос Морок, а затем кивнул в сторону Дивники, колдующей над Тьегом. — Это того стоило?

— Думаю, вы и сами понимаете.

Асавин звонко щелкнул пальцами перед носом синекожего:

— Прекратите игнорировать меня. Если уж вы обрели возможность разговаривать, может, все-таки представитесь своим настоящим именем?

— Для людей я Морок.

— Я — не совсем человек, — напомнил Курт.

— Иргесс, — сказал нолхианин после краткой заминки. — Можете звать меня так … Владыка.

— Какой еще Владыка? — поморщился Асавин. — Скажите, Иргесс, вы и правда нолхианин?

— Правда.

Асавин не ожидал, что синий ответит так просто, но на языке уже вертелся следующий вопрос:

— Скажите, Иргесс, что нолхианам нужно в Ильфесе?

Молчание и непроницаемый черный взгляд.

— Вы поняли мой вопрос?

— Да.

— И?

Молчание.

— Иргесс, вы не собираетесь отвечать на мой вопрос?

— Не собираюсь.

Чертов нелюдь! На лице ни капли страха, но должно же быть у него слабое место. Снова схватить мальчишку? Нет, второй раз этот фокус уже не пройдет, он не дурак.

Острие даги медленно приблизилось к телу Морока-Иргесса, словно выбирая подходящее место для удара. Ощутимо ткнулось в причиндалы, но синий только слегка поморщился. Сталь продолжила медленное перемещение. От щеки к шее, от плеча к локтю, от живота к груди. Лезвие стукнулось о светящийся камушек, а затем аккуратно обвело его, рассекая кожу маленькими кровоточащими порезами.

— Как глубоко уходит этот камень, м?

Молчание, но Асавин увидел, как слабо дернулась и тут же разгладилась предательская бровь нолхианина. Дага замерла у кромки камня.

— Мне кажется, неглубоко…

Эльбрено надавил на эфес, по груди Иргесса потекла струйка крови, тот болезненно нахмурился.

— Что будет, если вырезать его?

Асавин надавил лезвием на камушек.

— Попробуй и узнаешь, — оскалился нолхианин.

— Не могу смотреть на это, — простонал Курт, вскочив на ноги. — Асавин, ты ж не собираешься?…

— А почему нет? — дага глубже ушла под кожу нолхианина.

— Ублюдок… — прошипел мальчик. — Дивника!

“Ох, нет, только не приплетай сюда жрицу”, - подумал Эльбрено. Он бросил взгляд на Дивнику, но та была полностью поглощена Тьегом. Хорошо. Еще один надрез. Ну же, дрогни, нелюдь! Лицо Иргесса оставалось каменной маской.

— Думаешь, я не…? — начал было Асавин, но его запястья обхватили голубые пальцы.

Выпутался!

— Ты не!… - прошипел Иргесс, выбив дагу из ладони блондина, и в следующее мгновение оба сцепились в яростный катающийся по полу клубок. Несмотря на тонкость и легкость, силы в этом нелюде было немерено, Асавин явно проигрывал.

— Да что с вами? Прекратите! — крикнул Курт, пытаясь оттащить Морока, но тот вцепился в Асавина, словно пес в добычу. Голубые пальцы сжались на горле, блондин ударил нолхианина по лицу, расцарапав скулу острыми гранями перстня.

— Черт… — тихо пролепетал мальчик за спиной Эльбрено. — Нет, я не хочу… Нет… Обещай мне… Хорошо…Черт! — прошипел уже громче и злее.

Курт подскочил к Иргессу, на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, сказал:

— Иргесс! Мао атуа!

Асавин удивленно уставился на мальчика. Этот голос! Объемный, глубокий, низкий и абсолютно взрослый. Глаза Морока широко распахнулись. Он замер на месте, почтительно склонился, и Асавин тут же сбросил себя его цепкие руки. Морок не обратил на это внимания.

— Ан маа, Алессаэ, — сказал он.

— Саэ ина аратиэд, — продолжил незнакомый голос, — у аше иниах. Ан шха усаэ инун ннэ.

— Су, ан таэрэ, — ответил Морок, еще ниже опустив голову.

