Дэвид Уитли - Стражи полуночи

— А что случилось с графом? — сам того не ожидая, спросил Марк. — Он болен?

— Эта болезнь называется старостью, сэр, — ответил оборванец, поднося великому астрологу очередную ложку похлебки. — Все мы, и богатые и бедные, не минуем подобной участи. Конечно, кроме тех, кому суждено оставить этот мир в молодые годы. Говорят, граф долго сохранял ясность рассудка благодаря своим научным занятиям. А как оказался на улице, так сразу и сдал. Сами понимаете, сэр, бродячая жизнь и молодого способна быстро доконать. Что уж говорить о старике, который привык жить в довольстве.

Марк не сводил глаз с руки, державшей деревянную ложку. Грубая, морщинистая, но сильная рука. По непонятной причине Марку стало не по себе.

— А почему доктор разрешил ему остаться здесь? — спросил он. — Я слышал, граф лишил его наследства.

Оборванец опустил ложку в миску и задумчиво помешал похлебку.

— Не знаю, — вздохнул он. — Все эти дела насчет всяких там наследств для меня — темный лес. Но в любом случае это всего лишь слова в контракте, верно? В этом мире есть вещи поважнее слов. Родная кровь, например. Может статься, граф и поступил с доктором скверно. Но все равно они остаются дедом и внуком. И тут уж ничего не изменишь.

Марк нахмурился.

— Есть люди, для которых кровные связи не имеют большого значения, — заметил он.

— Мне доводилось об этом слышать, сэр.

Снова воцарилось молчание.

Марк встал, чувствуя, что больше не может оставаться в этом душном помещении, где воздух пропитан запахом немытых человеческих тел и ладана.

— А в какой судебной палате слушается дело? — осведомился он.

— В палате Солнца, в той, что расположена на границе районов Весов и Скорпиона. Там заседает самый высокий суд. Я думал, мне тоже придется туда тащиться и давать показания.

Марк в удивлении уставился на своего собеседника. Невозможно было определить, стар он или пребывает в расцвете лет. Он ощущал лишь, что человек этот по непонятным причинам внушает ему смутное беспокойство.

— Так вы свидетель? — спросил Марк.

Оборванец издал сдавленный смех.

— Нет, сэр. Я тот бедолага, которого они арестовали первым. Но выяснилось, в моих показаниях нет большой нужды. Преступник сам во всем сознался.

— Я… мне очень жаль, что вы… — смущенно пробормотал Марк.

Он не был готов к встрече с этим человеком. С человеком, жизнь которого представлялась ему сущим пустяком в сравнении с его собственной репутацией.

— Спасибо, сэр. Сейчас люди разучились сочувствовать. Особенно те, кому в этой жизни повезло. Всех прочих они считают жалкими букашками. Приятно, что вы не из их числа.

Марк рассеянно кивнул, пропуская слова оборванца мимо ушей. Заседание суда наверняка еще не окончилось, решил он. Ему необходимо отправиться в палату Солнца прямо сейчас. Если кто-нибудь из свидетелей упомянет, что он, Марк, имеет непосредственное отношение к смерти Глории, его карьере будет нанесен непоправимый урон.

Подобный поворот событий необходимо предотвратить. Предотвратить во что бы то ни стало.

К тому же Марк был не в силах больше смотреть в честные глаза человека, которого едва не обрек на гибель, и в тусклые, безжизненные глаза старого графа.

Марк, погруженный в тревожные размышления, быстро шагал по городу. Узкие грязные улицы и обшарпанные дома остались позади, сменившись однообразными длинными бараками, в которых жили контролеры. Потом впереди замаячили элегантные башни района Весов. На возвышенности, разделяющей два района, стояла судебная палата, здание в классическом стиле, имевшее до крайности грозный и суровый вид. Позолоченные статуи Справедливости и Правосудия и фрески, изображающие солнце, которое изливало свои лучи на мир, где царят закон и порядок, лишь усиливали это впечатление. У всякого, кто подходил к палате, перед мысленным взором возникал образ неумолимого судьи, выносящего строгий приговор. Марк невольно вздрогнул, проходя меж высоких колонн.

Зал заседаний был набит до отказа, но Марку удалось проскользнуть на галерею для публики, где тоже яблоку было негде упасть. Несомненно, нынешнее судебное заседание вызывало в городе огромный интерес. Наконец Марк, прокладывая себе путь локтями, сумел протиснуться в первые ряды.

Взглянув вниз, он увидел Полдрона, сидевшего на скамье подсудимых. Взгляд сержанта был устремлен в какую-то невидимую точку в пространстве. Руки его то и дело беспокойно прикасались к груди, словно он хотел поправить жетон контролера, носить который более не имел права, или разгладить складки темно-синей формы, которую заменила роба арестанта.

В противоположном конце зала Марк разглядел Лода, которого нетрудно было узнать по огненно-рыжей шевелюре. Рядом с ним виднелась какая-то хрупкая фигурка — по всей видимости, его младшая сестра, с которой Марк не был знаком. Поблизости сидел доктор Теофилус, оживленно беседовавший с синьором и синьорой Созино.

Создавалось впечатление, что все жители города, имевшие отношение к Дому милосердия, пришли сегодня в суд. Все, за исключением одного человека, который интересовал Марка сильнее всего. Сколько он ни шарил по залу глазами, ему не удалось найти Лили. Меж тем по рядам прокатился и тут же стих взволнованный шепот. Близился момент оглашения вердикта.

Председательствующий ударил молотком по столу, призывая собравшихся к молчанию.

Марк взглянул на него и оторопел от изумления. В кресле судьи восседал лорд Рутвен, еще более внушительный в кудрявом парике и черной мантии. Марк в недоумении уставился на лорда Верховного судью. По какой причине лорд Рутвен удостоил своим присутствием ничем не примечательный процесс, спрашивал он себя. Ведь речь идет всего-навсего о похищении жизни рядовой гражданки Агоры. Печальное событие, но ничего из ряда вон выходящего. Марк терялся в догадках. Тем временем лорд Рутвен поднялся, прочистил горло и произнес:

— Итак, суд выслушал показания всех свидетелей по данному делу. Мы располагаем также чистосердечным и добровольным признанием обвиняемого, который прежде состоял в рядах контролеров, призванных блюсти закон и порядок. Но даже контролер, совершивший преступление, не может избежать правосудия. В соответствии с законами Агоры суд вынес следующий вердикт. Так как обвиняемый похитил жизнь у особы, принадлежавшей к семейству мистера Лодейта и мисс Бенедикты, все права на его собственную жизнь отныне принадлежат им. Им необходимо решить, жить этому человеку или же умереть. В случае, если они сочтут возможным сохранить ему жизнь, они могут использовать его по собственному усмотрению.