Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки

— Ну что, сынок? — приостановилась Соня. — Если старуха загоняла тебя до изнеможения, то что будет, когда ты встретишь настоящего противника? Выход там.

Она повернулась, показывая, и вдруг он выхватил пистолет:

— Стерва старая!!!

Это была доля секунды. Я даже не заметил, когда Соня отсекла его голову, оставив срез, который вызвал бы одобрение у самого доктора де Гильотена. Кровь яркими струями забила из разделенных артерий, а голова покатилась под железные канделябры.

Все слишком быстро… Демон позади меня резко втянул сквозь зубы воздух с коротким свистом. А потом была темнота, но не обморок, потому что я слышал звуки. Раз — тело тяжело упало на песок. Два…

— Щенок, — громко сказала Соня Кортес.

Нет, я не потерял сознание, иначе не мог бы все это слышать. Просто Демон закрыл мне глаза, на мгновение раньше, чем я сам бы зажмурился. Логичнее было закрыть рот, но он откуда-то знал, что я все равно не смогу заорать, даже если сильно захочу.

Через несколько секунд я медленно убрал его ладонь с лица. Соня ушла, и над трупом возились Боксер и Ирландец. Мне даже знать не хотелось, что они там делают.

— Хватит? — шепнул Демон мне на ухо.

Я кивнул, все еще без голоса.

Он почти на весу выволок меня вниз, в холл, и там толкнул к фонтанчику. Я сделал пару жадных глотков, борясь с тошнотой, потом ополоснул лицо и остановился, упираясь руками, не в силах отойти.

— Крови боишься? — сказал Демон, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Да.

…Норман после охоты, его трофеи, этот жуткий запах… Пятна крови на одежде, везде. Я вырубался всякий раз, когда кровь шла у меня из носа, а она шла всякий раз, когда Норман прикладывал ко мне руку. Я не просто боялся, я ее не переносил.

— Ясно, почему ты так не хочешь связываться с Монти. Там придется привыкать ко многим неприятным вещам, в том числе и к крови.

— Я все сделаю, — сказал я шепотом. — Все сделаю. Все, что вы скажете.

Демон смотрел на меня с легким сочувствием. Потом он встряхнул меня за плечи, держа на вытянутых руках, и я понял, что это меня почти не волнует. Как это называется, меньшее зло?

— Тогда будь у Монтроуза завтра к двенадцати. Я приду чуть позже. Мы полгода не виделись, и он будет в таком восторге, что ты уйдешь далеко на задний план. Пойми, я не могу привести тебя за руку и сказать: «Монти, это сын Нормана. Отвяжись от него». Это все равно, что показать ребенку игрушку и сразу убрать на полку. Я люблю Монти и не хочу его расстраивать. Но если ты сделаешь все правильно, то останешься в живых, а я попрошу его быть к тебе снисходительнее.

Наверное, мой взгляд был, мягко говоря, непонимающим, потому что он объяснил:

— Мне, кажется, правда тебя жалко, Майк Норман. Это иррациональное чувство, для нас не характерное, но и не совсем невозможное. К тому же я люблю все красивое… — Он хмыкнул. — Кто-нибудь говорил тебе, какой ты красивый, а?

Я мотнул головой, мол, нет — хотя это неправда. Говорили, не раз — правда, не мужчины. И не вампиры. Потом сделал несколько вдохов и в очередной раз поразился, как все уравновешено. Сначала Триш, потом Демон. Помогают мне без видимой причины, потому что я без причины страдаю? Так, наверное?

— Как мне называть его? — спросил я наконец. — Монтроуз или Монтеррос?

— А, один хрен, деточка. Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Впрочем, называй его «сэр».

Шекспир. Это была строчка из Шекспира, я вспомнил ее в тот момент, когда позвонил дяде Макбету.

Я решился на это после двух часов в ванне и еще часа мертвой медитации на кровати.

Все складывалось не совсем безнадежно, я собирался позвонить Триш, но не выдержал и первым набрал Джо Макбета. Про Монтроуза я уже узнал все, что хотел и не хотел. Я думал расспросить его про Демона.

Мой дядя по матери с роскошной шекспировской фамилией занимался тем же богоугодным делом, что и Норман. С одним отличием — он был не слэйером, а мародером.

Мародеры отличались от слэйеров принципиально — они действовали только днем, и никогда — ночью. Просто мародеры никогда не рисковали вступать в настоящие схватки с дееспособным противником, ведь гораздо легче прийти засветло и снести голову вампиру во сне и на безопасном расстоянии. Слэйеры были элитой охотников и всегда их презирали за поиск легких путей, но эти пути были и куда менее прибыльными. После «Бизнес-ланча» мародеров не стали запрещать для поддержания равновесия, но урезали гонорары и выделили на все про все столько же времени, сколько вампирам на охоту — три часа с полудня. А поскольку найти вампира днем — дело гиблое и маловероятное, то общей картины это не испортило.

Так что дядя Макбет, номинально считаясь полковником мародеров, потихоньку торговал подержанными машинами.

Когда я спросил, знает ли он Демона, в трубке повисла угрожающая тишина. Еще несколько секунд — и я бы подумал, что нелады на линии.

— А что у тебя с Демоном? — осторожно спросил дядя Макбет.

— Ничего, — поперхнулся я от неожиданного вопроса. — Ничего. Просто кое-какие дела.

— Гм… кое-какие дела…

В принципе, мое отношение к вампирам дядя Макбет знал как никто, и поэтому его изумление было вполне предсказуемым.

— Мне интересно, почему мой отец охотился на Монтроуза, но обошел вниманием его лучшего друга?

Дядя Макбет сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Мой внезапный интерес к семейной профессии все еще его шокировал.

— Понимаешь, Майки… Норман действительно никогда не охотился на Демона. Потому что даже такой безрассудный слэйер, как твой отец, не заведется с вампиром, о котором почти ничего не знает. Что нам известно о нем, в сущности? Демон давно дружит с Монтерросом, и это все. Тот души в нем не чает, пылинки сдувает, но неизвестно, так ли нужна Демону его защита. За все приобретения Демона, включая дом, платит «Кортес и К», но это также не значит, что у него нет своих денег. Скорее, он просто позволяет Монтерросу чувствовать себя значительнее.

— Кажется, ему хватает значительности…

— Да, но Монтеррос молод. Сколько бы ни было лет Демону, он старше и возможно, гораздо сильнее. Даже если этого не показывает.

— Так что ты о нем скажешь? Он показался мне нормальным.

— Угу… нормальным… Ты вот что, Майки, не расслабляйся. Ожидай чего угодно и когда угодно, а больше тебе никто не скажет.

Я повесил трубку и пока набирал Триш, пытался переварить информацию. Вернее, ее отсутствие. Что ж, если так, то придется опираться исключительно на наш с Триш маленький опыт — другой альтернативы в этой жизни все равно не предвидится.