Асавин отполз, нашаривая ладонью откатившуюся дагу. Разговор на незнакомом наречии продолжался, и это вызывало ужас. Сильный голос заполнял собою комнату. Он казался огромным и могучим, словно произнесенным под куполообразным сводом, многократно усиливающим любой шорох. Этот голос привык повелевать. Асавин с тревогой подумал, что делать дальше. В кого вонзить нож первым: в Иргесса или Курта?

— Су, — ответил нолхианин, в последний раз склонив голову.

Асавин нашел дагу, вцепился в рукоять мертвой хваткой, выставив впереди себя, но никто не спешил на него нападать.

Мальчишка снова прикрыл глаза, но теперь он выглядел растерянным и несчастным.

— Что это было? — шепнул Асавин, направив на него острие даги.

— Призрак из далекого прошлого, — ответил Курт, и голос его прозвучал особенно тихо на контрасте с тем, каким он говорил раньше.

— Наши тренировки по правлению эрнеихом не прошли даром, — уголки голубых губ приподнялись в слабой улыбке. — На несколько мгновений вы действительно стали им…Я почувствовал это каждым квантом моего тела и не могу этому сопротивляться, — вздохнув, он посмотрел на Асавина — Ты его заинтриговал.

— Да ну? — сказал Асавин, целясь дагой уже в Иргесса.

— Убери свою зубочистку, — нолхианин вольготно устроился на полу. — Нам предстоит долгий разговор. Пока ты представляешь интерес для Владыки, я тебя не трону.

— Да о ком ты, черт побери?

— Вы называете его Царем-Драконом, и он пожелал, чтобы я ответил на все вопросы. Ильфеса интересна нам исключительно потому, что здесь находился его престол, сосредоточие сил. Здесь же он и будет возрожден.

Асавин хмыкнул, опустив лезвие. Сказки о Царе-Драконе знал каждый житель Ильфесы, но теперь они заиграли новыми красками. Не каждый день воочию видишь нолхианина и оранганца под одной крышей.

— История давно минувших дней. Зачем ворошить прошлое?

— В интересах нашего с вами выживания.

— Не понял, — нахмурился Асавин.

Иргесс прикрыл глаза:

— Слепцы и неисправимые болваны. Каждый раз клянетесь чтить память, каждый раз забываете. Асавин, ты силен в астрономии?

— Не очень, — признался блондин. — Я читал труды Колхикумана…

Он вспомнил работы знаменитого имперского астронома, которые прочитал на каторге. Формулы давно сгладились памятью, но общий смысл крепко засел в голове.

Иргесс хмыкнул:

— Хорошо, значит, тебе не надо объяснять, что наша планета вращается вокруг звезды, и что представляют из себя Иф и Аль. Добавлю только, что они тоже взаимодействуют с нашим миром.

Иргесс замолчал, словно подбирая слова. К чему этот разговор?

— Эвулла наполняет наш мир жизнью. Белый Аль… похож на свою желтую сестру, но способен на большее. Оживить мертвое, соединить несоединимое или, например, вернуть утраченное.

Асавин запоздало вздрогнул, когда хвост Иргесса замер прямо перед его носом, щеголяя зачатком нового жала. Синий издал скупой смешок, потешаясь над выражением лица Эльбрено.

— Аль зарастил мои раны. Он — солнце магов. Благодаря Аль существуют оранганцы, эквийцы и сплавы несовместимых, казалось бы, веществ. Он щедр и ничего не просит взамен. Все прекрасно, когда он близко, но когда отдаляется, то постепенно забирает свои дары. Исчезают сказочные оазисы, землю поглощают пустоши и появляется Пелена, превращая большой мир в очень маленький и тесный. Это — Века Холода.

Хвост медленно опустился на пол, Асавин невольно проследил за ним взглядом.

— Красный Иф… В последние годы он стал ярче, и не с проста. Он все ближе и ближе. Иф дает силу вакшами, авольдастам и Пелене, но просит за это плату жизненной силой. Это — кровавое солнце охотников. Когда он подойдет еще ближе, Пелена поглотит весь мир, как и много раз до этого. Это — Века Огня.

— Ну и бредни — покачал головой Асавин.

Иргесс слегка улыбнулся:

— Не веришь мне? А если так?

По телу нолхианина прошла стремительная рябь, и на Асавина уже смотрела перекошенная рожа Френсиса. По спине блондина побежали колкие мурашки.