Наталия Яковенко - Обречённые

Бесконечные притеснения в приюте. Унижения, страдания. Мальчишки меня цепляли за то, что был не таким как все. Богатый отец даже после смерти был моим проклятием, обрекая на изгнание в их обществе. Издевались. Провоцировали на драку. Но я стойко не поддавался их моральным унижениям на протяжении долгого времени. В итоге за дружбу со мной начала расплачиваться Нэнси. Они дразнили её. Называли разными обидными словами. Пытались уколоть больнее, чтобы получить удовлетворение от того, что есть кто-то слабее их. Мои ничтожные до слёз жалкие попытки доказать их вину впоследствии сыграли мне же во вред. Ребята стояли друг за другом горой. Никто не хотел вмешиваться в не своё дело. Никто не желал заступаться, чтобы самим не быть целью для унижений.

После очередной встречи с мальчишками я сидел в кабинете медсестры. По виску стекала кровь. Один из них ударил меня камнем по голове, когда я сломал ему нос. Я не жалел о своём поступке. Мне хотелось только одного, чтобы они не смели трогать Нэнси. Но поняв это, они стали пользоваться моей слабостью. Тем самым трогая и мучая её. Я не мог всегда быть рядом с ней, от этого мне становилось ещё труднее смириться с несправедливостью.

— Если бы ты был умнее остальных, то не провоцировал бы других детей, — так говорила медсестра, которая работала в детском доме. Карина Питерсон — низкорослая, женщина в теле. Огромные глаза, круглое лицо, пухлые щёки. Я ничего не ответил, продолжая сидеть на стуле. Она жалостливо на меня посмотрела. Внимательно изучая мою реакцию, затем дотронулась до моего плеча. — Прости, Оуэн. Я знаю, что дети самые злые существа на планете, — она сделала паузу. — Ведь они первые начали? Так? — я молчал. Кровь на разбитой губе уже начала сворачиваться. Медсестра сделала ещё несколько движений, смазывая мазью мои раны. — Тебе больно? — Я мотнул головой. — Ты знаешь, когда я была в твоём возрасте, то постоянно дралась с дворовыми мальчишками. Когда я проходила мимо аллеи ведущей в школу, они издевались надо мной, кидая камни. — После она замолчала.

— Зачем они это делали? — Карина сморщила лоб и задумалась.

— Поначалу я думала, что из-за того, что была очень толстой. — На её милом лице появилась добрая улыбка. — Но как выяснилось позже, дело было вовсе не в этом.

— Тогда в чём?

— Мы жили в самом бедном районе города. Мои родители были обычными чернорабочими, бедными, но честными. У нас никогда не было денег. Часто голодали. Мне приходилось помогать матери после школы, чтобы ей было легче работать. Именно это стало причиной того, что на меня повесили ярлык изгоя класса. Трудно приходилось. — Как порой детская жестокость влияет на судьбы других ребят. Порой, не замечая слёз в чужих глазах, мы сторонимся от происходящего. С надеждой на то, что с нами такого не случится. В страхе, что заметят и втянут в драку, мы готовы пройти мимо нуждающегося в помощи человека. Переступив через кого-то, мы являемся частью преступления. Отнять жизнь у ребёнка самая простая задача. Не надо прилагать много усилий, чтобы довести его до такого состояния, чтобы он сам решил уйти из этого мира. Жестокость в сердцах детей самая страшная в своём роде. Потому как они не осознанно день за днём рушат судьбы, психику тех, кто слабее тех, за кого не кому заступиться.

