Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

— А ну, убирайся с моей дороги, чудовище! — вопил невидимый пёс, — Отваливай отсюда, волосатая падаль! Если ты не уберёшься, то я не стану ждать, пока твои блохи сожрут тебя, а помогу им! Ну что, ещё непонятно? Вон! Вон отсюда! Ах ты, ещё и кусаться? Получай, мерзавец!

Глухие звуки ударов сопровождались оглушительным визгом пострадавших. Прислушиваясь к ним, Хастол задумчиво поинтересовался у Джонрако:

— Интересно, а как он умудряется раздавать пинки и оплеухи? Всегда думал, что для собаки такое невозможно.

— Ива — очень разносторонняя личность, — крайне серьёзно ответил Собболи, выпуская струю дыма, — Некоторые его трюки необходимо только увидеть, чтобы понять; даже если судьба заставила тебя родиться четвероногим, это — ещё не повод опускать руки, ну или что там у тебя имеется. Впрочем, большинство его штучек радуют лишь самого Иву.

Пока он рассуждал, визг и вопли, обозначавшие перемещение главного пса, переместились к самой границе, установленной матросами. Собаки, нерешительно топтавшиеся на краю, разбежались в стороны и в образовавшийся просвет сунулась здоровенная голова с оскаленной пастью, откуда свисал кончик тёмно-синего языка. Одно ухо к пришельца казалось длиннее другого из-за рваной раны, оставленной клыками неведомого противника. В целом — болталась большая жёлтая серьга.

Пёс остановился, поводил глазами влево-вправо и его взор остановился на Джонрако. Странно, но оскаленная пасть каким-то образом сумела изобразить нечто, напоминающее дружелюбную улыбку. Потом собака двинулась вперёд и стало видно огромное брюхо, свисающее между мощных лап. Пузо поддерживал пёстрый вязаный жилет с множеством карманов. Шерсть на этом псе, в отличие от остальных, выглядела ухоженной, словно её тщательно вычёсывали и укладывали. Однако, даже не это оказалось самым поразительным.

— Его когти! — изумлённо протянула Шания и потёрла глаза, пытаясь убедиться в реальности увиденного, — Они накрашены?!

— Ну вы же их тоже красите, — хохотнул Джонрако, — А наш любезный Иварод, лопни его ненасытное брюхо — самый большой модник в окрестностях.

— Джонри! Старый дружище! — пёс повысил голос и слегка ускорил шаг, чтобы стало понятно: он очень торопится на встречу с другом, — Сколько лет и зим ты не появлялся в наших гостеприимных норах, я сбился со счёта! Дай обнюхаю тебя, проказник. Ты по-прежнему пахнешь смесью рома и табака?

Внезапно девушка отвлеклась от странной собаки и обратила внимание на одну удивительную штуку: Хастол, стоявший позади капитана, всё время делал небольшие шажки, позволяющие ему скрываться за спиной Джонрако от взгляда Ивы. Похоже пёс до сих пор не замечал второго пассажира. Зачем Черстоли делает это — оставалось загадкой.

Тем временем Иварод добрался до шеренги матросов с палками и сходу попытался преодолеть охранников. Однако, чувствительный удар лозины заставил его попятиться, недовольно мотая головой. С презрением уставившись на обидчика, пёс истошно завопил, не скрывая изумления:

— Джонрако, что за ерунда? Меня, твоего лучшего друга, лупит какой-то немытый пожиратель рома! — он демонстративно охватил морду лапами, — Да ещё и на моём собственном острове! Это же — позор!

— Пропустить, — скомандовал капитан и ещё раз предупредил спутников, — Держите карманы под наблюдением; мерзавец здорово работает хвостом.

Ива уже трусил по дряхлым доскам пристани, останавливаюсь, чтобы осторожно переступить дырки и прогнившие места. Его когти, окрашенные в ярко-синий цвет, звонко цокали по дереву, а хвост, выбритый на конце, дружелюбно крутился в воздухе.

— Если желаешь видеть меня чаще, почему не починишь причал? — прогудел, вместо приветствия, капитан, — Когда он рухнет, клянусь всеми демонами преисподней, я не подойду к этой, богом забытой дыре и на сотню миль.

— Джонри, Джонри, — отдуваясь, точно пробежал десяток миль, ива подошёл к путешественникам и вывалил наружу длинный язык, — Как обычно, в своём репертуаре. Я так рад тебя видеть, после долгого отсутствия, а ты сразу начинаешь ворчать.

— Благодари небеса, что я — трезвый, — капитан наклонился, нависнув над псом, — А ведь мог и в морду дать. Был бы похож на этих, с плоской физией, как их там…

— Скалогрызы, — печально сказал Ива и потёр лапой свой нос, точно пытался удостовериться, что тот ещё остался прежней формы, — Ты уже пытался один раз проделать такую шутку и мне пришлось целый месяц лечит сломанные хрящи.

— Это, как мне помнится, было связано с наглым похищением книг из моей библиотеки, — уточнил Джонрако и коротко хохотнул, — Ладно, кто старое вспомнит — тому голову долой. Тебе же твоя башка ещё нужна?

— Нужна, очень нужна, — покивал означенным предметом пёс, — Без неё я вряд ли смогу управлять всем этим сбродом. Ну и хрен с ним, пусть пропадут пропадом со всеми своими блохами. Представь-ка мне лучше своих друзей, похоже я вижу их первый раз. О! Симпатичная девушка, чем то напоминает Верину, — тяжёлый ботинок опустился на хвост и собака прихрюкнула, а потом с воодушевлением воскликнула, — Наш остров был так долго лишён женского общества! Я имею в виду настоящих леди, а не каких-то жалких самок.

— Подлиза, — прокомментировал Джонрако, — Можно подумать, вы в них сильно нуждались. Это — леди Шания Волли. Можешь называть просто — леди. Понял, лохматая задница? Если назовёшь самкой — обрею налысо и моргнуть не успеешь.

Шания не выдержала и расхохоталась, наблюдая, как на собачьей морде проступает выражение растерянности. Внезапно удивление прошло и девушка смогла увидеть нечто, совсем поразительное: глаза у пса едва не вылезли из орбит, а пасть громко щёлкнула, закрываясь. Поначалу Волли не сообразила, в чём причина изменений, но после, повернула голову и увидела, как Джонрако отступил в сторону, представляя Хастола. Однако, капитан не успел произнести ни слова, уставившись на собаку, трясущуюся мелкой дрожью. Черстоли же обозначил холодную улыбку.

— Привет…Э-э, Ива? Так ты теперь что-то, вроде начальника? Правитель, так сказать?

Иварод издал странный подвывающий звук, в котором угадывался утвердительный ответ. Собболи перевёл изумлённый взор с одного на другого и нахмурившись, спросил:

— Так вы знаете друг друга? Знаешь, приятель, — он повернулся к пассажиру, — Ты мог бы хоть словом обмолвиться, когда я описывал этого пройдоху, а не делать вид, будто слышишь о мошеннике первый раз.

— Не видел в этом не малейшего смысла, — пожал плечами юноша, не отрывая взгляда от пса, который продолжал трястись, — Дела мы вели очень давно и уже долгое время не встречались.