Наталия Яковенко - Обречённые

Мы вышли из дебрей густых деревьев. Солнечный свет уже заливал радужную цветущую опушку. Здесь мы решили остановиться и немного посидеть. Сам того не заметив, мы разговорились. Время пронеслось быстро. Будто кто-то поставил на ускоренный темп часы жизни. Хотелось разбить их, чтобы они перестали неумолимо приближать нас к логическому концу нашей прогулки. Я мечтал остаться в этом отрезки жизни навечно. Словно нет другого мира за нашими спинами.

— Пойдёшь на день города?

— Наверное, — неуверенно произнёс я.

— Если хочешь, пойдём вместе? — я был удивлён. Она сделала паузу, затем продолжила. — Вдвоём будет не скучно.

— А Кларк?

— Он не сможет. Повезёт отца в соседний город. — Я ничего не сказал. Мы снова погрузились в глубину звуков, которые нас окружали. Мимолётные, неуловимые они заполняли спокойствием каждую клеточку тела, даря ощущения умиротворения и счастья.

— Ты когда-нибудь был в Азии? — спросила она, улыбнувшись мне.

— Да, — Я решил говорить ей правду, насколько это было возможно. Глядя в её глаза, трудно было найти в себе мужество, чтобы лгать им.

— Ого, — она с любопытством на меня посмотрела. — А как там?

— Здорово, — коротко произнёс я, задумавшись. Она вновь отвернулась, всматриваясь вдаль. О чём она думала? О чём мечтала? Чего хотела от будущего? — На выходных я могу отвезти тебя в удивительное место. Там прекрасно как в сказке, — неожиданно даже сам для себя сказал я, подумав о домике у озера, в котором жил Эдди.

— Правда?! — удивилась она, пытаясь сдержать восторг.

— Да, — согласился я.

— Было бы замечательно. — Она отвернулась, с грустью отпуская глаза. Мы ещё долго сидели вдвоём. Затерявшись ото всех, мы искали убежище, которое стремилось познать разум. Шанс за шансом. Выпадает нам всякий раз. Но зачастую мы просто перешагиваем через него, не посчитав нужным почтить своим вниманием. После они просто бесследно стираются водоворотом вселенской суеты.

Чуть позже из нашего разговора, я узнал о том, что Макс Райдер не настоящий отец ей и Нику. На самом деле биологический отец бросил их с матерью, когда ей было пять, а Нику шестнадцать. Невыносимо трудно им было без него. Мать всё время срывала свою злобу за одиночество на детях. Когда она встретила Макса, казалось, что жизнь наладилась. Счастливая дружная семья возродилась. Но ненадолго. Случилась ещё одна беда. Вскоре Ника посадили, а Макс попал в аварию, после чего перестал ходить. Тогда мать собрала вещи и оставила этот город. Она бросила Джейн на бабушку Мэри — мать Макса, которая любила детей как собственных внуков.

— Пока, крошка — это были её последние слова, когда она выходила за дверь, оставляя меня. — Джейн говорила не торопясь, словно думала над каждым сказанным словом. Возможно, мне казалось, и на самом деле ей просто было тяжело вспоминать прошлое. Между нами возникло молчание. Нелёгкая жизнь была у неё, думал я, всматриваясь в её глаза. Проносящаяся в них боль от произносимых ею слов заставляла меня чувствовать беспомощность к ситуации. Словно щипцами жалость вырывала мне сердце. Хватая в свои стальные руки, она безжалостно кидала его вниз, втаптывая в пыль. Это уже прошло. Я не в силах был вернуть Джейн детство, которое бесполезно просочилось между тонкими хрупкими пальцами.

— Какой у тебя был самый счастливый день в твоей жизни? Который ты бы вернул, если бы представилась возможность, — спросила она. Я задумался, пытаясь вспомнить, сравнить. Без сомнения моим самым счастливым днём прошлого был день, когда спустя шесть лет я вновь встретил свою сестру. Помню, как был нескончаемо рад видеть её лицо, слышать её голос.

— День, когда вновь увидел свою сестру, — не стал лгать я.

— А вы расставались? — Я кивнул головой.

— Шесть лет мы провёли в разных детских домах.

— Прости. Я не знала. — Джейн стало неловко от мысли, что она позволила моим плохим воспоминаниям вырваться наружу.

— Всё хорошо, — успокоил я. Она пристально посмотрела на меня, словно навсегда пытаясь запомнить черты моего лица, нарисовав в своей памяти. Спустя время она отвела взгляд, будто бы закончив копировать мой образ.

Вдруг она резко подскочила и побежала, не предупредив меня о своих действиях.

— Джейн! — крикнул я ей в след. — Ты куда?! — Не думая, я отправился за ней. Мы выбежали на поляну. Тёплые ласковые солнечные лучи слепили глаза. Сочная зелёная трава. Высокие деревья. Песни птиц. Лесные ягоды на кустарниках. Она вышла на середину поляны и присела, пытаясь там что-то разглядеть. Я прошёл к ней. Мелкими дикими цветами была усыпана вся поверхность земли. Изумрудная мягкая трава мялась при каждом очередном шаге. Под ногами иногда хрустели сухие ветки. Я присел рядом с ней.

— Смотри. — Она подняла свою руку, по которой ползла маленькая зелёная гусеница. Я взглянул на Джейн. В этот момент она была счастлива. Я не мог поверить в такое. Казалось, самые обычные вещи приводили её в такой восторг, словно она не с этой планеты. Была ли она человеком? — думал я, пытаясь понять её суть. Мне не удавалось это сделать вот уже полгода. Лишь единожды взглянув, я мог раскусить человека, узнав его сущность, но на этот раз я до сих пор не понимал даже малой части, которую хранило это удивительное создание.

Я безумствовал в собственных слабостях, называя их временными препятствиями. Скрываясь за маской пустоты, я не заметил, как она вошла в меня. Пропитав собой весь мой мир. Я терялся, отпуская последнюю возможность окунуться в светлое для себя будущее.

Ранее утро. Свежий воздух. Чистое небо. Побледневшая полоска рассвета, протянутая прямой линией вдоль всего горизонта. Мёртвое молчание, нарушаемое лёгким колыханием высокого ковыля где-то далеко отсюда. Словно волны моря перекатывается поверхность сочного луга. Разнообразие бесчисленного количества диковинных полевых цветов, таких простых, но в тоже время необыкновенных, греет своим теплом. Холодные капли росы, словно тысячи прозрачных бусинок украшают весенний луг. Мир окутывает загадка. Беспринципный миг прекрасных чудес, неподдающихся описанию, даже всеми существующими языками на планете. Роскошный яркий поток солнечного света нежно держит в своих объятиях бездушие холодного мира.

Глава 19 Безверие

Бездна вглядывается в меня с чёрной пасти вражеской тьмы. Бесконечные песни проигрывает время, устрашая перед неизбежностью судьбы. Есть ли она? Предначертана ли она до нашего рождения? Или же мы сами строим её. Камень за камнем. Плитка за плиткой. За нашей спиной возвышается прошлое. Нота за нотой. Слагается музыка настоящего, окутывая нас. Стежек за стежком. Мы шьём будущее, которое простилается перед нашим взором, окидывая собой поперёк всю грань, которую ранее мы сторонились. Неизбежность. Попытки уйти от тьмы, зла, пороков. Падая вниз, мы не торопимся очнуться, и ухватиться за спасительный выступ праведности. Думаем, что с нами такого не случиться. Беспечность в вере, за которую впоследствии приходится дорого платить.