Змей сбрасывает шкуру - Ellerillen
— Ты помнишь, что произошло в подземельях? — спросил он аккуратно.Меня передёрнуло невольно, и я медленно кивнул. Такое попробуй, забудь!
— Ты выжил, однако же раны, нанесённые тебе, были столь обширны, что милосерднее было избавить тебя от мучений, чем пытаться выходить. Однако достопочтенный … милостью … сопровождавший отряд, заметил в тебе … и воззвал к великому … прося милости и снисхождения.
Вот тут начались проблемы. То ли термины, то ли имена собственные мне ни о чём не говорили. Незнание, или дыры в унаследованном “словаре”?
— …? — быстро переспросил я, жутко исковеркав слово из-за чёртового языка. Но узнать что там такое во мне заметили было важнее.
— Память крови, — помедлив, подобрал определение чародей. — Кто-то из твоих предков принадлежал к народу … и его наследие в тебе было достаточно сильно, чтобы душа легко прижилась в обновлённом теле.
Ха. Так вот что было с энергетическими структурами. Они достались мальцу от вот этих… Пожалуй, это имя собственное всё же - шеску. Местное название этой разновидности нагов? Или термин, обозначающий полулюдей-полуживотных?
Продолжил аккуратно расспрашивать мужчину, что, кажется, немного расслабился и был, в целом, доволен происходящим. Могу его понять - на мужика, оказалось, взвалили большую красивую проблему в моем лице и непонятно каком психологическом состоянии после произошедшего. И то, что навязанный гост хоть сколько-то адекватен, должно было его радовать.
Как оказалось, местное королевство - Нарсах Горный, уже несколько лет вело борьбу с кровавым культом, замазавшимся в порядочном количестве нехороших дел, как это обычно и бывает со всеми, кто практикует откачку энергий через пытки и убийства. Подобное не может не сказываться на психике чернокнижников - притупляется эмпатия, атрофируется сострадание, процветает жестокость и высокомерие, наблюдается подмена понятий в отчаянных попытках подсознания разграничить себя и истязаемую жертву. И считающих людей не живыми существами, а бездушным материалом ублюдков рано или поздно начинает заносить, вынуждая окружающих зачищать последователей подобных практик.
Так случилось и здесь. Секта последователей одного малоизвестного божества начала активно пытаться без мыла влезть в политику и финансовые потоки хорошо зарабатывающего на транзите и торговле государства, и когда местные власти начали копошиться по поводу подозрительных исчезновений, завещаний и внезапных смертей последовавших, собственно, за составлением завещания, тогда и вскрылась основа мощи секты - жертвоприношения, похищения, прочие кровавые практики. Последователей начали изводить огнём и мечом, те огрызались на удивление сильно, да так, что на штурм одного из их крупнейших пристанищ местное божество отправило своего “глашатая”. Некое очень древнее и могущественное существо, вскормленное божеством и способное общаться с ним напрямую. И при этом не вмешивающееся без воистину серьёзного повода в дела смертных. Кровавую секту посчитали поводом достаточно весомым, что не удивительно в целом, учитывая уровень их подготовки и достигнутый за пару лет размах. И вот этот Глашатай по какой-то ему одному ведомой причине решил сохранить мне жизнь таким вот образом.
Всё это казалось очень подозрительным, хотя и снимало кучу вопросов. Нужно будет потом заглянуть в храм этого божества и проверить, не прячется ли под его личиной Хозяин Тёмных Дорог. В целом такая подстава была в его стиле, хотя и казалось излишне сложной и многоступенчатой, что ли? Обычно он действовал более прямолинейно, в стиле “исполнителя желаний”.
Так вот, после божественного чуда мою тушку препоручили господину Халварду, верховному чародею города, подле которого и располагалось укрывище ублюдков. Он этому, должно быть, был не слишком рад, но хорошо это скрывал. Не дурак переть против Глашатая и стоящего за ним божества.
А ещё меня аккуратно расспрашивали о моей… личности. Расспрашивалось медленно, ибо с языком я осваивался довольно паршиво. Его было слишком длинно и непривычно. Слова коверкались, шепелявилось, но это было в целом - к лучшему. Боюсь, на незнакомом прежде языке я бы и так разговаривал с акцентом, а тут он был… вполне объясним. И рассказывал я честно - в рамках памяти этого тела, которой успел урвать так… с пятого на десятое. Чужие воспоминания были очень отрывочными и смутными, но в то, что после такой травмы у мальчишки плохо с памятью, чародей поверил легко. Парня звали Арвин, и он было откуда-то с юга. Вроде даже из относительно богатой семьи - у них было поместье и несколько слуг в доме. Хорошо отложилась память о старой, очень доброй женщине, что присматривала за ним, когда он был совсем маленьким. Она рассказывала множество сказок, и всегда находила, как успокоить мальца, когда его очередной раз изводили придирками родители. Воспоминание о ней было настолько щемящим, ярким, тоскливым, что мне стало не по себе. Замер, тиская в ладонях большущую глиняную чашку с какой-то странной смесью трав, сока и специй, горячей и, по ощущениям, немного алкогольной. Она приятно растекалась теплом по телу, а главное - длинному-длинному пищеводу, растягивая приятные ощущения многократно.
— А потом? — отвлекли меня от напитка и переживания чужих воспоминаний.
— Потом… Что-то с-случилос сс отсом. Нехорошсее, — проговорил я аккуратно. Получалось всё лучше, но шипение давалось настолько естественно, что бороться с ним было удивительно тяжело. Потому говорил медленно, короткими фразами. И вдумчиво. Воспоминания были очень уж… Мутные. - Какие-то люди… ворвались? Вс-ступилс-ся за мать. Побили. Очнулс-са на… в трюме. Вода прес-сная. Много других. Поили чс-сем то. Много с-спал и голова… Вс-сё дурно и как вс-с тумане.
— Потом подземелье? — спросил мужчина. — И память снова чёткая?
Я кивнул. Примерно так и было. И он сделал, в целом те же выводы, что и я.
— Тебя опоили, чтобы не создавал неудобств при транспортировке. Обычная практика торговцев людьми. Такие зелья очень часто повреждают память. Нередко это делается даже намеренно - так рабами проще управлять. Особенно там, где работорговля вне закона.
— Память вос-становится? — спросил, ибо спросить подобное было логично на месте Арвина.
— Возможно. Но может и нет. Зависит от того, как долго и чем именно тебя обрабатывали. Однако надежды на то, что они использовали щадящие средства мало. Готовься к тому, что утраченное к тебе не вернётся. — ответил Халвард прямо и честно. Интересный мужик. Мог бы подсластить пилюлю, ввернуть что-то про “будем надеяться” или “у большинства всё проходит”. То ли не умеет общаться с детьми, то ли по жизни прямолинейный.
— И что теперь?
