Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Сложил футрак… — Задумчиво покрутила головой Сив. — И заморочил целый поселок. Такой сейд не всякому колдуну древности по силу.
— Да. Только этот сейд не мой. — Отлипнув от столбы, кузнец, грузно развернувшись к дикарке упер руки в бока. — Хальдар мне его подарил. Кстати, насчет вопросов — моя очередь. Я не ошибся? Это ты получается убила Хальдара?
— Ну да. — Склонив голову к плечу Сив сложила губы трубочкой и коснулась их кончиком пальцев. –
— Теперь я тоже тебя вспомнил… — Пожевав губами кивнул великан. — Та девчонка, что липла к нему как собачонка. Была готова на ходу вылизывать ему сапоги. А вот теперь ты выросла. И предала свои клятвы. Убила своего хозяина. Стала ловчей. Легла под имперцев.
— Хальдар не был моим хозяином. — Покачала головой дикарка. — И можешь мне не верить, но я никого не предавала. И не под кого не легла. Сам знаешь, люди меняются, обстоятельства тоже.
— Тогда ты понимаешь, что я здесь делаю. И зачем. — Сжав огромные кулачищи гигант яростно сверкнул глазами. — Раньше, я винил во всем Креса. Думал в моих… — Осекшись кузнец гулко сглотнул слюну. — В моих несчастьях виноват он. Но потом, я понял — это все имперцы. Сраные южане, что решили вылезти из своих городов и приплыли сюда. Эти лжецы, что принести в горы своего сраного бога и свои дурацкие законы. Это из-за них мы убиваем друг друга вместо того чтобы сплотиться и дать им бой. За нашу землю, за наш род, за нашу…
— Хватит. Перебила здоровяка северянка. — В свое время наслушалась этого дерьма от Рогатого топора. Род. Земля… — Великанша презрительно сплюнула. — Есть те, кто хочет власти. Есть другие, что хотят того же самого. Бонды, ярлы, бароны, рыцари, графы — какая разница? Мы уже сотни лет живем войной. Одни дураки нападают на других, кланы режут друг друга из-за вековых обид или клочка плодородной земли, братья убивают друг друга не в силах разделить наследство. Конунг сменяется конунгом но все остается по прежнему. Интриги, наветы, жадность, вытоптанные поля и горящие овчарни, вой вдов и горе побежденных… Мы северяне и просто не знаем другой жизни. Наша земля пропитана кровью предков. Мы не хотим выучить свои уроки. — Дикарка с грустным видом покачала головой. — Не думаю, что империя принесла нам что-то новое.
Дыхание кузнеца стало тяжелым и глубоким, на шее вспухли толстые узлы вен.
— Ты не понимаешь. — Выдохнул он и отчетливо скрипнув зубами отвел взгляд… — Да… Война была и будет, но империя…
— Я сказала — хватит! — Резко вскинула руку Сив. — Куда делись пропавшие люди?
— А-а-а… — Раздраженно выдохнув здоровяк сморщился будто ему в лицо плеснули грязной водой. — Ты же понимаешь. Сейд требует крови. Ты мне я тебе. К тому же пиктам всегда нужны рабы. Охотней всего они берут молодых баб. Но и от крепких мужчин они не отказываются. Все кто обладал… устойчивостью. Сопротивлялся. Я сливал у них кровь, а потом, когда слабели, отправил их к пиктам.
— Понимаю. — Отстраненно кивнула северянка. — А что в замен?
— Опять лишний вопрос… госпожа. — Неодобрительно погрозив великанше пальцем кузнец тяжело оперся на наковальню и бросив короткий взгляд на полуоткрытую дверь в мастерскую нервно тряхнул бородой. — Ладно… Отвечу. Золото.
— Золото. — Задумчиво протянула дикарка. — Значит золото. Как все просто.
— Да. Просто. Все всегда просто. Сама сказала. Ты мне — я тебе. — Раскинувшаяся в уголках глаз гиганта сеточка морщин на миг дрогнула словно лапки потревоженного резким движением ловчей сети паука. — Этот маленький барончик? Он твой мужчина?
— Не думаю, что тебе это по настоящему интересно. — В на миг расширившихся глазах женщины сверкнуло плохо скрываемое раздражение. — Нет, я с ним не сплю.
— Но, он тебе нравится. Ты ведь хотела бы, чтобы он стал твоим? — Опустив голову кузнец принялся массировать веки большим и указательным пальцем.
— Нет. Наверное… Не знаю. — Ответила великанша немного подумав и качнув ногами принялась вглядываться в танцующее пламя свечей. — Он южанин. И барон. А это даже хуже чем просто южанин.
— Ясно. — Резко кивнул гигант.
В воздухе повисла очередная тяжелая пауза.
— А зачем все эти сложности с рогатым чудищем? Спросила наконец дикарка.
— А ты еще не поняла? — Усмехнулся кузнец. — Считаешь чудовищем меня?
— Нет. — Медленно покачала головой дикарка. — Не тебя.
— Ты… — Неожиданно побледневший кузнец уставился на темный провал открытой двери. — Ты…
— Я уже была в твоем доме. Спустилась в подвал. И отрезала драугру голову. — Глухо проворчала великанша и коснувшись царапин на шее принялась задумчиво разглядывать окровавленные кончики пальцев. — Это тоже очень старый урок. И старая сказка. Если кормить мертвеца живой кровью, он восстанет. Глупо, Стефан. Выдернуть душу с той стороны… Это сказки. Такого не бывает. И ты это знаешь. Они не возвращаются. Вернее возвращаются. Но не совсем они.
— Ты… Неожиданно покачнувшись, великан опустился на колени и прикрыл руками лицо. — Ты… Она ведь никого не трогала! Все, что было нужно это наполнять чашу. Раз в неделю не чаще! Никто не умирал. Они даже не знали! Немного крови и все. Я забирал у них память! Я даже Денуцу глаза отводил… А тех кто вспоминал, тех кто вспоминал… Застонав кузнец с рычанием рванул охватывающую голову повязку.
— А те, кто вспоминал, не у пиктов. Их пожирал демон которого ты призвал. — С отвращением сплюнула великанша.
— Ты… ты безумна… Мы никого не убивали, нет никакого йотуна, мы отдавали их пиктам… — Голос Стефана сорвался в задушенный еле сдерживаемыми рыданиями хрип. Иниша… Иниша…
— Умерла много лет назад. — Сухо произнесла дикарка и покачала головой. — Сколько лет ты кормил мертвеца, Стефан? Она ведь почти переродилась. Почти восстала. Еще пару порций крови и она бы убила всех в селе, а потом превратилась в то, чего боятся даже смешанные. Неужели ты думал удержать королеву драугров?
— Нет… — Чуть слышно прошептал здоровяк. — Нет… Ты не понимаешь. Она не была простым мертвецом. Я смог ее вернуть. По настоящему. Еще немного и ее душа бы вспомнила как быть живой… Что ты наделала…
— Мне жаль. — Покачала головой Сив. — Похоже ты обманываешь сам себя колдун.
— Нет. — Голос кузнеца неуловимо изменился, стал глубже, ярче, наполненней, вскинувший голову здоровяк уставился на северянку ненавидящим взглядом. — Нет ничья
