Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
— Не подыхает, — сказал Хельд, с отвращением разглядывая тварь. — Надо же…
— Очевидно, был очень жёстко привязан к этому жалкому телу, — сказал Валор так же невозмутимо, как и всегда. — Накрепко. Возможно, требуется особый обряд, чтобы его освободить. Не завидую этому демону… Мессир Хельд, не знаете ли вы, не найдётся ли здесь… гхм… какой-либо ёмкости, в которую можно временно погрузить тварь для транспортировки? В место, где будет больше шансов вытрясти из неё какую-нибудь полезную информацию?
Хельд сильно впечатлился. Пошёл показывать, где хранятся всяческая алхимическая дребедень. А я стояла посреди этой кошмарной лаборатории, тупо смотрела на стеллаж, уставленный стеклянными банками с человеческими головам и сердцами, залитыми спиртом, лошадиными черепами и какой-то мумифицированной дрянью, и пыталась понять, на что совершенно ненормальное смотрю.
Не так.
Всё — ненормальное.
Но есть — неправильное.
Зеркало на цинковой подставке, прислонённое к стене.
Просто неровный кусок стеклянной пластины, покрытой поцарапанной амальгамой. Я поняла, откуда он взялся: на полу в стороне стояла странная конструкция вроде большого ящика из металлических рёбер, между которыми были вставлены вот такие куски стекла, зеркальным покрытием внутрь. Не знаю, для чего Хаэле могла понадобиться эта штука, но одну зеркальную стенку она грубо выломала, отбив угол.
Зеркало без всякой защиты. Больше не имело значения? Последний шанс? Пыталась с кем-то связаться? С Эрнстом?
Вокруг было так грязно, всё помещение так пропиталось смертями и болью, что Дар жёг всё тело, как жар в лихорадку. Голова гудела, я никак не могла сосредоточиться, — но какие-то проблески в ней всё-таки появились. И пока Валор демонстрировал Хельду, уже смотрящему на него влюблёнными глазами, как правильно поднимать с пола тварь, чтобы она в тебя не впилась, я тихонько подошла к этому убогому зеркалу и почти дотронулась клешнёй до стекла.
Чтобы точно почувствовать.
От зеркала тянуло ледяным холодом, но это была не искрящаяся морозная сила вампира, а погребной тёмный холод Межи. И мороз продёрнул меня меж лопаток.
Не с Эрнстом. С мёртвым. В аду?
И вдруг зеркало начало тускнеть, будто за ним погасили все лампы, и вскоре погрузилось в полную тьму. А из темноты всплыли слабо светящиеся слова, будто наспех написанные пером, — забавный почерк, чуть напоминающий почерк мессира Гунтара. С хвостиками заглавных букв, как хвостик у семёрки!
«Рад помочь, маленькая леди! Надеюсь, ваша благодарность за то, что я вырвал её ядовитые клыки, позволит мне вскоре покинуть место, климат которого мне не по душе. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся на Зыбких Путях, и я смогу выразить вам уверения в дружеской симпатии и преданности. Сим уведомляю, что она купила у меня шаг в резиденцию Святоши Святоземельского — или к смерти, которая может, к несчастью племянницы, основательно припоздниться. Прочее — в руках Вседержителя и Тех Сил. Искренне преданный вам, Марбелл Междугорский».
— Вот же подонок! — возмутился Индар. На него, видимо, как на любого некроманта, отлично действовала злость: голос прорезался. — Подлец!
— Гхм… — сказал Валор, подходя. — Марбелл… подумать только… Ну что ж, деточка, эта записка — впрямь любезность с его стороны. И многое объясняет. Мэтр Марбелл любил оставлять послания на зеркале.
— Меня-то он откуда знает? — спросила я. — Маленькая леди… Что позволяет себе, мертвяк!
— Вас, леди Карла, знают все, — сказал Хельд. — Хаэла считала вас главным своим врагом. Говорят, дула в уши своему королю, что вы — воплощение зла! Ха, что в Перелесье считается злом! И как смешно, что ни она, ни её прихвостни никогда не говорили о вас, прекрасный мессир Валор. Они ведь считали, что все фарфоровые… э… люди — кадавры, поднятые трупы… Честно говоря, я сам в растерянности. Смотрю на вас — и поражаюсь, не понимаю, как такое может быть.
Валор, весело блеснув уцелевшим глазом, принял изящную, почти салонную позу.
— Это протез, мессир Хельд, — сказал он, сделав этакий демонстрирующий жест рукой. Словно новую причёску и костюм показывал. — Просто протез, не более и не менее. Нечто вроде деревянной ноги. Весьма полезное изобретение моей юной воспитанницы, в высшей степени одарённой некромантки. Так что пусть вас не смущает эта форма. Всего лишь протез. Всего тела целиком.
Хельд покачал головой. По глазам было видно, насколько глубоко он потрясён.
— Так вот, — продолжал Валор. — На вас, моя дорогая деточка, мэтр Марбелл, видимо, всерьёз надеется. И на нас… так сказать… в целом. Потому что мэтр Марбелл, очевидно, лучше, чем кто бы то ни было, представляет сейчас, что такое ад. Полагаю, мы должны поблагодарить его… и упросить Святейшего Отца нашего Иерарха отслужить в Новогодье особую службу во имя этой души.
— А зачем Хаэле был этот ящик? — спросила я. — Из которого она выломала зеркало?
— Клетка для мелкой нежити и демонов, лишённых плоти в нашем мире, — сказал Хельд. — Вон крышка. Хаэла экспериментировала с сущностями верхних кругов, порой набирала их… э… горстями. И держала в таких ящиках. Только этот старый уже, поцарапанный. Вон новые стоят…
Я открыла один из новых ящиков. Неприятная штуковина. Но мне вдруг пришла в голову забавная идея.
— А духа туда тоже можно упаковать? — спросила я Хельда.
— Нет! — немедленно понял Индар. — Что вы, леди! Нет!
— Отчего же нет? — ухмыльнулся Хельд. — Запросто. Показать?
— Это отвратительно! — закричал Индар. — Как вы можете?
— Хочешь, просто отпущу, — сказала я. — Здесь самое место: полно желающих тобой перекусить.
Моментально перестал спорить. Я проколола себе только палец, чтобы скинуть цепь, — и Индар сам в эту коробку вошёл. И, кажется, облегчённо вздохнул, когда мы закрыли крышку. И тут вдруг радостно залаяла Тяпка — и вихрем унеслась из лаборатории.
— Стой! — закричала я и выскочила следом за ней.
И услышала внизу шаги и голоса.
— Тяпка! — удивлённо и радостно воскликнул Клай. — Ты ж моя славная собака!
— Клай! — завопила я.
И мы встретились на середине лестницы. Он меня поймал на лету, Тяпка лаяла и прыгала, встала на задние лапы — и мы обнялись втроём.
Мы все пропахли адом, мертвечиной и копотью. Фарфоровая маска Клая треснула над бровью глубоким ярко-белым шрамом, китель висел лохмотьями, его, наверное, посекло осколками гранаты. Мне под пальцы попалось что-то странное, я отстранилась и увидела через дырку в кителе кусок острого железа, застрявший в каучуковом торсе.
— Ой, у тебя тут… — начала я.
— Пальцы соскальзывают, — сказал Клай. — Дома выдерну плоскогубцами, ерунда. Ты живая. Ты целая. Слава Господу.
— Мессир, — окликнули снизу, — тут всё в порядке?
— С тобой же диверсанты? — спросила я. — Тут у нас, вон там, пленный спит, Валор его кровью
