Наталия Яковенко - Обречённые

— Нет. Такого человека нет.

— Почему?

— Я не считаю, что отдать жизнь за любимого это подвиг. Лучше всегда быть рядом и оберегать, чтобы с ним не случилось что-нибудь плохое. Это было бы гораздо самоотверженней. И такой поступок доказывает настоящие и искренние чувства. Я просто был бы рядом.

— А если бы этот человек не знал о твоей любви? Если бы он просто смотрел сквозь тебя? Что тогда?

— В таком случае я превратился бы в её тень. — На подставке горела свеча. Её высокое пламя тихо трещало, время от времени нарушая тишину, воцарившуюся в нашем придуманном мире. Ночь опускала свою занавес, укрывая нас в своих объятиях. Если бы я знал тогда, что эти минуты станут последними для нас двоих. Вероятно, я бы открылся ей, чтобы она почувствовала, что нужна мне. Я должен был защитить её. Не позволять покидать меня, оставляя в одиночестве в чужом огромном мире, где обитали лишь людоеды, которые жаждали растерзать любого ради своей выгоды. Я не мог ни с кем общаться после того, как она ушла. Каждый вечер я по-прежнему приходил в наше тайное убежище. Сидел возле одиноко горящей свечи, вспоминая о том, как было хорошо на душе, когда рядом была она.

До сих пор помню её лицо. Тонкие черты лица. Ангельский взгляд. Призраки прошлого преследуют меня бесконечным шлейфом выдуманных сказок. Я раб предположений, сводящих все события лишь к предзнаменованиям чего-то страшного. Я не могу верить в чудеса и больше не способен парить в мечтах.

Неправильно позволять себе скрывать чувства по отношению к другим. Сказать слова. Признаться откровенно. Ведь мы всегда жалеем о том, чего не сделали. Нельзя корить за то, что сделал всё возможное. Я не сказал, как она была дорога мне. Друг, который смог понять меня настоящего.

«… я превратился бы в её тень» — ответ, который произнёс вслух много десятилетий назад по-прежнему подходил мне. Я и по сей день оставался тенью для той, которая была мне дорога.

В голове было только одно зло. Оно старалось прорыть в моей памяти тоннель воспоминаний. Я пробовал найти иной выход — забыть, но ночные кошмары вновь и вновь возвращали меня к одному и тому же источнику. Кем были те звери, которые смогли отнять у меня семью. Один за другим ушли они из моей жизни. Мать, отец, тётя, сестра. Я потерял всё, что у меня было. Казалось, что больше не нужно опасаться потерь, но это случилось снова.

Я сидел у кровати Нэнси всю ночь. Прокравшись сюда ещё с вечера, я прятался под кроватью, ожидая пока комнату покинут взрослые. Я не верил в то, что это происходило со мной. Как только кто-то становился мне дорог, его настигала участь быть изгоем, затем они расплачивались жизнью. Было ли это совпадение? Или эти несчастья возвращались мне бумерангом за беды, которые я мог сеять. Но разве в шестнадцать лет мог я совершить столь нечто ужасное, чтобы платой были все любимые мне люди.

— Ты видел, как они толкнули её? — спросила Карина Питерсон. Я кивнул головой. — Мне жаль, — с сочувствием в голосе произнесла она, — что мисс Норинг поверила им, а не тебе. Но я тебе верю. Нэнси была славной и милой девочкой. — Её добрый взгляд застыл на одной точке.

— С вами всё в порядке? — спросил я, наблюдая отрешённость медсестры вот уже несколько минут.

— Да, — неуверенно ответила она. — Может если только мне грустно.

— От чего? — Я сидел, не шелохнувшись, пытаясь уловить заветные капли постороннего сочувствия.

— Что мы не в силах повлиять на тех, кто безжалостно и, возможно, без сожаления рушат чужие судьбы, разумы, души. — Чуть позже она добавила. — Но на небе они за всё ответят.

— Нет! — прокричал я со злостью. Затем соскочил на ноги. — Почему это должно случиться только потом?! При жизни гораздо больнее!

— Оуэн? Что случилось? — Катрин была напугана моим поведением.

— А то, что ваш Бог всегда занят и никого не слышит, кроме себя! Он думает только о себе!

— Что ты такое говоришь? — возразила Карина. — Он существует и помогает каждому, кто нуждается в его поддержке!

— Ложь! — не успокаивался я. — Где был ваш Бог, когда умирала ваша сестра?! Где он был, когда в нём нуждалась Нэнси?! — Карина притихла. Она не находила слов оправдать своего создателя. Как? По каким причинам? И за какие заслуги одни страдают всю свою жизнь, умирая в муках и нищете, а другие получают все блага, наслаждаясь чужими страданиями. Почему нет справедливого суда при жизни? Ведь наказание после неё было слишком призрачно.

— На то были свои причины. Возможно, о которых мы узнаем немного позже, — неуверенно пыталась оправдать свою шаткую веру Карина.

— Просто признайтесь самой себе, что ваша вера слепа?! Вы всю жизнь молитесь тому, кто даже не слышит вас. — Пеленой слёз покрылись её глаза. Тяжело было осознавать, что шестнадцатилетний подросток был прав. Моё тело дрожало от ярости, которая опаляла меня. Я был зол. Зол на самого себя, что растратил последние песчинки своей веры. Я был болен от того, что больше не мог просить о помощи пусть даже эгоистичного Бога.

Трудно понять других. На что они ссылаются, строя свои религиозные убеждения? О чём размышляют, когда не видят плоды своего покаяния? На что рассчитывают, когда продолжают беспрекословно выполнять заповеди, не зная о том, кто на самом деле вписывал их. Не такие взгляды. Не такое видение. Кажется, что свои убеждения гораздо ближе и не стоит искать ответ на стороне. Беспечно шагая по жизни, мы не ищем понимания и любви окружающих. Бескорыстно. Открыто. Мирно. Лишь просим кого-то свыше обратить внимание на бесчисленные беды. Оставаясь собой, пытаемся успеть сделать самое главное — понять себя. Чего же на самом деле жаждем? Кого любим? Кого ненавидим? Что ищем? Вера была совсем близко, не на небе, а в наших сердцах.

Если бы родители были живы, мне бы не пришлось переживать плохие события. Наверное, я даже не был бы вампиром, и на сегодняшний день мне бы ни пришлось беспрерывно обдумывать причины, по которым я по-прежнему хожу по этой земле.

Вспоминая прошлое, я неосознанно начинаю винить себя, что не смог узнать до конца правду о смерти своих близких. Одна жертва за другой. Тайны, ложь, предательство. Ребекка пыталась убедить меня, что всё закончено и убийца поплатился, но меня до сих пор иногда гложут сомнения, правильно ли мы сделали свои расчёты по его поимки? Был ли тот человек виноват? Или же виновники по-прежнему ходили на свободе ещё долгое время, наслаждаясь прелестями жизни. Теперь я никогда не узнаю истинную причину, почему он это сделал.

— Это он! — прокричала сестра, споря со мной о причастности Нортона в смерти отца.