Андрей Валентинов - Если смерть проснется

Кметы уже передавали разряженные гочтаки заднему ряду. Вновь прозвучала команда — и прямо в лица мятежникам ударил залп. Навко облегченно вздохнул — били очередями. Наконец-то!

Рядом охнула Милена. Над толпою стоял крик, но теперь это был крик боли и отчаяния. Люди скользили по заливавшей брусчатку крови, падали десятками, а «капли» градом били в толпу, и каждая находила жертву. Навко затаил дыхание. Страха не было — в душе кипел азарт. Вот вам! Молодец Кобник, не зря копался в костях Кея Порея! И Вогач молодец, и эти парни, которые скоро наденут восьмиконечный знак коловрата. Все вместе они наконец-то поставили на место надменных сполотов! Пусть эти волки узнают, что такое страх!

Толпа уже отступала — все так же медленно, шаг за шагом, освобождая заваленную неподвижными и еще шевелящимися телами площадь. Навко жадно всмотрелся. Сколько всего трупов? Три сотни? Четыре? Больше, больше!

— Останови! Останови их!

Милена повисла на его руке, но Навко лишь отодвинулся. Остановить? Зачем? Все только начинается! Он поглядел на Улада, но застывшие глаза Кея не выражали ничего. Кажется, он еще не понял. Не страшно, поймет! Навко подозвал одного из кметов и отдал приказ наступать.

Бой в городе шел до вечера, но Навко почти сразу же отозвал своих бойцов. Осмелевшие воины Прожада — его бывшие воины — вполне годились для завершения резни. Навко вернулся в вежу и приказал докладывать каждые полчаса. Впрочем, неожиданностей не предвиделось.

Здесь, в веже, его и нашел Улад. Бледное лицо Кея наконец порозовело, глаза засветились огнем — Волчонок ожил. Навко мельком подумал, что сейчас, когда весь город в его руках, он может прикончить этого мальчишку. Даже не прикончить — повесить на городской площади. Но он тотчас отогнал искушение — рано. Еще рано…

— Я… Я х-хотел…— Улад махнул рукой и опустился в кресло. — Л-ладно.

Кей явно желал начать разговор, но Навко не торопился помогать.

— Т-ты ничего не сказал мне о н-новых самострелах!

Теперь можно было удивиться.

— Я докладывал о них, Кей! Ты разрешил!

— Н-но ты не объяснил… Навко улыбнулся:

— Я хотел оставить их для огров! Глаза Улада блеснули, и Навко понял — клюнуло!

— Д-да! В-верно! Огры наступают т-тремя линиями. Если отогнать первую, а по второй ударить из т-твоих самострелов… Мы же их п-погоним, Ивор!

— Нет, — Навко мрачно усмехнулся. — Мы их перебьем! Всех!

— Х-хорошо!..

Стало ясно — больше упреков не будет. Более того, Улад одобрит план, который предложит Навко. И именно он, Ивор сын Ивора, поведет войско.

— А т-ты заметил, — Улад встал и устало потер лоб. — К-как они все бежали? Все!

— Твои дедичи? — Навко улыбнулся. — Заметил — краем глаза… Но с нами была какая-то девушка…

О знакомстве Милены и Улада говорил весь двор, но вполголоса, и Навко вполне мог изобразить неведение. И действительно, Кей смутился.

— Эт-то… Ты разве с ней не знаком? Милена, д-дочь Бовчерода.

— Храбрая девица!

Улад кивнул, явно желая закончить неприятный для него разговор, но Навко внезапно осенило. Сейчас! Вот оно!

— Помнишь, Светлый, ты назвал меня хорошим слугой?

— Я назвал т-тебя страшным слугой, Ивор! — глаза Волчонка сразу же стали срьезными. — Но ты прав. Ты — хороший слуга! Чего ты хочешь?

Навко выждал мгновенье. Опасно! Очень опасно! Но ведь он неплохо изучил Волчонка. Должно получиться! Должно!

