Благословенная Империя - Ellerillen
— Прям все? — усомнился, останавливаясь у пометки на земле и опуская корзину. Его спутник шатнулся и тоже замер,
— Ну, в дальних деревнях - точно все. Близ больших поместий и верно что не все… Дальше-то что?
— Ну вот пометку видишь? Копать надо. Там должен быть камень вроде жернова. В нём жердь надо закрепить распорками. И таких... — он тоскливо оглядел исчёрканную глинистую землю. — Шестьдесят две штуки.
— Сколько?! — переспросил Кено потрясённо.
— Шестьдесят. Две, — медленно и весомо повторил Шоуки. Тишина была ему ответом.
***
— Ну, что скажешь? — Имари неторопливо разлил по пиалам чуть мутноватую жидкость из высокого глиняного кувшина. Заметил, что его гость мучительно заломил бровь, бросив взгляд в распахнутое высокое окно. Ну да, вид отсюда открывался чудесный - на старый вишнёвый сад, Вдовий дом с пристройками-ушами да Копейный двор, расположенный сразу за старинной постройкой. Отчётливо было видно, как ковыряются в красноватой глине двое подростков.
— Мне нужно больше времени, чтобы присмотреться. Так с ходу и не скажешь, будет ли от него хоть какой-то толк.
— Ну так присматривайся! Ни я, ни Маомин слова тебе не скажем! Да хоть выверни его наизнанку - твоё право!
— Которым я непременно воспользуюсь, если сочту нужным, — Тамай поднял пиалу, рассеянно потянул носом хмельной аромат напитка.
— Как и прошлые три раза? — поджал губы Имари. — Наместник уже высказывал тебе своё нетерпение?
— Не забывает об этом упоминать каждую нашу встречу.
— Ты не собираешься брать ученика, — констатировал наставник каритов глухо.
— И никогда не собирался, — кивок, прежде чем запрокинуть голову и насладиться напитком.
— Твоя методика не работает. Мы много с кем её перепробовали., — признался наконец Имари с неохотой. — Какой-то прогресс есть, но столь незначительный…
— Прогресса и не будет, пока вы будете пытаться учить этому стилю обычных каритов. Найдите такого же как я, следуйте инструкциям, ради которых я убил прорву времени и чернил, и получите наконец второго жнеца.
— Мы пробовали учить и слабых, и сильных, находящихся на разных уровнях. Но учить тому, чего не понимаешь, и чего не чувствуешь, это, знаешь ли… - чуть качнёт раскрытой ладонью Имари. Его гость только воздохнёт, подставляя пиалу с намёком на новую порцию.
— Вам нужно найти такого же увечного, как и я. И всё получится, готов отдать под заклад обе свои ноги и правую руку в придачу.
— Ну трудно тебе хотя бы попытаться?
— Да, трудно. Имари, ну пойми ты наконец… Я большую часть года мотаюсь с поручениями едва ли не по всему континенту, выполняю не самую безопасную работу, бываю дома набегами по неделе раз в несколько месяцев, и то если повезёт, а ты предлагаешь мне вместо долгожданного отдыха возится с деревенским слабачком в надежде, что может быть из него выйдет хоть что-то дельное. Таких - в каждой захудалой деревеньке за кривую жемчужину десяток купить можно. Это не тот материал, ради которого я готов тратить своё время.
— Если возьмёшь ученика, можешь попробовать выбить из Наместника побольше времени на работу с ним, — предложил наставник.
— Мухлёж это будет. Найдите мне достойный вариант, и я подумаю. И не деревенских слабаков - это должен быть карит в далеко не первом поколении. Благородный с увечным сосудом души. Боюсь, только из-за этого увечья моя сила работает так, как она работает. Дело совсем не в слабости.
— Это… Тема для обсуждений. Твой случай уникален, и нет гарантий, что именно это причина твоего мастерства, — покачал головой Имари.
— Ты уверен? Много ли благородных родов признается, что у них родился негодящий ребёнок? Проще запечатать сосуд и сказать что пустышка. Пустышки - случаются, да. Никого ими не удивишь. Посочувствуют и забудут.
Помолчали. Оба - переваривая болезненные воспоминания.
— А ведь я жениться хочу, — уговорив новую порцию спиртного, сознается Тамай. — Не важно на ком, лишь бы характер сносный. И чтобы дом свой. Хоть здесь, хоть где подальше. Чтобы дети и маленькая кузня. И возиться весь день с ними. Понимаешь? Мне уже далеко не двадцать, работа опасная. Устал я. И искренне готов подставить какого-нибудь несчастного парнишку, обучив всему, что знаю, и бросив в бой. Лишь бы покою дали. Беда, что кто попало тут не подойдёт.
— И на кого глаз положил? — уточнит Имари, подливая.
— Я ж говорю...
— Тамай, за нос-то меня не води. Я тебя как облупленного знаю, не такой ты ещё старик, чтобы о женитьбе на ровном месте задумываться. - на губах наставника расползлась хитрая улыбка. Его собеседник горестно застонал и лицо руками закрыл. Похоже, уже испорченные разговорами об ученичестве посиделки теперь будут безжалостно добиты настырными расспросами о возлюбленной.
Но дело теперь не ограничится одним лишь кувшином.
Хоть какое-то утешение…
Глава 4
— Серьёзно?
Малышня закивала. Кто с вызовом, кто как-то виновато и неловко. На Кено в этот момент смотреть смешно было - таким потерянным тот выглядел, осознав всю глубину тлетворного влияния, что он оказал на неокрепшие умы будущих каритов.
— Только не говори мне, что это здесь в первый раз такое! — потребовал Шоуки, оборачиваясь к Шимари, старательно закрепляющему перекладины на последней паре столбов. Тот был самым старшим из здесь присутствующих - заслужил наказание, заснув на посту. Нет, ничего особо дурного в этом не было, пожурили бы и, может, поставили в караул во время праздничного пира, но рабочих рук в Копейном дворе категорически не хватало. Нет, двое парней за неделю справились бы с возведением полосы препятствий для традиционного соревнования, но тут поместье нагнала весть о разыгравшейся в столице трагедии. Шоуки не очень понял, чем так знаменит был попорченный пожаром храм и почему все так убивались по погибшему в огне монаху, но градус столичных торжеств решено было сильно снизить в знак уважения и скорби. А у наместника во дворце как раз была куча гостей, и часть из них - молодёжь, в основном, от греха подальше решено было сплавить с наследником в старое поместье, дабы там они могли всласть гульнуть и попраздновать, не поднимая на уши скорбящую столицу.
А это значило - что?
Что резко понадобились трибуны, площадка для показательных поединков, украшения и ещё больше еды и столов, и всего на свете.
