Наталия Яковенко - Обречённые

Высоко на небосклоне сияло солнце. Тёплая частичка самого светлого на этой планете. Вдали слышались крики взмывающих ввысь птиц. По небу безмятежно плыли белые пушистые облака. Имея причудливые формы, каждое из них напоминало невероятное творение сказочных героев. Мир наполнялся яркими красками. Словно огненно-алый костёр полыхал в моём сердце, когда думал о предстоящей встрече. До самого вечера я не находил себе места. Ходил по комнате из стороны, в сторону размышляя о том, как должно звучать моё признание перед Джейн.

На пороге дома Райдеров я встретил её бабушку. По лицу сразу понял, что она ждала меня, наверное, чтобы поговорить о чём-то. Быстрыми уверенными шагами я приблизился к ней.

— Здравствуйте. — Ели заметно поклонился, приветствуя Мэри. Она покосилась на меня. — Я приехал за Джейн.

— Она в гараже с братом. — Она показала в сторону. Я хотел отойти. Как вдруг Мэри остановила меня.

— Ты и твоя сестра зло нашего города.

— Что? — я был не готов к такому откровению. Хотя бы по соображению этикета. Нельзя было вот так говорить напрямую о своём мнении, если оно не подкреплено неопровержимыми фактами.

— Все в городе считают, что с вашим прибытием вы привезли с собой зло, — её голос показался мне зловещим.

— Вы тоже так считаете? — спросил я, стоя напротив. Она замолчала и, опуская голову, спустилась с крыльца. — Я не идеален! — громко произнёс я. — Но никогда не причиню вред членам вашей семьи.

— Откуда мне знать? Как проверить? — на мгновение она обернулась.

— Никак, — уверенно ответил я. — Просто поверьте мне на слово.

Я поспешил удалиться. Мне показалось это бесцеремонно с её стороны открыто выражать свои мысли. Ведь никому не хочется знать, что его считают недостойным общаться с кем либо. Задело ли меня это? Безусловно, да. Но отчасти я понимал её, потому что знал — не все сплетни о нас с сестрой являются выдумкой.

Внутри гаража всё было по-прежнему. Жуткий беспорядок. Лёгкая музыка. Я постучался, прежде чем войти. В ответ ничего не услышал. Поэтому прошёл без приглашения. На диване сидел Ник. Он держал в руках несколько дисков. Возле полок стояла Джейн с тряпкой в руках. Заприметив меня, они сразу бросили свои дела и обратили внимание на меня.

— Привет! — Ник встал, чтобы пожать мне руку. — Давно тебя не было видно.

— Был занят. — Я продолжал стоять у двери, не решаясь пройти дальше.

— Что стоишь? Проходи, — предложил Ник, сгоняя с ближайшего кресла спящую собаку. — Кыш!

— Я доделал твою машину. — На лице Ника возникла улыбка. Я протянул ему в руки ключи.

— Я приду за ней. Спасибо, друг! — поблагодарил он, обрадовавшись этой новости.

Джейн была занята уборкой. Я почувствовал себя неловко. Подумал, что приехал слишком рано.

— Прости, что я ещё не готова. — Джейн отставила ведро и тряпку в сторону и подошла к нам. — Я думала, ты будешь позже.

— Я знаю, что слишком рано, но… — Джейн перебила меня.

— Всё хорошо. Я быстро. Скоро буду готова.

— Иди, — сказал Ник. — Мы пока поговорим.

Брат Джейн был мил и дружелюбен со мной. Без капли сомнения я ему нравился и он находил меня хорошим другом. Мне было приятно ощущать себя частью их семьи. Пусть далеко от реального родства, но всё же это стоило того, чтобы беречь эти отношения.

Разговор с бабушкой Джейн не выходил у меня из головы. Наверное, Кларк постарался донести до неё неприятные слухи о нашем пребывании здесь. Этот парень был на хорошем счету у Мэри, поэтому пользовался доверием пожилой женщины, стараясь как можно сильнее опорочить меня в её глазах.

День был солнечным. Лучи слепили глаза. Хотелось купаться в их тепле. Прочувствовать кожей жар. Но моё холодное тело ничего уже не могло согреть. Я мимолётно взглянул в сторону Джейн. Она пристально вглядывалась в проносящиеся мимо пейзажи. Мгновение за мгновением картинка менялась перед глазами, открывая собой неизученные стороны охваченного безумства красок.

— Как думаешь, — заговорила она, — Стен найдёт своё счастье в другом месте? — Я смотрел вперёд на дорогу.

— Думаю, да. А что случилось?

— Ничего, — сказала она. — А если бы выпал шанс вернуться в один из дней прошлого, что бы это было за событие? — Я задумался, не зная как быстро ответить на заданный вопрос.

— Такого дня нет, — я произнёс ложь. Бесконечная эпопея моей лжи никогда и никому не будет во благо. И, тем не менее, я продолжаю играть по написанному сценарию. Почему даже ей так трудно говорить правду? Может от того, что день, в который я бы возвращался бесконечное количество раз, был днём, когда впервые понял, что начинаю влюбляться в неё, когда увидел, когда осознал как дорога она мне. Испытанные в те мгновения первые чувства никогда не повторятся дважды. Как будто опиум они дурманили мой рассудок, заставляя поверить в то, что я жив. Не смог набраться храбрости, чтобы произнести свои мысли вслух. Вновь за плечами неузнанный ответ, который должно быть уже существует в её сердце. Но только о нём мне недозволенно знать. Я, по-прежнему, нем как рыба.

— Не лги, — словно взглядом рентгеном Джейн смотрела на меня.

— Я говорю, что думаю, — попытался убедить я.

— У каждого должна быть минута, час, день в который он мысленно возвращается снова и снова. Испытывая при этом море положительных эмоций, порой не хочется уходить оттуда и отдавать то, что так дорого. Вероятно, ошибка, которую ты хотел бы исправить? — При этих словах я подумал о матери. О том сколько раз представлял, как смогу однажды простить себя, что не сумел защитить её. Что смог отпустить. Не удержал. Оставил, когда ей было так трудно бороться с притеснениями отца. Опустил руки. Я сдался, перестал бороться с его агрессией, а значит, предал её.

— Тогда может в день, когда умерла мать, — тихим голосом ответил я.

— Прости, но почему именно в день, когда твоя душа изнывала от боли? Это бы не принесло успокоение.

— Если бы вернулся в прошлое, то в тот день не отходил бы от неё ни на шаг. Тогда возможно не пришлось терять её.

— Её убили? — робко поинтересовалась Джейн.

— Да.

— Ты любил её?

— Наверное. — Не знаю, почему я ответил так. Может от того, что уже забыл, что значит, кого-то любить из родных. Но ведь теперь передо мной сидел другой человек, который значил для меня слишком много, чтобы рисковать и позволять себе путать её судьбу с моей. Я был не достоин её. Моя вторая часть — эгоистична, признаю. Бесконечно пустая трата убеждать самого себя, что смогу измениться. Что что-то или кто-то сможет отнять мою неисправимую сущность злодея. Того, кто запросто может оставить любого, если не сумеет найти правильные для себя опровержения.