Эхо старых книг - Барбара Дэвис
Его измены, не до конца оформленный развод и внезапная смерть. И все же Эшлин казалось неправильным считать себя вдовой после гибели Дэниела. Она не могла назвать себя и разведенной, хотя фактически их брак распался несколько месяцев назад. И поэтому она очутилась в странном подвешенном состоянии, посещала нового психотерапевта и понятия не имела, что будет дальше. Снова, как в детстве, она спряталась от всех в своем убежище. Но за безопасность приходилось платить.
Эшлин с горечью осознавала, как сильно обеднела ее жизнь за последние четыре года. У нее не было ни близких друзей, ни серьезного профессионального круга. Она тщательно избегала всего, что могло бы привести к романтическим отношениям. Так создавался узкий мирок, в котором один день мало чем отличался от другого. С другой стороны, она избавила себя от нежеланных потрясений, так что отшельничество стоило того. По большей части.
Возможно, поэтому «Сожалеющая Белль» так ее притягивала. Эта книга предлагала побег от однообразия, путешествие, для которого не требовалось покидать относительную безопасность суши.
Однако дело не только в безопасности, и Эшлин поняла это в тот момент, когда открыла книгу в задней комнате Кевина. Возникла связь, которую она не могла определить словами, что-то колючее и знакомое скрывалось под горечью и предательством – ощущение, что какие-то дела остались незавершенными. Именно такой представлялась ее собственная жизнь, как если бы она сидела в коридоре, дожидаясь невидимого сигнала, который пригласит ее войти в комнату. Как прерванный на полуслове рассказ или недопетая песня.
Осознание было неприятным. И теперь, когда Эшлин приняла эту мысль, ее было нелегко отбросить. А все потому, что парень из Рая оставил в магазине Кевина пару коробок с книгами.
Не впервые ее заставали врасплох отголоски книги. На самом деле такое случалось довольно часто. Скандальные секреты обжигали кончики ее пальцев. От тяжелых печалей словно камень застревал в горле. От неистовой радости покалывало кожу головы. Эшлин всякое испытала. Однако никогда не чувствовала ничего похожего на то, чем отозвалась в ней «Сожалеющая Белль».
Взгляд Эшлин снова скользнул к книге. Даже в закрытом виде она тянула к себе, чаруя своей анонимностью, увлекая загадочностью слов, после неизвестно скольких лет забытья все еще зовущей, чтобы ее прочитали.
И отголоски…
С годами Эшлин начала думать о них так, как парфюмер описывает ноты аромата. Некоторые из нот были простыми, другие – более сложными, где тонкие слои эмоций объединялись, создавая единое целое. Верхние ноты, сердцевинные и базовые.
В «Сожалеющей Белль» отголоски были сложными, тяжелыми и медленными. Забыв об осторожности, Эшлин положила руку на обложку. Сначала появилась горечь, огненная и острая на подушечках пальцев. Это были верхние ноты, первое впечатление. Затем последовала более глубокая и округлая сердцевинная нота – предательство, которое ударяло под дых. И наконец, базовая нота, самая ощутимая из всех – горе. Но чье?
Как, Белль?
Чем больше она об этом думала, тем сильнее убеждалась в том, что красивая и загадочная Белль не была плодом воображения автора. Он ясно дал понять, что Белль – это псевдоним, который он для нее придумал. Ее настоящее имя было сознательно опущено, как и его собственное. Фактически, ни одного из персонажей книги не называли настоящим именем. Может быть, потому, что тогда их было бы легко узнать?
Нахмурившись, Эшлин пролистала страницы, как будто ответы могли просто лежать между ними, как старое любовное письмо или засушенный цветок с платья для выпускного бала. Конечно, ничего не нашлось. Если она хочет что-то узнать, придется поработать. Наверняка в ее телефонной книжке записан кто-нибудь – профессор или библиотекарь, – кто мог бы пролить свет на эту тайну. Или, пожалуй, есть более простой способ. Если Кевин знает имя человека, который принес ему коробки, она, возможно, смогла бы с ним связаться.
Спустившись вниз, в магазин, Эшлин открыла страницу «Г» в телефонной книжке и нашла номер Кевина. После двух гудков ответила женщина. Эшлин узнала голос – это Кэсси, подражательница Мадонны и любительница жевательной резинки, она работала в бутике, когда у группы, в которой она пела, был перерыв между концертами.
– Привет, Кэсси, это Эшлин из «Невероятной истории». Кевин на месте?
– О, привет. Не-а. Сегодня утром они с Грегом уехали на неделю на Багамы. Я жутко завидую.
– И кто теперь всем заправляет?
– Я, наверное. Чем могу тебе помочь?
– Хотела кое-что спросить насчет книги, которую я купила. Она была среди тех, что Кевину на прошлой неделе привез какой-то парень. Вот я и хотела узнать его номер.
– Хм… определенно ничего об этом не знаю.
Эшлин представила, как она надувает пузырь из жвачки, и подавила раздражение.
– Ты не знаешь, Кевин хранит информацию о тех, кто приносит книги на продажу?
– Извини. Это к нему. Только его не будет до следующей среды.
– Спасибо. Тогда позвоню, когда приедет.
Эшлин повесила трубку и вернулась к телефонной книжке. Ждать неделю – это слишком долго.
* * *К тому времени, как Эшлин перевернула табличку на двери стороной с надписью «Закрыто», она в общей сложности провела в режиме ожидания на телефоне полтора часа и оставила семь сообщений, в том числе одно для Клиффорда Вестина, старого друга Дэниела и нынешнего главы английского отделения Университета Нью-Гэмпшира, другое для Джорджа Бартоломью, профессора УМАСС, который был к тому же постоянным клиентом ее магазина, а также по сообщению для двух своих конкурентов, торговцев раритетами, и трех знакомых библиотекарей.
К сожалению, эти телефонные звонки ничего не дали. Никто никогда не слышал о «Сожалеющей Белль». Придется расширить поиски. Можно обратиться в местное отделение Ассоциации продавцов антикварной книги. И в Международную лигу торговцев антикварной книгой. В библиотеке Конгресса существовал отдел авторских прав, но Эшлин пугала перспектива ввязываться во всю эту бюрократическую волокиту. Тем не менее, возможно, без этого не обойтись.
А пока, оторвавшись от подсчета дневной выручки, Эшлин снова обратила взгляд к книге, еще сильнее, чем прежде, желая разгадать ее секреты. Сделать какое-нибудь ошеломительное научное открытие, наткнуться на ранее неизвестную работу и увидеть ее описание в солидном журнале, таком как «Обзор английских исследований» или «Новая литературная история» – это было заветной мечтой каждого торговца редкими книгами. Однако интерес Эшлин был не академическим, а личным, интуитивным, не поддающимся объяснению.
И поэтому она отложила дела и продолжила читать.
Сожалеющая Белль
(стр. 14–29)
4 сентября 1941 г. Нью-Йорк
Через неделю после нашей первой встречи я оказался на ужине, устроенном Вайолет Уиттиер и ее супругом в честь твоей помолвки с великолепным Тедди. В своем доме Уиттеры собирали узкий круг знакомых, и посетить его было идеей