В те годы я действительно мечтал, чтобы детдомовские мальчишки умерли. Безнаказанные поступки оставались позади них. Им всё сходило с рук, лишь только потому, что они ловко и умело могли солгать, глядя в глаза. Каждый день я молил всевышнего создателя, чтобы он услышал и покарал их. Месяц за месяцем я жил надеждой, что смогу увидеть их страдания. Они заслуживали самого жестокого наказания. Время шло, но Бог меня так и не услышал. Ни тогда, когда погибла моя мать, ни сейчас…. И вот, когда было слишком поздно, я не нашёл в себе больше веры в то, что существует что-то свыше нас. Родился новый атеист без веры на лучшее. Одинокая заблудшая душа, потерянная в собственных лабиринтах сознания. Я не догадывался, что через месяц уже ничем не смогу помочь Нэнси.

Холодный октябрьский вечер не предвещал ничего нового. За окном шёл ливень. Проливной дождь барабанил по крыши. Капли стекали по стеклу. Я и Нэнси, как обычно, находились в своём убежище. Она рассказывала мне страшные истории о том, как они с сестрой вытащили маленького мальчика, который хотел утонуть. Благодаря этому я лишний раз убедился, какой смелой и отважной она была. Нэнси была замечательным, открытым, добрым и доверчивым человеком. Общение и дружба с ней вот уже более трёх лет ежедневно доказывали это.

— Я обожала свою сестру. Пока жили вместе, мы были, не разлей вода. — Она перестала говорить, погрузившись в воспоминания.

Даже в полумраке было видна печаль на её лице. Она в действительности верила, что однажды вновь увидит старшую сестру. Ради этого она жила дальше.

У каждого в этих стенах была своя история. Своё короткое прошлое. Разные невыдуманные драмы маленького мира. Сострадание испытывали хорошие люди, узнавая реальные причины, по которым они все оказались здесь. Я был одним из тех, кого называют брошенный обществом ребёнок. Без родителей. Без прав высказываться. Без настоящего. И как все думали без будущего. У меня ничего не было. Мы все разные. Единственное, что объединяло всех детей в детском доме, так это трагедия, которая когда-то произошла с их настоящей семьёй. — Существует на свете человек, ради которого ты бы умер? — неожиданный для меня вопрос спросила она. Именно благодаря этому я понял, насколько сильно тоскую по Ребекке. Как она там? — думал я. Всё ли с ней хорошо? — мучился каждый день. Мне хотелось поделиться с другом, как сильно нуждаюсь снова обнять свою сестру. Однако не мог показать своих слёз, сдерживаясь из последних сил, мне хотелось кричать от того, что её нет рядом. Боль поглощала меня каждую ночь, сковывая моё сердце в морозный иней. В итоге бесконечного непонимания, препятствий, душевных увечий оно заледенело. Прочное, как каменная глыба, оно никого и никогда не впускало в себя. И как только замечал, что начинаю кому-то верить, я разворачивался и без слов уходил прочь.

— Нет. Такого человека нет.

— Почему?

— Я не считаю, что отдать жизнь за любимого это подвиг. Лучше всегда быть рядом и оберегать, чтобы с ним не случилось что-нибудь плохое. Это было бы гораздо самоотверженней. И такой поступок доказывает настоящие и искренние чувства. Я просто был бы рядом.

— А если бы этот человек не знал о твоей любви? Если бы он просто смотрел сквозь тебя? Что тогда?

— В таком случае я превратился бы в её тень. — На подставке горела свеча. Её высокое пламя тихо трещало, время от времени нарушая тишину, воцарившуюся в нашем придуманном мире. Ночь опускала свою занавес, укрывая нас в своих объятиях. Если бы я знал тогда, что эти минуты станут последними для нас двоих. Вероятно, я бы открылся ей, чтобы она почувствовала, что нужна мне. Я должен был защитить её. Не позволять покидать меня, оставляя в одиночестве в чужом огромном мире, где обитали лишь людоеды, которые жаждали растерзать любого ради своей выгоды. Я не мог ни с кем общаться после того, как она ушла. Каждый вечер я по-прежнему приходил в наше тайное убежище. Сидел возле одиноко горящей свечи, вспоминая о том, как было хорошо на душе, когда рядом была она.