Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки

Она искренне обрадовалась моему звонку:

— Все будет хорошо, вот увидишь. Я же говорила, Монтроуз очень любит Генри.

— Кого?

— Демона. Он ему не откажет.

— Так ты думаешь, мне действительно стоит пойти… туда?

— Конечно! — в ее голосе не было никаких сомнений. — Слушайся Демона, он знает, что говорит. Наверное, ты ему понравился, раз он так проникся твоей проблемой.

Я покачал головой, будто она могла меня видеть. Какие бы ни были у Демона мотивы, мне они неизвестны. Может, я и правда просто ему понравился.

Я взял отгул на работе, наелся снотворного и проснулся ровно в одиннадцать. Как по часам. Проснулся выспавшимся, отдохнувшим и перепуганным насмерть.

На улице уже давно стемнело, зажглись все неоновые вывески, и толпы экстремалов гуляли вовсю, насмехаясь над близким комендантским часом. А я едва преодолел расстояние от дома до машины. Я не любил ночь. Я ее боялся. Не просто темноту — с ней легко справиться, при помощи ламп, свечей, фар — да чего угодно. С ночью не справишься, пока она не уйдет сама, а она долго не уходит. Может обмануть иллюзорным светом — лунным ли, искусственным ли, но это ночь. Великая тьма. С младенческого возраста я трепетал перед ней и никогда не засыпал без ночника, а когда приезжал Норман, то забирал его или вырывал из стены вместе с розеткой и разбивал о стену — в зависимости от настроения. И тогда я прятался с головой под одеялом, дрожа от ужаса, и включал фонарик, о котором отец не знал. А однажды он поймал меня на этом и так врезал фонариком, что мне на губу наложили три шва. Разумеется, я «упал», но дело все же получило небольшое развитие, подробности были мне неизвестны, а известно одно — Норман некоторое время не отнимал у меня ночник, будто потерял ко мне всякий интерес. Может, именно тогда он и понял, что из меня ничего путного не выйдет. Ясное дело — в какое сравнение может идти адвокат со спившимся старым маразматиком на пенсии?

В общем, ночь нагоняла на меня все возможные фобии, и провести остаток жизни в вечной тьме, да еще и с таким приятнейшим в обращении созданием, как Монтроуз, мало вдохновляло. Согласитесь.

То, что Его Величество Цезарь изволили прибыть, говорили шум и горящие светом окна до третьего этажа дома — бывшей гостиницы, которую он для начала снял для себя и своей команды. Я задержал дыхание и позвонил в дверь.

На удивление, домофон не включился — да и зачем? Уже пробило полночь. Не успел я передумать и сбежать, как дверь открылась и на пороге возникла накачанная двухметровая девица со злыми блестящими глазками под изогнутыми бровями. Она вперила в меня эти свои жуткие гляделки в напряженном ожидании.

— Монтроуз, — сказал я без голоса и только сейчас ощутил, как мне недостает Демона за спиной.

— Че-го?

И тут откуда-то из глубин дома раздался звериный рык, жуткий и по-настоящему леденящий кровь:

— Винсента!! Где моя текила, твою мать?!

Она на секунду оглянулась.

— Мне нужен Монтеррос, — сказал я.

Никаких «сейчас я узнаю» или «вам назначено?». Вампирша-культуристка просто сгребла меня внутрь, как экскаватор.

Внутри, где полагается быть конторке портье, я увидел еще двоих девчонок, и сразу стало ясно, что имел в виду Демон, когда говорил о редких всплесках хорошего вкуса у Монтроуза насчет женщин. Все они были не в пример миниатюрной Соне Кортес — рослые, мускулистые, как начинающие бодибилдерши. Одежды на них было совсем мало, ровно столько, чтобы соблюдать минимальные приличия. Волосы у обоих были заплетены в косы, что делало их похожими на дам-викингов с полупорнушных картинок.

— Джоди, Энни, — басом сказала привратница. — Тут какой-то хрен хочет видеть босса.

— Это что, доставка на дом? — спросила Джоди.

— Доставка на дом! — эхом отозвалась Энни.

Они начали подходить текучими движениями крадущихся кошек.

— Кто ты такой? — с любопытством спросила Джоди неожиданно тонким голосом, и я отступил назад.

— Кто ты? — подошла с другой стороны Энни. Винсента, кажется, теряла терпение, и я решился:

— Я сын Нормана.

И тут их голоса снова перекрыл рев разбуженного Гаргантюа:

— Винсента!!!

— Иду, босс! Тут какой-то хрен говорит, что он сын Нор…

Она запнулась на полуслове. У Джоди и Энни отвисли челюсти. Прошло несколько секунд, прежде чем до их мозгов дошла команда «отомри».

— Сын Нормана! — хором произнесли они.

— Что?!!! — загрохотало уже ближе, и внутри у меня что-то треснуло и оторвалось. В ту же секунду Винсента опять вцепилась в меня и поволокла в комнату.

Ясно, что ремонта никто не делал и делать не собирался — этот дом был нужен только перекантоваться, прежде чем они переберутся в более приличное место. Помещение, в которое я попал, было холлом, недавно очищенным от хлама. Следом за мной вошли Джоди и Энни, в углу я увидел Боксера, привинчивающего ножку к столу. Но это ерунда. Потому что прямо по центру, на широком диване викторианского стиля возле того же стиля камина сидел мой самый страшный кошмар.

Честно говоря, Монтеррос оправдал мои наихудшие представления, и это имя шло ему больше, чем английский вариант. Да он перепугал бы меня до смерти, даже будучи живым! Это была огроменная гора бугристых мышц, перекатывающихся под борцовкой камуфляжной расцветки, остальная одежда тоже была в стиле милитари, да еще повязка Рэмбо на голове. Его пуэрториканскую породу не обелил бы никакой вампиризм, а черные волосы были затянуты в хвост до самых лопаток. В общем, ходячий ужас — он был из тех парней, от которых мне всегда доставалось в школе, я был готов делать за них всю домашнюю работу, чтобы они только ко мне не приближались. Натуральный бандит. По иронии судьбы, к тому же типу относился и мой отец — от них даже пахло одинаково.

Черт, я, должно быть, выглядел достаточно жалким, чтобы растрогать Демона. Но для этого монстра, кажется, мне даже не придется стараться… Я был жалок по определению.

Когда Винсента затащила меня и бросила ему в ноги, на его лице появилось выражение, будто вместо питбуля ему принесли болонку.

— Что это? — спросил он, медленно поднимаясь во весь свой гигантский рост. Его голос был похож на грохот локомотива.

— Сын Нормана, — сказала Винсента позади.

— Заткнись, сука, я не с тобой говорю!! — проревел Монтеррос, сжимая пудовые кулаки, и я пожалел, что не родился улиткой. — Спрашиваю, что это такое, вашу мать? Это шутка?!

Кто-то легонько пнул меня сзади — то ли Энни, то ли Джоди. Я неуклюже поднялся на ноги и сказал:

— Я Майк Норман, сэр.

Вены у него на лбу вздулись. Потом Монтеррос издал рык, достойный стаи взрослых львов, протянул ручищу, и через долю секунды я впечатался в стенку. Больно. Потом была другая стенка. Потом пол, и боль неожиданно исчезла. Порядком оглушенный, я лежал лицом вниз и размышлял, попытаться мне встать или уже не стоит. Сквозь мой полуобморок пробивалось разъяренное рычание Монтроуза, однако пока меня не трогали.