Джал Халгаев - Оскольки

Я кивнула.

— Я сказала ей, что она тебе нужна.

— Ты… что? — я слышала, как хрустнули суставы его пальцев, когда он стиснул их в кулак. Забыв про свои когти, он на секунду отвлекся, когда из его ладони через дыры в перчатке закапала горячая кровь. — Ты издеваешься, мать твою? Мне никто не нужен: ни ты, ни она. Особенно она. Или забыла, после чего тебе пришлось меня целый год откачивать под этим сраным Древом?

— Она тебе нужна, — все равно повторила я.

«Может, хоть так ты от меня, наконец, отвяжешься», — добавила я про себя.

Честно говоря, Йен стал для меня только обузой. Не знаю, чего он ожидал, каждый раз являясь ко мне, но все заканчивалось из рук вон плохо. А когда они в последний раз встретились с Авианом, то мне потом еще долго пришлось латать их обоих и терпеть их яростные перепалки.

— А-а-а, — Йен ухмыльнулся. — Кое-кто заделался сводницей? Увы, дорогуша, а так просто все не решается. В конце концов, мы не звери — ну, по крайней мере, большие из нас, — и банально подложить под меня другую суку не получится.

Я поморщилась.

— В твоих устах все снова выходит криво.

— Конечно, во всем же я виноват!

— Мари?

Я резко оглянулась. Из другой части леса, неся в руках тройку кроличьих тушек, шел Авиан. Йена он еще не видел, поэтому улыбался, а вот когда вышел на поляну…

— Снова ты, — прошипел он.

Губы Йена расплылись в злобной улыбке — или это был оскал?

— И снова я, мой дорогой, и снова я! Ну разве не прекрасно? Любовный треугольник вновь собрался вместе. Интересно, чем же это закончится на этот раз?

— Ничем. Потому что никакого треугольник нет, есть только я и Мари.

Йен цокнул языком и театрально всхлипнул.

— Ты почти пробил меня на слезу, Отелло. Смотри, чтобы мои зубы ненароком не оказались в твоей глотке, герой-любовник, а то так и на тот свет можно попасть. Я там был. Зрелище, так скажу, не из лучших.

— Ты сейчас доиграешься, — мгновенно вспыхнул Авиан и угрожающе двинулся в сторону проводника.

— Ой-ой, как страшно! Я прям дрожу. Видишь, коленки трясутся?

Надоело!

Я встала между ними.

— Хватит! Сейчас не время ссорится!

— Именно, — Йен вдруг согласно кивнул. — Идем, мне нужна твоя помощь. А ты, муженек, можешь тоже присоединяться, я не против. Даже буду несказанно рад, если тебя сожрут.

— Никуда мы не пойдем, — ответила я. — Мы, кажется, уже договорились, разве нет?

— Планы изменились. Мне надо сообщить сестрице, что она мертва, а это будет не так-то просто, я в этом уверен. Плохие новости она всегда переносила тяжело, а тут…

— Нет. Разбирайся сам, — прервал его Авиан.

Проводник пожал плечами.

— Что-то мне подсказывает, горилла-недоросток, что решающий голос в этой семейке вовсе не ты, — он посмотрел на меня. — Можешь отказаться, но девчонка сейчас именно там, а ты всегда питала слабость к обделенным и ущербным. Как раз проследишь, чтобы я ее ненароком не прикончил.

— Откуда ты знаешь, что она там?

Хмыкнув, он щелкнул меня по лбу, от чего Авиан снова двинулся вперед, но я смогла его удержать.

— Я ее чую так же прекрасно, как тебя сейчас. Напрасно она думает, что от меня можно убежать… Хотя, знаешь ли, навряд ли она бегает. Даже наоборот, и мне это нравится. Добыча сама просится в лапы.

— Ты ее не убьешь.

— А? Ну да, ну да. Это мы еще посмотрим… — пробормотал он чуть тише.

Я вздохнула. Виновато глянула на Авиана, и он в ответ тихо застонал.

— Вот видишь? У вас нет выбора. Так что в путь, голубки, я вас долго ждать не намерен!

Сделав шаг, он остановился. Под маской вечной злобы и обиды на секунду проступила другая, излучавшая боль и душевные страдания. От одного такого его взгляда мне хотелось провалиться под землю.

— Это будет девочка, — прошептал Йен одними губами. — Можешь меня избить, громила, но она не выживет. По твоей вине. Я бы хранил ее любой ценой…

С этими словами он развернулся и пошел дальше, а мы с Авианом еще долго стояли в полном молчании, не зная, что сказать друг другу.

Нет, ну вы когда-нибудь такое слыхали, а?! Да чтоб уставшего человека, у которого, между прочим, уже ноги отваливаются от постоянной ходьбы, и кишки сворачиваются в трубочку от голода, по прибытию в — мать его за ногу! — вполне себе приличный замок отправляли работать? Это уже верх садизма.

Не успела я посмотреть свою комнату на северной (самой холодной) стороне этой долбаной крепости и перекусить парой творожных булок с сидром, который мне притащили две какие-то пришибленные жизнью мрачные служанки лет тридцати, как в тот же миг пришел слуга и передал, что хозяйка, видите ли, желает, чтобы я разобралась с нечистью в подвалах.

Я хотела отказаться, но он как бы невзначай намекнул, что иначе меня отсюда выкинут и прикажут стражникам гнать меня камнями до самого Дэна. Чтобы вы представляли себе масштаб трагедии, от пограничья досюда шла я раз в семь меньше.

Делать нечего. Влив в себя оставшиеся полкружки сидра, я прихватила кое-какие свои вещички и с мрачной миной пошла за слугой, едва сдерживая себя, чтобы не бахнуть его по башке чем-нибудь увесистым. К примеру, этим серебряным подсвечником. О, или вон, рыцарской перчаткой! Могу поспорить, весит она прилично.

Мы спустились на три уровня вниз и прошли по узким каменным ступенькам к массивной деревянной двери, обшитой железными пластинами и несколькими листами твердой стали, из чего я сделала вывод, что меня на другой стороне ожидает вовсе не единорог.

Седой старик, отслуживший здесь, кажется, уже большую часть своего мозга, щелкнул каблуками, передал мне факел и поспешно скрылся в бесконечном лабиринте коридоров, из которых я бы без его помощи точно не выбралась.

— Э, а как я назад-то пойду?

— Когда вы убьете нечисть, — донесся до меня его далекий глухой голос, — мы поймем. Тогда я за вами вернусь, и вы встретитесь с хозяйкой.

— Черт!

Выругавшись, я дернула дверь за ручку, и та не поддалась. Я уже хотела догнать слугу и потребовать ключ, но потом сама заметила его в замочной скважине. Проводница, чтоб тебя!

Раздался щелчок. Потом еще один и еще. Интересно, что они там скрывают, раз потребовалось соорудить тут настоящую крепость? Однако дверь старая, это сразу видно — лет семьдесят, не меньше. Ведь не могли они почти целый век просто терпеть эту тварь у себя под носом, а тут вдруг спохватиться и послать сюда проводника. Хотя, может быть, у них просто не было возможности, а тут я.

В любом случае я толкнула дверь и вошла внутрь, внимательно глядя по сторонам.

В целом, ничего особенного — сплошные винные бочки, собранные в настоящие тридцатиметровые стены, и собачий мороз, от которого неприятно щипало щеки.