Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе

— Изменили… Всего-то и вина моя в том, что не вовремя дала напиться воды Кащею… А потом и вовсе ушла за ним…

— А чего тебе от меня надобно? — услышав ненавистное имя, враждебно спросила Людмила, торопливо обойдя Морену и встав рядом с братом. Баюн, издали наблюдавший за развитием событий, решил, что гроза миновала, подобрался поближе. — Зачем пришла? Не лясы же точить, на жизнь нелегкую жалобиться… С каких пор Властительница смерти у смертных сочувствия ищет?

— С тех пор, как сама смерти возжелала.

Огорошенная ответом чародейка не нашлась, что и сказать в ответ. Зато котофей промолчать не смог:

— Так чего проще, иди и утопись. — Антон пихнул его ногой (с некоторых пор это вошло у него в привычку, слишком часто кот стал нарываться на неприятности, а точнее, навлекать их на других). — А что? — тихо возмутился Баюн. — Других губить можно, а самой никак? Один Птах чего стоит! — И уже громче добавил: — Чего тогда отбивалась?

Морена точно и не услышала страстную отповедь кота, объяснялась только с Хранительницей, хотя Людмила и не желала вникать в чужие злоключения:

— Ваши нападки для меня не страшнее комариных укусов, а лишние мучения мне не к чему. Калинов мост мне так и так не перейти. Я навеки привязана к Яви, но смогу уйти, если ты откроешь для меня Пути.

Невысказанных эмоций, отразившихся на лицах соратников чародейки, Морена даже не могла себе представить. Антона так просто перекосило от наглости твари.

— Так я ведь и заплатить могу… Жизнью… — Она легонько потянула поводок. Чернава дернулась, захрипела и зашлась сухим кашлем, мгновением позже обмякла и опять понуро замерла, мелко дрожа всем телом.

Родослав успел схватить вскинувшегося Антона, шепнул: — 'Не сейчас, пусть говорит… Потом разом ударим, не верю я в её бессмертие'.

— Нет.

— Что 'нет'? — переспросила чародейку Властительница смерти.

— Я не торгуюсь. Пути не для того созданы, что по ним шастал кто ни попадя. Сначала тебя в Навь пропусти, а потом ты обратно с навьим полчищем прорвешься…

— А она? — кивнула Морена на Чернаву. — Ты же добросердечная, тебе не жаль её?

— Ни капли.

— А вот брату твоему? Ишь, как жаром пышет, точно печка… Чувствует веревочку, точно на его шее затягивается.

— Ты… — прошипел Антон, но устоял на месте, понимая, что наскоки пока бесполезны. Его трясло от собственного бессилия, от невозможности что-то изменить. Капли пота щекотали затылок, скользя под волосами, сливались в леденящий спину ручеек. — Чужими жизнями легко расплачиваться, привычно.

— Что б ты понимал, щенок! — взъярилась Морена. Людмила и Родослав разом напряглись, готовясь отразить нападение. — Нити жизней только там рвутся, где тонки, а многие ещё за избавление от оков земных и благодарны остаются, потому что ничего ладного в их жалком существовании не было. Ну, — запнулась вдруг она, — без оплошностей не обходилось, но и каждый из вас не один промах сделали. Тоже мне, устроили судилище. Не вам меня порицать. Ты, Хранительница, мне не соперница! По-хорошему не пропустишь, сама пройду. Только вы этого уже не увидите…

— Ты не можешь, — вдруг язвительно сказал Баюн, почему-то ничуть не испугавшийся посулов Морены. — Смерть не может покинуть землю. Это что же получается, — он обернулся, ища поддержки у друзей, — никто больше умирать не будет? Так скоро места в мире не останется… Он же не безразмерный…

— Сумасброд, — досадливо дернула уголком рта Морена, — чего с тебя взять? Наслушался баек людских… Где ты видишь истинную Смерть, Смерть безвозвратную? Нет её вовсе, потому что угасание тела не есть гибель души. Ни мои, ни ваши предки об этом не ведали, почитая смерть тела бесповоротной, и напрасно… Когда освобождается душа из оков телесных, приходит прозрение и совсем другими глазами смотрят уходящие на сущее Всемирья. И уходят все сомнения, все неуклюжие раздумья, все напрасные тревоги и терзания… Как не бывает дня без ночи, так не бывает рождения души без смерти тела. — Она вздохнула. — А я просто провожаю души, чтобы не заплутали они на пути к Нави, ведь лежит он через леса темные со зверьем голодным, через земли черные, непроходимые, через реки с берегами зыбучими, через горы высокие с птицами клевучими, через топи болотные, смрадом смердящие да всякой тварью кишащие. Путь в Иное один, да всякий идет своею дорогою. А я веду, чтоб не заплутались, да не остались на земле тварями бесприютными…

— Как только все успеваешь? — недоверчиво протянула чародейка. — Не верю я тебе. Всех водишь, а сама не можешь пройти?

— Почему? До Калинова моста я легко дохожу, а дальше уже не моя власть, там Велес правит, из Яви в Навь путь торящий и обратно ходящий. Мне никак.

— Все равно, — не сдавался котофей, — мы тебя пропустим, а кто души водить будет? Настоящий же кавардак начнется!

— Хочешь, ты води… — равнодушно предложила Морена. — Я не против…

Баюн, поджав хвост, опасливо отдвинулся подальше от Властительницы смерти. Кто её знает, вдруг и правда, сделает его проводником душ человечьих. И будет он веками шастать туда-сюда, из Яви в Навь, разводя усопших. Нет, он не согласен… А самому жить когда?

— А что там в Нави такого для тебя привлекательного? — вдруг спросил Родослав. — Насколько я понимаю, там не мед небесный течет… И не скоморохи на гуслях играют… Каждый по своим свершениям награду получает, а ты, похоже, наворотила предостаточно…

— Мне главное, туда попасть, а там я найду, кого о заступничестве просить.

Ведьмаг обернулся к Людмиле. Что ни говори, а она здесь Хранительница. Ей решать.

— Нет.

Родослав пожал плечами, ясно, мол, какие вопросы. И едва успел поставить защитный колпак, накрывший всех разом, кроме Чернавы. Вьюжная круговерть охватила его со всех сторон, обволакивая незримую преграду кристалликами льда. Колпак начал потрескивать под усиливающимся давлением, ощутимо прогибаясь вовнутрь. Подловила все-таки Морена, заболтала…

— Антон, как только ударю, хватай девчонку и оба в дом… Людмила, все, что сможешь из себя выжать, в один удар… Снимаю щит…

ГЛАВА 14

Едва только ведьмаг сказал 'снимаю щит', Антон рывком подхватил ведьму и, пригибаясь, ринулся к дому. Предчувствие неминуемого удара в спину только подгоняло. А когда позади с гулом, напоминающим гудение высоковольтной ЛЭП, поднялся сверкающий шар, парня словно подхлестнули — в три скачка он преодолел оставшееся до дома расстояние, влетел на крыльцо и ногой захлопнул дверь.

Как раз перед носом котофея, мчавшегося с ним наперегонки.

Захлопнул и, переводя дыхание, прислонился к стене, думая о том, что зря он не помог Отлюдку починить дверь. Хоть и ненадежная была бы преграда, но куда лучше, чем зияющая дыра в перекошенной створке.