Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

А вот уже и самих злыдней скидывают со стены закованные в броню берендеи. Теснят их к самому краю, к зубцам - и выбивают оттуда вниз копьями. Летят кувырком визжащие от страха и ненависти исчадия мрака, цепляются когтями за выступающие камни в стене, не удерживаются и сваливаются вниз. Падают, чтобы кому-то разбиться в кровавую лепешку у подножия крепости - а кому-то и быть растерзанным на мелкие куски волколаками. Не разбирают оборотни своих и чужих, беснуются оголтелой стаей внизу, ждут падающей сверху страшной добычи, мгновенно раздирая и с чавканьем пожирая ее. Бьется волколачье кодло в крепкие ворота Златограда, надеясь выломать их и ринуться в столицу берендеев, дорваться до трепещущей нежной плоти их женщин и детей. Но летят сверху глыбы и бревна, льется кипящая смола, метко ищут цель стрелы с горящей паклей, срывая все надежды и намерения злобной стаи. Катаются у стены обожженные волколаки, леденяще воют и страшно рычат, мечутся туда-сюда, перепрыгивая друг через друга и лязгая зубами, не в силах взобраться наверх..

А с той стороны держат крепко оборону ворот их защитники. Держат с двух сторон - от ударов таранов снаружи, и от наскоков хлынувшей через стены нечисти, попадавшей гнилыми яблоками во двор цитадели. Такая же кровавая круговерть, как и на стене, творится и внутри - иной раз и вовсе непонятно, кто с кем бьется. Сражаются по двое и по трое берендеи против неистово бросающихся на них злыдней, рубят их в куски - и сами падают под их ударами. Уворачиваются от смертельных взмахов когтистых лап песьеголовцев, нанизывая их на копья и пики, добивают палицами и тяжелыми мечами. И сами едва успевают уползти в сторону из-под топчущихся ног, тащат за собой вывалившиеся из распоротых животов кишки, предсмертно хрипят и замолкают навсегда.

Земников давно уже разнесло и разбросало в разные стороны. Мартин бьется слаженной пятеркой вместе с четырьмя берендеями, окруженный сворой визжащих злыдней. У дружинника в руках уже давным-давно не его боевая секира, застрявшая в проломленном хребте песьеголовца - а подобранный с земли чей-то острый, как бритва, клинок, который выпад за выпадом находит себе жертву в зловонной куче нечисти. Но тают силы берендеев, всё чаще спотыкаются они, не успевая увернуться от ударов. И вот уже славная пятерка теряет одного бойца, затем второго - дальше рубятся втроем.

А вот и Лиго - сражается спина к спине с Тарусом, прикрывая друг друга. Крутятся, вертятся вдвоем на все стороны, еле успевая отбивать лихие наскоки. Лиго уже вовсе не тот школяр, что пробирался когда-то лесной тропой в родовую усадьбу, переполненный туманных грез и мечтаний. Отпечатались на молодом земнике и события в Земьгороде, и битва у Синей пущи, и долгая, полная опасностей дорога. Твердо отражает удары злыдней юный барздук - дают себя знать ратные уроки и Мартина, и чародея, и витязей из Порубежья. И недавняя встреча с подземным гадом тоже оставила свой след. Что-то другое, иное, незнакомое стало прорастать в земнике - суровое, твердое, крепкое. Тот самый стержень внутри.

- Коли их, борода! - кричит Тарус, бешено вращая клинком перед собой.

- Руби, усатый! - вторит ему Лиго, делая меткие выпады.

И нехорошо, зло улыбается, раз за разом прикрываясь щитом и нещадно жаля из-под него, словно оса.

Но почему враги так странно тянутся к земнику? Почему вдруг, поведя носом и взвыв, яростно устремляются к этой двойке? Почему теснят их к стене и тянутся когтистыми лапами к груди барздука?

И вот уже прижаты к холодному камню эти двое - берендей и земник. Будто олицетворяют они судьбу своих племен в окружении нечисти. Всё, дальше отступать некуда - последняя битва, последняя схватка. И надеяться можно только на себя - ибо и других уже тоже взяли в плотное черное кольцо прислужники Зла. Не вырваться из этих смертельных объятий, не выкрутиться. И пощады тоже не ищи. А потому и стоим здесь до конца - а уж каким он будет, славным или лихим, то судьба рассудит.

- Ли-и-иго!!! - доносится издалека голос Мартина. - Сейчас иду-у-у!!!

Но куда там! Краем глаза Лиго замечает, что у Мартина дела тоже плохи - их уже и не трое вовсе, а только двое, да и то, один из них еле держится на ногах то ли от ран, то ли от бешеной усталости. Им бы и самим помощь не помешала бы - но откуда ее дождаться?

И здесь Лиго замечает, что сквозь плотную стену нечисти пробивается к Мартину стройный гибкий латник в золоченом шлеме с опущенным забралом. Лихо так рубится, ладно, с мечами оберучь. И сам из себя весь увертливый и ловкий, словно ласка. Поворот - сверкают огненными кругами неистово вращающиеся клинки, крошат в мелкое месиво озверевших злыдней, только кровавые ошметки летят во все стороны. Еще поворот - и ложатся под этими острыми лезвиями мечей вражьи слуги, будто колосья, подкошенные серпом на поле. Рубится стройный ратник, собирая свой гибельный урожай - любо-дорого посмотреть!

И вот уж пробился удивительный латник к Мартину - и вовремя, ибо его товарищ-берендей пал наземь от жестоких ран. Но теперь снова у молодого земника за спиной подмога - да еще какая! И кружатся эти двое в неистовой пляске по крепостному двору, оставляя за собой только скошенные окровавленные снопы мерзких тел нечисти.

- Не зевай, борода! - орет засмотревшемуся Лиго начальник крепостной стражи, отводя причитающийся тому удар. - Коли это сучье племя, растуды их в печень!

И снова рубится Лиго изо всех сил, прикрывая спину своему напарнику.

А темная туча вокруг земника и начальника стражи сгущается всё больше и больше. Щелкают клыки, с сопением вырывается зловонное дыхание из смрадных пастей, недобро искрятся багровые глаза. Царапает когтями каменистую землю нечисть, сучит ногами, дрожит от нетерпения - и словно чего-то опасается, боится, не решается напасть.

Странная - но передышка. Прижаты вдвоем к стене берендей и барздук, тяжело вздымаются их грудь и плечи. Выставили впереди себя клинки, прекрасно понимая, что это крайне слабая защита от всей этой огромной своры, скопившейся возле них.

- Ну, сударь Лиго, приятно было познакомиться с вами, - шумно дыша, говорит начальник крепостной стражи.

- И для меня большая честь сражаться вместе с вами, сударь Тарус! - отвечает земник.

Мельком смотрят друг на друга - и устало улыбаются.

- Если только выберемся из этой передряги, - говорит Тарус, - из искреннего уважения к вам, сударь, обязательно отпущу себе бороду - да подлинней!

- Я тоже! - отвечает барздук.

И оба взрываются смехом.

Но почему не нападает нечисть? Почему не делает последнего броска на своих жертв? Почему ждет? Чего?

Этим вопросом задается и начальник крепостной стражи - и уже внимательно смотрит на своего боевого товарища.