Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

- Не робей, ребята! Подмога будет - но не скоро! Готовьтесь к долгой осаде!

Шел подземный король твердым шагом по крепостному двору - и, глядя на его ладную сильную поступь, вовсе забывались его годы. И было видно, что любят берендеи своего старого властелина искренне и со всей душой, ловят каждое его движение и слово, готовые подчиниться любому его приказу.

Вот Горгота, иссеченный и окровавленный защитник ворот, отдает честь своему королю. Вот мечники из перепутавшихся сотен в помятых латах восхищенно гремят клинками о свою броню. А вот лучники и копейщики склоняют перед ним свои головы в изрубленных шлемах. Всех видит многомудрый Свидегер, всех замечает - кивает каждому, принося свою благодарность за мужество и отвагу.

Идет подземный правитель твердо и сильно, гордо подняв голову в старинном золоченом шлеме, доставшемуся ему от предков. И кажется всем, что это сам владыка Берендей, основатель Подгорного Царства, шествует по древней крепости Златоград.

Но не только восхищенные взгляды провожали короля. Следила за ним из дымящихся развалин пара красных и хищных глаз затаившегося злыдня. Тихо скрипнул тугой лук, зазвенела от напряжения скрученная из человечьего волоса тетива. И запела свою гибельную песню отравленная стрела, выцеливая сердце короля - и сердце всех берендеев.

Задрожал воздух - потянуло холодком смерти в затылке. Почуял неладное поземный властелин, обернулся - да было поздно. Лишь слегка отшатнулся от ядовитого жала король - и вонзилось оно ему в левое плечо, жадно разрывая кольчугу, скрывающую живую плоть.

Ни слова не проронил старый Свидегер - лишь помрачнело его чело, да заиграли желваки на лице.

Все в крепости застыли, не веря произошедшей беде.

- Отец!!! - вдруг кто-то звонко кричит рядом голосом его дочери.

Обводит помутневшим взглядом владыка замерший крепостной двор. И видит, как бросается к нему стройный гибкий латник в блестящих доспехах, что прикрывал спину Мартину. Бросается, на ходу срывая свой золоченный шлем - и из-под него вырываются пламенными языками огненные кудри прекрасной девушки.

Усмехается владыка Свидегер, зная непокорный и гордый нрав своей дочери. Не удержалась, не утерпела дочь подземного властелина в дальней пещере с ранеными, вырвалась тайком из нее на простор жестокой сечи, будто вольный ветер. И пошла гулять среди врагов с мечами оберучь, как учил ее отец старой воинской премудрости берендеев. Заприметила приглянувшегося ей молодого земника - и пришла на помощь, спасая того от неминучей гибели.

Мчится дикой птицей по двору цитадели дочь подземного властелина. Спешит к своему раненому отцу - но и за ней следит хищная рожа злыдня, скаля желтые клыки и вновь поднимая тугой черный лук, липкий от пролитой крови. И вот уж вторая стрела поет свою мерзкую песню, летя наперерез дочери короля смертоносным шершнем.

Но в этот миг вдруг взметнулась чья-то тень, преграждая полет ядовитому острию. Это Мартин, дружинник из далеких северных лесов, не щадя своей жизни, закрывает своим телом любимую. Прыгает - и сбивает ее с ног.

Проносится мимо отравленная стрела, вонзается в стену - и разбивается на осколки.

- Айя!!! - кричит в неистовстве мерзкий злыдень, выскакивая из своего подлого укрытия.

Еще миг - и падает, пригвожденный к земле полусотней стальных болтов из самострелов крепостной стражи.

Все как будто очнулись от колдовского наваждения - забегали, засуетились, закричали...

Рыдала над грудью короля огненнокудрая дева, держа того за руку. А рядом склонились Тарус, Горгота, Лиго, Мартин... Спешат и спешат к властелину его старые боевые товарищи, образуя вокруг молчаливое суровое коло.

- Расступись! - кричит кто-то страшным голосом.

- Жив ли?.. - с затаившейся в голосе надеждой спрашивают из толпы.

- Король жив!!! - кричит тот же голос и добавляет: - Дорогу владыке!!!

И несут в замок воины в скорбном молчании дубовый щит, на котором лежит король Свидегер. Потемнело лицо подгорного правителя, осунулось от боли и яда. А в его плече торчит та самая погибельная стрела, и вся еще дрожит, будто от злобы и ненависти.

-----------------------------

ГЛАВА 21

ДРЕВНЕЕ ПРЕДАНИЕ

Третий день шла осада подземной крепости. Третий день волна за волной накатывали на неприступные стены полчища злыдней, песьеголовцев и волколаков. Третий день берендеи умело и мужественно отбивали все наскоки нечисти, не допуская врага более к своим воротам и уж тем более внутрь цитадели. И третий день лежал на грани жизни и смерти в дальних чертогах владыка Свидегер.

День и ночь не отходила от него заплаканная Хильда, не смыкая глаз. А вокруг третий день хлопотали лекари и знахари подземного племени. И в их числе - Прок Пеколс, которого берендеи приняли за равного, а в чем-то даже более искусного знатока, чем они. Разрывался старый земник между пещерами, куда непрерывно приносили и приводили раненых - и тронным залом, где на своем царственном одре лежал владыка Подгорного Царства.

- Эх, сюда бы владыку Куреяса - ну или Мамая, - сокрушался про себя старый барздук. - А что уж тут я со своими скромными познаниями?

Но чародей как в воду сгинул - ни весточки, ни слуху, ничего. Но, тем не менее, ни один берендей почему-то не сомневался в том, что он объявится вновь. Ибо эта надежда придавала сил в неравной борьбе - а по-иному и быть не могло. Ждали берендеи подмоги, которую должен с собой привести южный витязь Майсур - ждали свою родню из далеких, разбросанных под Лесистыми горами в скрытых от посторонних пустошах и пещерах, колен подземной чуди. Ждали третий день.

Надеялся на возвращение Мамая и сам владыка Свидегер. Это случайно услышала Хильда, наклонившись к своему смертельно раненому отцу, когда он, забывшись в горячке, вдруг несколько раз прошептал: "Майсур! Майсур! Где ты, старый друг? Прости меня..." И снова забормотал нечто несуразное в бреду, заметался на скомканной постели.

И не меньше, чем сами берендеи, ожидали скорого прихода Мамая и земники, проводившие в дежурстве на крепостной стене тревожные бессонные ночи. Хотя здесь, в подземелье, освещенном лишь призрачными отблесками волшебного лунного камня, день от ночи не сильно отличались. Полный мрак никогда не наступал - просто свет становился слабее, будто кто притушил неведомую лампаду в вышине каменных сводов, и всё вокруг погружалось в плотную густую мглу. А утром - или то, что берендеи называли утром - начинало немного светлеть и развидняться, и вскоре ночная пелена таяла и расползалась, улетучиваясь невесть куда. Серая, мерцающая, полупрозрачная дымка заполняла всё пространство огромной пещеры, края которой скрывались за белесым туманом. Но приходивший тусклый рассвет не приносил ничего радостного - с высоты крепостной стены был виден мост со снующей туда-сюда нечистью, скачущие через спины друг друга волколаки, да треклятые псоглавцы, опасавшиеся близко подбираться к воротам и валу, чтобы не угодить под кипящую смолу или умело сброшенную глыбу. Иной раз меткий глаз из берендеев, выцелив из самострела оборотня, ловко скашивал его стальным болтом. И сразу же прятался - ибо в ответ тут же получал тучу черных стрел, выпущенных мерзкими злыднями.