Вадим Панов - Королевский крест

— А кто будет платить?

— Кто терпит убытки.

— Не согласны! — в один голос заорали Клаций и Ляций.

— Позвольте узнать, с чем?

Концы замолчали и резко обернулись. В дверях стоял Сантьяга.

По дороге в «Ящеррицу» Харцию пришлось дважды останавливать машину и ждать, когда перестанут дрожать руки. Он обливался холодным потом, несмотря на то, что кондиционер буквально поджаривал воздух в салоне. Его тошнило от страха. В общем, к клубу подъехала даже не тень Харция, а так, остатки ауры. Бледный, взъерошенный, он выбрался из автомобиля, доковылял на подгибающихся ногах до клуба и срывающимся голосом попросил доложить Птицию. Охранник вежливо ответил, что управляющий на совещании, и предложил обождать в баре. Это слово напомнило Харцию человскую привычку топить неприятности в вине:

«А что еще остается?»

Две подряд порции неразбавленного джина настроения не улучшили и неприятности не утопили, скорее наоборот — тучи сгустились сильнее. Зато появилась некоторая лихость в принятии решений.

Харций оглядел пустой зал, наткнулся взглядом на Захара Треми, одиноко потягивающего вино за столиком, икнул и, прихватив третью порцию джина, нетвердым шагом направился к вампиру.

«Как раз то, что мне нужно! Или поможет, или высушит!»

Впоследствии, отвечая на вопрос, отдавал ли он себе отчет в своих действиях и почему для исповеди выбрал именно Захара, Харций убежденно заявлял, что в тот момент его направлял сам Спящий.

Обвинять навов бессмысленно: они жестоки, но рациональны. Им нужен был договор с челами, нужно было остановить Инквизиторов…

«Нет, — поправил себя Захар. — Тайному Городу нужен был договор с челами, Тайному Городу нужно было любой ценой остановить Инквизиторов, и этой ценой стали мы. Нас раздавили, чтобы успокоить челов, но… Нас предупреждали. Нас просили остановиться».

И лишь после того, как истинные кардиналы отказались прислушаться к голосу разума, Сантьяга нанес удар. Расколол семью, навесил на гордых и свободных ярлык мятежников и направил против них гарок.

«Что ж, даже великие могут ошибиться — истребить враждебных вампиров Темному Двору не удалось. Тупик. Но ведь на то они и великие — понятия тупик для них не существует. Они всегда найдут выход…»

Платить за который придется семье Масан.

Захар поднял глаза и безразлично посмотрел на робко опустившегося за столик конца. Как обычно: лысый, невысокий, ярко одет и увешан золотыми побрякушками. Лицо показалось смутно знакомым, но Треми не собирался сосредотачиваться на неожиданном госте. Он не хотел даже прогонять его — пришел, и Спящий с ним. Епископ отвернулся, планируя продолжить размышления, но…

— Помоги мне, — жалобно попросил конец.

Запахло можжевельником.

— Господа, вы кажетесь несколько взволнованными.

— Ну что вы, комиссар!

— О чем вы, комиссар?

— Вам показалось, комиссар!

— Все уже в прошлом…

Ляпнувший не то Птиций прикусил язык и виновато посмотрел на соплеменников. Улыбочки на круглых концовских личиках сделались ненатуральными, но уже через мгновение все вернулось на круги своя.

— Вы ошиблись, комиссар!

— Не желаете шампанского?

— Не откажусь.

— А мы тут собрались старой компанией.

— Поговорить о том о сем.

— О женщинах, конечно.

— На прошлом балу королева Всеслава делала недвусмысленные намеки Птицию.

— У нашего шалуна грандиозные планы!

— Главное, чтобы барон Мечеслав не помешал.

— Шампанское великолепно.

— Благодарю.

— Ваше здоровье.

— Заехали в «Ящеррицу» отобедать?

— Совершенно верно, — подтвердил Сантьяга. — А заодно сказать, что вы напрасно рассчитываете решить проблему Барабао без помощи Великих Домов.

К чести своей, концы справились с потрясением быстро. Отвисшие челюсти захлопнулись, губки растянулись в улыбках, глазки вновь замаслились, но, увы, прежнего задора не чувствовалось. Толстяки, подобно встревоженному стаду баранов, откочевали к письменному столу и попытались издалека сгладить ситуацию:

— С чего вы взяли?

— Комиссар, вы ошиблись!

— А кто такой этот Барабао?

— Вам напомнить? — кротко осведомился нав. Половина концов потупилась, а вторая зашикала на задавшего нелепый вопрос Мурция. Улыбочки растаяли, на лбы накатила печаль, и даже златые цепи на грудях бренчали без радости.

— Он вернулся, — вздохнул Птиций. — Глупо это скрывать.

— Мы пропали.

— Кроме меня и вас, никто еще не знает об этом, — улыбнулся Сантьяга. — И чем быстрее мы справимся с проблемой, тем будет лучше для всех.

Стадо испустило вздох облегчения, вполне сравнимый по мощи с «ветром дикой охоты» — бешеным смерчем, способным сдуть с поля боя фалангу тяжелой пехоты.

— Да!

— Так будет лучше!

— Мы знали, комиссар, что с вами приятно иметь дело!

— Кто-нибудь, принесите еще шампанского! Нам есть что праздновать!

— Но почему вы решили нам помочь?

Умный Мурций не поддался всеобщей эйфории, и, когда до его сородичей дошел смысл вопроса, они вновь сгрудились поближе друг к другу.

— Да, комиссар, зачем вам это?

— Что за благотворительность?

— Что вам нужно?

— Унесите шампанское!

— Мне нужен Барабао, — спокойно ответил нав. — Я пущу по его следу охотников, а когда они доберутся до маркиза, сделаю так, чтобы он никогда больше вам не докучал. Это мое обязательство. Ваше дело — плата охотникам.

— Если он вам так нужен, сами и платите охотникам, — предложил жадный Клаций.

— Хорошо, — пожал плечами Сантьяга. — Вернемся к вопросу через неделю.

— Но…

— А заодно я поделюсь с «Тиградком» мыслями относительно кое-каких событий в игорных заведениях Тайного Города.

Несколько секунд концы нервно переглядывались, после чего Птиций на правах хозяина выразил общее мнение:

— Не надо через неделю. И мыслей не надо. Давайте договариваться сейчас.

— Давайте, — согласился комиссар. — А начнем с того, что пригласим охотника.

— Они наверняка узнали, что Барабао проснулся, — простонал Харций, прихлебывая джин. Третью порцию с тех пор, как он оказался за столиком Захара. — Они ведь все жулики. Во всех семейных казино сейчас проблемы. Я уж не говорю, какая паника творится на Тотализаторе.

— Ну, знают, — рассудительно произнес Треми. — Ну и что?

— Они меня найдут и накажут.

— За что?

— Вот и я не понимаю, за что? — всхлипнул конец. — Дедушка был честным концом, его любили. И уважали. И любили. И уважали… — Епископу показалось, что Харция заклинит, но конец сумел вырваться из ловушки: — Я и подумать не мог, что этот мерзавец спрячет в артефакте Барабао! Откуда мне было знать?!