Марица - Александра Европейцева
Я подняла на неё глаза, и ужасная догадка, зреющая во мне с тех пор, как я прочла письмо, вырвалась наружу.
— Вы бы стали молчать. А станет ли он? Ладно, меня убьют. Отдельный вопрос. А если он бросит всё королевство, всю армию на Иллюзион и всех драконов, чтобы защитить меня и устроит такую бойню, по сравнению с которой недавняя война покажется пограничной стычкой? Если бы молчал — я бы сказала. Но вот гарантий у меня нет.
Леди Варц замерла. В её глазах мелькнуло понимание. Она, стратег до мозга костей, мгновенно оценила этот риск. Она видела того обезумевшего от горя отца в королевском кабинете и понимала — я права.
— Что вы предлагаете? — спросила Патриния, и в её голосе не было прежней уверенности, лишь усталая готовность выслушать безумие.
— Я уеду и вернусь домой в деревню, пока вы все заняты разбором последствий ареста Марца. Сам он, как вы сказали, в самой глубокой яме, а его сторонникам на меня глубоко плевать. У меня не так много денег, чтобы остаться в столице. Гранта, стараниями принца, тоже нет. Как и рекомендательных писем. А в деревне я прожить смогу.
— Вы понимаете, на что обрекаете себя? — наконец произнесла Патриния. — Бегство. Одиночество. Вечную жизнь в тени, с постоянной оглядкой на Иллюзион.
— Я уже живу в тени, — горько усмехнулась я. — Просто сменится декорация. А одиночество… Я уже привыкла. Да и не так и одиноко в деревне. Главное, что у них… у них всё наладится.
Патриния Варц молча кивнула. В её глазах читалось не одобрение, но… принятие. Понимание той цены, которую я была готова заплатить.
— Когда? — спросила она просто.
— Пожалуй, прямо сейчас.
Она отвела взгляд, и я поняла — она не станет меня останавливать. Возможно, впервые за всю свою жизнь начальник Тайной канцелярии закрыла глаза на побег. Не как должностное лицо, а как мать, которая поняла выбор другой дочери.
— Вам что-нибудь нужно? — её вопрос прозвучал почти шёпотом.
— Спасибо, но у меня все есть.
Она снова кивнула и, не говоря больше ни слова, повернулась к выходу. Но у выхода обернулась.
— Ваше Высочество. — я вздрогнула от того, как Патриния назвала меня. — Я хотела бы попросить у вас прощение. С момента встречи в штабе мои люди следили за вами по приказу кронпринца. Он подозревал вас в заговоре, только подробности мне были неизвестны. Прошу меня простить!
Патриния вышла, а я осталась одна, чтобы собрать свои жалкие пожитки — всю жизнь Марицы Лантерис, которая должна была поместиться в один дорожный мешок.
Я вернулась в «Золотой Баран» в тот же вечер. Воздух на улице показался невероятно сладким и свежим после затхлого каменного мешка канцелярии. А сам трактир встретил меня привычным гулом и запахом подгоревшего рагу.
— Живая! — Борк лишь хмыкнул. — Хорошо. Комната свободна. Тебя надеюсь больше убивать не собираются?
Я отрицательно покачала головой. И уже поднялась на пол лестницы, ведущей в мою комнату, когда чей-то голос окликнул меня:
— Марица?
Голос был до боли знакомым, простуженным и грубоватым. Я замерла, не веря своим ушам, и медленно обернулась. За дальним столиком, у окна, сидели двое. Крепкий, высокий мужчина с посохом, прислоненным к стулу, и совсем юная девушка, почти девочка, с добрым, смущенным лицом, закутанная в потертый платок.
— Мас? Дафне? — вырвалось у меня, и ноги сами понесли меня к ним через зал. — Вы здесь? Как? Почему?
Наш деревенский староста Мас прищурился, разглядывая меня, а потом хрипло рассмеялся, ударив костяшками по столу.
— Вот так встреча! А я все думал, свидимся ли вновь!
Дафне улыбнулась, и на ее щеках выступил румянец, превращая их в румяные яблочки.
— Мы в столицу за лекарством для маленькой Лори, — пояснила она, указывая на узелок у своих ног. — Лекаря вызывали, он рецепт выписал, а компоненты только здесь и достать. Решили не тянуть.
— А тут нам и говорят, — подхватил Мас, — что наша Марица героем стала, генералов спасала, войну чуть ли не в одиночку остановила! — Он покачал головой, но в его глазах светилась неподдельная гордость. — Мы уж думали, ты тут при дворе останешься, в герцогини запишешься.
Я опустилась на свободный стул, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Их простые, родные лица, их привычные голоса были настоящей отдушиной в свете всего произошедшего.
— Нет уж, — выдохнула я. — Хватит с меня приключений. Еду домой.
Лицо Дафне просияло.
— Вот и отлично! Мы как раз завтра с утра собирались в обратный путь. Телега наша во дворе. Места много. Поедем вместе! Веселее будет, да и безопаснее. По дорогам-то теперь неспокойно, одному не след соваться.
Мас согласно хмыкнул, доставая свою неизменную трубку.
— Верно глаголет. Ты у нас теперь персона важная, ценная. Как бы эти твои враги… по пути не подкараулили. С нами-то они не свяжутся.
Я не стала упоминать, что мои враги с легкостью могут одолеть Маса. Что им его размер, вес и сила, если они способны заколдовать короля?
— Хорошо, — сказала я, и голос мой наконец перестал дрожать. — Послезавтра на рассвете. Вместе.
Мас довольно хлопнул ладонью по столу.
— Вот и славно! Ну, рассказывай теперь, как ты там этого дракона своего спасала? А то ходят слухи, один невероятнее другого!
* * *
Следующие два дня пролетели в сумасшедшей, но упорядоченной спешке. Первым делом я отправилась на конюшню поместья Янгов. Фергус встретил меня радостным ржанием, тыкаясь мягкой мордой в плечо. Он был ухожен, сыт и явно скучал. Я провела рукой по его шее, шепча слова утешения. Забрать его было проще простого — стража, наученная, видимо, Демитром, лишь кивнула, увидев меня. Телега стояла в том же сарае, целая и невредимая, пахнущая деревней, дорожной пылью и воспоминаниями. Я забрала её без лишних слов, просто представившись. Никто не препятствовал.
Потом был визит к Дафне. Я вернула ей Эфа — того самого осла, что когда-то помог мне начать всё это безумие. Он бодро заулыбался, узнав старую хозяйку. Дафне рассмеялась, обняв его шею.
— Думала, ты его в генеральские табуны запишешь! — пошутила она.
—
