Джо Аберкромби - Герои

Фельнигг сделал шаг вперёд и безукоризненно отдал честь. Миттерик ответил властным жестом, едва ли отведя взгляд от карты.

— У меня приказ для Первого полка Королевской гвардии от лорда-маршала Кроя. Буду признателен, если вы сможете вручить его незамедлительно. — Он не смог полностью изгнать из голоса презрение, и, очевидно, Миттерик это заметил.

— Мы тут немножко воюем, может, вы лучше оставите его и…

— Боюсь, этого будет не достаточно, генерал. — Фельнигг еле-еле удержался вытянуть Миттерика по морде перчаткой. — Лорд-маршал высказался крайне конкретно, и я обязан настаивать на спешке.

Митерик выпрямился, на скуле, с одной стороны его переросшей головы, заиграли мышцы.

— Обязаны?

— Так точно. Абсолютно обязан. — И Фельнигг сунул ему приказ, словно швырнул в лицо, и лишь израсходовав последний остаток сдержанности, придержал его кончиками пальцев.

Миттерик выхватил из руки Фельнигга бумагу, еле-еле удержавшись врезать ему другой рукой по морде, и разорвал конверт.

Фельнигг. Ну и жопа. Что за высокомерный, мелочный болван. Обидчивый придира — никакого воображения, никакой предприимчивости, ничего из того, что северяне с их даром простоты называют «кости». Повезло ему, что с ним дружит маршал Крой, повезло, что Крой тянет его вслед за собой, иначе, он бы так и закончил свою карьеру упакованным в капитанский мундир.

Фельнигг. Что за жопа. Миттерик помнил, как тот приволок шесть своих разнесчастных фургонов, после того, как Крой одержал блестящую победу в Ульриохе. Помнил, как он требовал отметить свои заслуги. Его батальон стёрли в пыль во имя шести, мать их, фургонов. Само собой, его заслуги отметили — Миттерик уже тогда подумал: что за жопа, и за все прошедшие годы его мнение не изменилось.

Фельнигг. Что за гнойная жопа. Только посмотрите на него. Жопа. Наверно он до сих пор считает себя лучше всех остальных, хотя Миттерик доподлинно знал, что навряд ли тот встаёт с постели, не выпив. Наверно думает, что лучше Миттерика справился бы с его работой. Наверно думает, что и лучше Кроя. Чёртова жопа. Перед ним был худший вид солдата, вид, маскировавший свою тупость исполнительностью, и хуже то, что ему чаще удавалось дурачить людей, чем нет. Но Миттерика ему не одурачить.

Уже две атаки на мост захлебнулись, его ждала подготовка к третьей, и не ждало время, чтобы тратить его на этого чванливого буквоеда. Он повернулся к Опкеру, своему начальнику штаба, тыча в карту смятым приказом.

— Передайте Седьмому — приготовиться, и чтобы сразу следом выступил Второй. Чтобы конница пересекла мост тут же, как только появится любой опорный пункт, проклятье, эти поля созданы для конной атаки! Уберите с дороги Кельнский полк, уберите раненых. Если нужно, скиньте их в реку, мы ж даём северным тварям время укрепиться. Раз они хотят крови — устроим им кровавую баню! Так и передайте, чтоб на этот раз добились цели, или я пойду туда, и сам поведу их в бой, и плевать, сумею ли я засунуть в доспехи свою толстую задницу. Велите…

Его плечо кольнул палец.

— Необходимо срочно обеспечить исполнение этого приказа, генерал Миттерик. Незамедлительно! — Фельнигг чуть ли не провизжал последнее слово, обдавая Миттерика слюной. Он поверить не мог, что бывает такая одержимость формальностью. На войне повиновение распорядку обходится ценою людских жизней. Что за офицером надо быть, чтобы настаивать на нём, в то время как там, снаружи, сражаются? Умирают? Он ожесточенно пробежал глазами приказ:

Полковнику Валлимиру

Войска генерала Миттерика упорно штурмуют Старый мост. Вскоре он вынудит врага подтянуть все резервы. Поэтому, приказываю вам немедленно атаковать, как обговаривалось, всеми солдатами в вашем распоряжении. Удачи.

Крой.

Первый полк передали в подчинение дивизии Миттерика, и значит, будучи их командиром, именно он отвечал за разъяснение распоряжений. Приказ Кроя, как всегда, точен и прям, как и сам маршал, а время не ждало. Но будь Миттерик проклят, если упустит возможность уязвить этого бесхребетного палочника на месте правой руки маршала. Раз он хочет всё по уставу, он по уставу и получит, и пусть, мать его, подавится. Итак, он разложил приказ на карте, пощёлкал пальцами — кто-то вложил в них перо, и добавил снизу собственный ряд закорючек, практически не раздумывая над их содержанием.

Прежде чем пересечь ручей, удостоверьтесь, что враг полностью вовлечён в бой, а до тех пор опасайтесь выдать своё местоположение на их фланге. Мы с моими людьми вкладываем все наши силы. Я не позволю обречь их на неудачу.

Генерал Миттерик, Вторая дивизия.

К выходу из палатки он избрал такой маршрут, который позволил грубо оттереть плечом Фельнигга. — Где, чёрт возьми, парнишка из полка Валлимира? — утробно проревел он в густую морось. — Как там его? Лепроглистер?

— Ледерлинген, сэр! — Высокий, бледный, напряжённый молодой человек шагнул вперёд, неуверенно отдал честь, и ещё более неуверенно убрал руку. — Генерал Миттерик, сэр. — Миттерик не доверил бы ему охранять свой ночной горшок на пути к канаве, не то что везти жизненно важный приказ, но, решил он, как однажды сказал Бьяловельд: «В бою часто приходится черпать как можно больше, из того малого, что есть».

— Срочно доставь этот приказ полковнику Валлимиру. От лорда-маршала, уяснил? Высочайшей важности. — И Миттерик вложил запечатанный, смятый, а теперь и малость заляпанный чернилами, конверт, в безвольную руку солдата.

Ледерлинген всё стоял и глазел на приказ.

— Ну? — рявкнул генерал.

— Э-э… — Тот снова отдал честь. — Сэр, есть…

— Давай! — Взревел Миттерик ему в лицо. — Пошёл!

Ледерлинген попятился, всё ещё нелепо вытягиваясь смирно, затем посеменил по взбитой башмаками грязи к своей лошади. К тому времени как он влез в сырое седло, из шатра Миттерика выплыл худой офицер без подбородка в донельзя накрахмаленном мундире и зашипел генералу нечто маловразумительное, под пристальным вниманием группы охранников и офицеров — среди них показался смутно знакомым грузный мужчина, с печальными глазами и вовсе без шеи.

У Ледерлингена не было времени пытаться его опознать. Наконец-то, ему дали задание, достойное выполнения. Он повернулся спиной к безобразной картине желчной перебранки двух главных офицеров Его величества и рысью припустил на запад. Если честно, нельзя сказать, что ему было жаль уезжать. Штаб предстал ещё более пугающим и сбивающим с толку местом, чем передовая.