— Я хочу, чтобы не только я, но и мои дети служили Кеям…

— Н-но… У тебя ведь нет детей, Ивор! Или… Улад глядел удивленно, не понимая. Иавко развел руками:

— Я даже не женат…

— Ах, да!

Улад хлопнул себя по лбу, улыбнулся:

— Извини, Ивор! Т-такой трудный день… Ну к-конечно!

— Все мы смертны, Светлый. И я. И ты. Твоим детям останется Ория. А что останется моим? Я — дедич, но мои земли на родине захвачены бунтовщиками. В Валине у меня не так много…

— Б-будет больше! — Улад улыбнулся, и Навко понял, что Волчонок рад рассчитаться с ним так легко. Нет, не выйдет!

— Ты можешь подарить мне половину улебской земли. Светлый. Это в твоей власти. Но я все равно останусь для улебов чужаком. Человек силен своим родом. Без него он — изгой…

— П-понял! — перебил Улад. — Ты прав! Твоя невеста должна быть знатного рода. Тогда т-ты станешь своим.

Навко улыбнулся.

— Н-но… Надо подумать. Пора!

— А эта девушка, Светлый? Милена? Она дочь Бовчерода, а он — великий дедич.

Удар попал в цель. Краска залила лицо Кея, он открыл рот, но слов явно не нашлось.

— Я понимаю: Бовчерод — первый в земле улебов. Но ты сделал меня савматским тысяцким…

— Т-ты… Ты знаком… 3-знаком с нею?

— Нет, конечно, — Навко вновь улыбнулся — легко, беззаботно. — Да и зачем? У нас есть обычай, что о свадьбе договариваются родичи. Разве у сполотов иначе?

Улад шумно перевел дыхание. Навко отвернулся, чтобы не выдать себя. Сейчас этот мальчишка будет искать выход…

— И т-тебе все равно… Все равно, к-кто будет…

— То есть как все равно? — теперь можно удивиться, даже слегка обидеться. — Светлый! Я дедич! Мой предок, Ивор Старый — седьмой сын Кея Таргатая!

Про Кея Таргатая Навко услыхал случайно — на одном из пиров, где его хозяин, выпив лишку, расхвастался перед гостями. Странное имя зацепилось в памяти.

— Из-звини! Я не о том…— похоже, Волчонок слегка испугался, — Если… Нет, не если! Я п-пода-рю тебе Дубень! Тамошний д-дедич умер, я имею право…

Навко не поверил своим ушам. Дубень — второй город в земле улебов! Немногим меньше Валина, но, говорят, — еще богаче. Дубенский дедич — следующий после Бовчерода!

— У этого дедича осталась дочка?

— Н-нет…— лицо Улада вновь стало краснеть. — Т-ты получишь Дубень по моей воле. Но т-ты должен… Должен жениться на… На ком скажу!

Сердце дрогнуло, но тут же пришло странное, непонятное спокойствие. Вот и все! Ради этого он пришел в Валин. Ради этого погиб Баюр, погибли те, в Калачке, погибла Падалка. И люди на площади — они тоже убиты ради этого. ; — Она д-дочь д-дедича. М-может, не такого знатного рода, как твой, Ивор, но… Это… Это Алана, моя подруга! Т-ты ее п-помнишь…

Улад врал неумело, и Навко почувствовал омерзение. Этот мерзавец изнасиловал его невесту, держал ее, как рабыню, как холопку — а теперь врет, что Алана — знатного рода! Конечно, мальчишка не хочет шума. С глаз долой надоевшую наложницу!

— Он-на… Она тебе понравится! Я п-пони-маю, что ты думаешь, но она — не холопка. Она — п-пленная…

Вспомнил! Навко глядел в темное пустое окно, боясь оглянуться. Неужели все? Он заберет Алану, уедет в далекий Дубень…

Похоже, его молчание начало беспокоить Улада. Он заспешил:

— Никто не уп-прекнет т-тебя! А мне ты ок-ка-жешь… Я б-буду т-тебе… Я п-прошу!