Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Впрочем, свора довольно быстро сообразила, откуда дует ветер и собаки начали разбегаться в разные стороны, освобождая проход для группы людей, ведомой Ивародом. Пока путешественники шли по лохматому коридору, со всех сторон доносились просьбы о помощи, мольбы о пропитании и глухие проклятия от собак, тщательно укрывшихся за спинами своих, более рослых приятелей.

Ива игнорировал всю эту суматоху и шёл, понурив тяжёлую голову. Изредка он поднимал её и рассматривал Хастола, точно пытаясь убедиться, что парень ему не привиделся. Всякий раз юноша улыбался псу и тот, в ответ, издавал тяжёлый вздох безысходности.

Когда визжащая толпа осталась позади, телохранители тотчас убрались подальше и теперь обменивались какими-то странными отрывистыми звуками, не похожими ни на человеческую речь, ни на собачий лай.

В лесу, куда вошли путники, обнаружилась узкая тропинка, выложенная древними каменными плитками, изрядно пострадавшими от времени и собачьих когтей. Когда-то на плитах имелись надписи, но теперь понять, на каком языке и что там было написано, абсолютно не представлялось возможным.

Когда-то дорожка была много шире, но теперь деревья подступили вплотную, взломав крайние плитки и превратив их в зарастающие травой обломки камня. Кое где, в зарослях колючих кустов, проглядывали уродливые головы каких-то, обезличенных столетиями, изваяний. Некоторые из статуй стояли свободные, от вездесущей поросли, но из подробностей в них различались лишь обломанные крылья. Подробности сожрало безжалостное время.

Иварод и Джонрако должно быть частенько ходили этой дорогой, потому что вся эта экзотика оставляла из абсолютно равнодушной. Пёс и мореход оживлённо обсуждали достоинства и недостатки тёмного пива. А вот Шания, первый раз в жизни попала в место, где могла наблюдать такие древние памятники и теперь шла с открытым ртом, поворачивая голову из стороны в сторону.

Девушка постоянно спрашивала капитана, что означает то или иное изваяние, но в лучшем случае получала расплывчатое пояснение, ничего не пояснявшее… Судя по кратким репликам Иварода, пёс знал много больше, но не торопился делиться познаниями. Хастол вообще не вмешивался в беседу. Парень поотстал от группы, внимательно изучая остатки надписей на пьедесталах изваяний. Иногда он удовлетворённо хмыкал, видимо обнаружив ожидание, а временами поднимал брови, удивляясь чему-то неожиданному.

Тем временем впереди показалось странное приземистое здание, больше всего напоминающее панцирь исполинской черепахи, заползшей некогда в заросли высокого колючего кустарника и навсегда упокоившейся в них. На буром куполе постройки чернели узкие продолговатые прорези окон, похожих на бойницы сторожевого замка. По гладким стенам строения карабкались лианы с большими яркими цветами, но даже они не могли избавить от тягостного впечатления, которое возникало, при взгляде на здание.

— Это…ваш дом? — несколько неуверенно обратилась Шания к собаке.

Та, в ответ, громко хрюкнула. Во всяком случае, звук выглядел именно так. Потом пёс посмотрел на Джонрако и вздохнул:

— Некоторых людей, насколько я понимаю, история не интересует ни в малейшей степени? — потом он повернулся к обескураженной Волли и пояснил, — Я был бы последним идиотом, если бы решил поселиться в Магистрате — тайном убежище Магистра, где он безвылазно проторчал полсотни лет. Ловушек там хватит на всё население острова. Иногда некоторые придурки, проигравшиеся в пух и прах, суют туда свой нос, надеясь чем-нибудь поживиться.

— Ну и? — в голосе девушки звучала заинтересованность, — Что там внутри?

— Почём мне знать? — искренне удивился Иварод, — Я же говорю: туда суются только полные придурки. Назад никто не возвращается.

— Жалко, — протянула Шания, не уточняя, чего именно: пропавших собак или отсутствия информации о таинственном пристанище зловещего чародея.

Тропинка вела дальше, огибая купола Магистрата, казавшийся теперь Шании средоточием тёмных сил — местом, внушающим смертельную угрозу. Девушка даже ускорила шаг, пытаясь быстрее удалиться от дома, таящего в себе множество зловещих тайн.

Теперь дорожка стала ещё уже, причём многие плиты попросту отсутствовали, оставив проёмы, заросшие травой и кустарником. Деревья здесь стали много ниже и потянуло странным запахом. Джонрако недовольно поморщился и поинтересовался у Шании, нет ли у неё платка.

— Зачем? — удивилась та, но показала небольшой кусочек кружевной материи, издающей приятный аромат.

Иварод тут же остановился и угрюмо уставившись на капитана, сварливо заявил:

— Джонри, мать же твою так, морской ты чёрт! Знаешь где у меня сидят твои идиотские шуточки по поводу моего лагеря? — пёс поднял переднюю лапу и показал средний коготь ухмыляющемуся мореходу, — Если тебе что-то не нравится, вали на свою вонючую лохань и жри ром, а я и сам неплохо справлюсь со всеми своими запасами.

Джонрако расхохотался и протянул ладонь.

— Ладно, ладно, приятель, разрази меня гром, если сегодняшним вечером скажу ещё хоть слово об ароматах твоего поселения. Хоть здесь и хватает грязи, но должен признать, попадались мне человеческие посёлки намного хуже твоей загаженной деревеньки.

— Вот говнюк! — со вздохом сказал Ива, но видя, что вокруг все улыбаются, оскалился в ухмылке, — Но я тебе это припомню.

Ладно, пошли, — подпихнул его Джонрако, — Похвастаешь перед остальными своим царством. Жён не прибавилось, за последнее время?

— Не прибавилось, — осклабился Ива, — Я их просто заменил. Старых отдал телохранителям, а себе набрал помоложе.

Шания удивлённо посмотрела на спутника, не зная, шутит тот или нет. У девушки возникло странное желание прикоснуться к локтю капитана, а ещё лучше — взять его под руку. К сожалению, она не знала, как мореход отнесётся к подобному жесту. Хастол же несколько озадаченно посмотрел на развеселившегося пса и покачал головой. Поймав взглядом этот жест, Иварод тотчас посерьёзнел и сцепив зубы свернул с главной тропки на другую, протоптанную в зарослях.

Тотчас они наткнулись на облезлого, но поразительно толстого пса, дремлющего в тени развесистого кустарника. На шее у спящего красовался новенький кожаный ошейник с серебряными бубенчиками. Собака громко посапывала и на её морже было написано такое невероятное счастье, что хотелось немедленно лечь и уснуть рядом. Иварод подошёл ближе и некоторое время молча смотрел. Внезапно он куснул спящего за ляжку и завопил:

— Ах ты, мерзкая тварь! На кой чёрт я тебя здесь поставил?

Пёс немедленно перекатился на брюхо и не открывая глаз, поднялся на очень короткие лапки. Лишь после этого веки поднялись и два мутных глаза уставились прямо перед собой. В хриплом рычании с огромным трудом различались слова доклада.