Дэвид Уитли - Стражи полуночи

В публике вновь поднялся гул, и лорд Рутвен ударил молотком по столу.

— Поименованные мистер Лодейт и мисс Бенедикта, узнав о предстоящем им решении, обратились к суду с просьбой, — продолжал Верховный судья, с особым значением выговаривая каждое слово. — Они просили позволения предоставить слово особе, которая не принадлежит к их семейству, но готова выразить их позицию поданному вопросу. Учитывая всю серьезность и деликатность рассматриваемого ныне дела, мы сочли возможным дать подобное позволение. Слово предоставляется мисс Лилит.

Лорд Рутвен сделал широкий жест и сел. Лод обнял сестру за плечи. Полдрон подался вперед, на лице его застыло презрительное выражение. Взволнованный ропот в публике усилился.

Все это Марк видел и не видел. Внимание его было приковано к тому возвышению прямо напротив судейского кресла, где обычно дают свои показания свидетели. Затаив дыхание, он наблюдал, как Лили поднялась на это возвышение и обвела глазам и зал. Она не сказала ни слова, но взгляд ее был так требователен, что шум мгновенно стих.

А потом она посмотрела наверх, на галерею, и увидела его.

На какую-то долю секунды глаза их встретились. Лили взглядом приказала ему оставаться на месте и слушать.

Марк, словно зачарованный, покорно опустился на скамью.

Лили заговорила.

20

Речь

Лили судорожно вцепилась пальцами в перила, ограждающие свидетельское возвышение. Взгляды тысяч глаз жгли ей кожу. Воздух, казалось, звенел от ожидания. Она медленно набрала полную грудь воздуха.

— Сестра и брат потерпевшей попросили меня сообщить суду об их решении, — произнесла она. Голос ее был негромок, однако хорошо слышен в самых задних рядах. — Они находят вердикт, вынесенный судом, чрезвычайно странным. — Лили сглотнула, пытаясь привести мысли в порядок. — Они не в состоянии понять, каким образом похищенную жизнь одного человека можно возместить, отняв жизнь у другого. Подобная сделка имела бы смысл, если бы, убив Полдрона, можно было оживить Глорию. Но это неосуществимо. Подобный обмен выходит за пределы человеческих возможностей.

Лили обвела глазами до отказа набитый зал. Она заметила, что собравшиеся начали нетерпеливо ерзать на своих местах. Они не ожидали, что речь ее окажется такой длинной. Думали, что, узнав об ожидающей преступника участи, они спокойно разойдутся по своим домам. Но Лили не могла упустить шанс, который предоставила ей судьба. Она решительно возвысила голос:

— Какой прок брату и сестре убитой от жизни преступника? Конечно, они могут заплатить кровью за кровь. Могут со спокойной совестью отправить его на виселицу. Могут сохранить ему жизнь, но превратить в раба, который до конца своих дней будет трудиться на них, закованный в цепи. Уверена, многие из вас считают, что в обоих случаях справедливость восторжествует.

Снова взглянув в зал, Лили заметила на лицах проблески интереса. Она перевела дух, смахнула пот со лба и продолжила:

— Но мы не должны забывать, что это необычное дело. Убивая мисс Глорию и пытаясь убить меня, сержант Полдрон полагал, что убивает идею.

Лили метнула взгляд на лорда Рутвена. Верховный судья откинулся на спинку своего высокого кресла, утомленно прикрыв глаза. До начала заседания он недвусмысленно дал понять Лили, что упоминать о доме с Часовым механизмом, а также о принадлежности Полдрона к обществу Весов ни в коем случае не следует. То обстоятельство, что Полдрон питал ненависть к Дому милосердия, неоднократно упоминалось в ходе расследования, и Лили могла не делать из этого тайны.

— Однако убить идею не так просто, как лишить жизни человека, — заявила она. — Идею не уничтожишь, даже залив город кровью ее приверженцев. Идеи имеют свойство оживать. Они носятся в воздухе вне зависимости от того, жив или мертв человек, который их породил. Глория верила, что людей связывают не только деловые обязательства, но и чувства. И эти чувства не могут быть сведены до строк договоров и контрактов. Глория умерла. Но ее вера жива.

В зале поднялся гул. Лили не могла понять, вызывают ее слова одобрение или, напротив, недоумение и досаду. Она ощущала только, что градус возбуждения растет с каждой секундой. Отважившись взглянуть на Лода и Бенедикту, она увидела, что они держатся за руки, не сводя с нее горящих глаз. Тео, стоявший за их спинами, одобрительно кивнул. Лили вновь повернулась к публике.

— Вероятно, всем вам известно, что на время расследования власти сочли необходимым закрыть Дом милосердия. Ныне мы получили разрешение возобновить его деятельность. Контролеры сочли возможным таким образом компенсировать урон, который причинил нашему учреждению их бывший коллега, убивший Глорию. — Лили подалась вперед, вцепившись в перила. — О нет, я вовсе не собираюсь утверждать, что Глория сознательно отдала свою жизнь ради спасения дела, которому служила. Она не сама выбрала свою участь. И мы вовсе не хотим, чтобы людская память наградила ее венцом добровольной мученицы. Я просто пытаюсь объяснить: Глория показала нам всем пример истинного милосердия. Она по мере сил помогала другим людям, не требуя ничего взамен. И получала при этом глубокое удовлетворение.

Гул в зале усилился, но Лили уже не обращала на него внимания.

— Истинная благотворительность не имеет ничего общего с выгодной сделкой, где товаром оказывается спокойная совесть и самодовольство. Сострадание невозможно измерить никакой мерой. Когда нашими поступками руководит сострадание, а не расчет, мы перестаем думать о собственной выгоде. Перестаем видеть в людях, которые нас окружают, продавцов и покупателей. Мы понимаем лишь одно: эти люди нуждаются в нашей помощи. Помощь эта не имеет рыночной цены, потому что она бесценна. Благотворительность лишь тогда заслуживает этого названия, когда не преследует никакой корысти.

Лили повернула голову и посмотрела на Полдрона, который ответил ей ледяным немигающим взглядом.

— Тот, кто хочет отплатить за зло равной мерой зла, в результате убьет человека в себе самом. Поэтому мы хотим сохранить Полдрону жизнь. Мы надеемся, что ему будет предоставлено время и возможность исцелить свою изувеченную душу.

После этих слов в зале поднялась настоящая буря. Зрители, возмущенные, недоумевающие, повскакали со своих мест. Одни сломя голову ринулись к выходу, другие, напротив, словно приросли к полу. Подняв глаза на верхнюю галерею, Лили увидала неподвижную фигуру. Марк замер на скамье, превратившись в ожидание. Он чувствовал, что Лили еще не закончила свою речь. Через несколько мгновений, слегка оправившись от потрясения, все прочие почувствовали это тоже. Доктор Теофилус не зря говорил Лили, что порой ее взгляд обладает завораживающим действием. Именно такой взгляд она устремила сейчас в зал. Люди замерли, обратившись в слух.