Андрей Валентинов - Если смерть проснется

— Мы уберем Лантаха, — кивнул он. — Но попозже. Сейчас он нужен Навко.

С Кобником пора было что-то решать. Вначале Навко хотел отправить чаклуна в Валин, поселив где-нибудь в глухом селе. Но в последнее время стал опасаться, как бы этот заброда не наведался в Савмат. Может, Барсак и прав…

Отпустив волотича, Навко наконец-то позволил себе рассмеяться. Парень был хорош своей непримиримостью. Что бы он сказал, узнай правду? Однако, это лишнее. Главное — войны не будет, сполотские войска не пересекут старую границу, а сотника Навко, случись беда, встретят в Коростене, как героя. Впрочем, он уже не был сотником. Когда Рыжий Волк умер, Велга присвоила тому, кто отомстил за волотичей, звание тысячника. Конечно, правительница так и не узнала, что Сварга приказал убить собственный брат. Этого Навко не сообщил в Коростень.

Нож он отложил в сторону, чтобы потом как следует вычистить и подточить. Уж больно хороша сталь, да и костяная рукоять впору — как раз по руке.

Кмет выглянул из-за двери. Навко вновь кивнул, ожидая, что в комнату войдет Кошик. Странный парень уже неделю работал над планом весеннего похода, и Навко вызвал его из Грайворона, чтобы вместе посидеть над мапой. Но в первый же миг, когда новый посетитель переступил порог, стало ясно — палатина захотел видеть кто-то другой. Темный плащ скрывал лицо, но Навко тут же узнал гостя и поспешил вскочить.

— Палатин…

Капюшон соскользнул на плечи. Милена, дочь Бовчерода, нерешительно оглянулась по сторонам.

— Чолом! — Навко улыбнулся и шагнул навстречу. — Успокойся, мы одни.

— Кметы… У входа…

— Они будут молчать. Садись.

Девушка кивнула и присела к столу. Навко устроился рядом. Милена — редкая гостья. Значит, что-то случилось…

Они подружились недавно. Милена чувствовала себя одинокой в чужом городе, а палатин Ивор вовремя сумел предложить помощь…

— Я, наверно, уеду, — девушка грустно улыбнулась. — Отец не хочет, но… Не могу!

—Улад?

В ее присутствии Навко мог не называть Волчонка «Светлым». Милена кивнула:

— Я ведь не холопка, не пленная девка! Ты дедич, Ивор, ты должен меня понять. Я люблю Улада, но не могу так…

Со свадьбой дела явно не ладились. Более того, в последнее время Светлый стал поговаривать о посольстве к румам или даже к далеким франкам, где могла найтись невеста на выданье. Девушка из далекого Валина смотрелась бы на престоле чересчур скромно.

— Да брось ты его! Ты что, до сих пор его не раскусила? — совершенно неожиданно сказал Навко и сам удивился. Неискренность уже успела войти в привычку, а Милена нужна ему здесь, в Савмате.

Девушка покачала головой:

— Знаешь, палатин, вначале я тебя очень не любила. Даже боялась. А теперь… Мы стали друзьями, но понять тебя не могу.

Хотелось спросить «Почему?», но Навко сдержался. И так сказано лишнее.

— Ты… Ты хороший друг, Ивор. Но… Мне иногда кажется, у тебя совсем нет сердца. Ты просто не можешь понять… Наверное, ты никогда в жизни никого не любил! Извини…

Слова Милены неожиданно задели, и Навко вновь потерял осторожность:

— У меня была невеста. Дома, там, где я жил. Когда сполоты захватили наш поселок, она… Она погибла.

— Ты…— Милена встала, виновато вздохнула. — Я — дура! Прости, Ивор!

— За что? — Навко пожал плечами, — Ты ведь не сжигала Бусел! Ты даже не сполотка… Ты любишь Кея, но Улад не любит тебя. Ты была ему нужна, потому что ты дочь Бовчерода.

— И только поэтому? — девушка грустно усмехнулась. — Ивор, я обижусь!

Навко еще раз пожалел, что дал разговору зайти явно не в ту сторону. Конечно, Милена красива, но он никогда не задумывался об этом. Для Навко девушка была очередной подругой Улада — не больше. Деревянная фигурка на доске…

— Но отец, похоже, думает точно, как ты. Он запретил мне уезжать. По-моему, он согласился бы, если б я стала Уладовой холопкой.

Навко кивнул. В Валине всемогущий старший дедич был нужен Уладу. Здесь, в Савмате, Бовчерод стал просто одним из многих дедичей, с которым можно особо не считаться.

— Ладно…— Милена помолчала. — Я была у Кейны Кледы.

Навко облегченно вздохнул — разговор вновь свернул в нужную сторону. Он сам предложил девушке время от времени навещать опальную Кейну. Самому видеться с Кледой было опасно — Улад держал сестру под строгим надзором, и Навко немало потрудился, чтобы стража время от времени закрывала глаза.

— Я рассказала ей о Войчемире — то, что ты просил. И о свадьбе, и обо всем прочем… Она была очень рада.

Кейна не признала брата Светлым. Она первая пыталась заступиться за тех, кого Улад потащил на плаху, как только его войска вошли в Савмат. И теперь Навко старался, чтобы Кледа запомнила палатина Ивора. Мало ли, вдруг Кею Войчемиру повезет!

— Я постаралась намекнуть…— Милена усмехнулась. — Нет, я прямо сказала, что это ты передаешь мне новости от хэйкана. Она расспрашивала о тебе…

— Хорошо!

В победу Кея Войчемира Навко не верил, но Кледу в Савмате любили. Впрочем, пока это ничего не решало.

— Палатин…— Милена помолчала. — Я не знаю, что делать… Улад вновь ездил к ней. Он же мне обещал! Что мне делать?

Навко, наконец, понял, почему Милена зашла к нему этой ночью. Улад ездил к Алане.

Это было то, о чем Навко старался думать как можно реже. Но — не мог. Ради любимой, ради Аланы, он нарушил приказ правительницы и пошел в Валин. Ради нее стал служить Рыжему Волчонку. Шли недели, месяцы, а Алана по-прежнему оставалась недоступной. Все было зря…

После страшной ночи, когда Лапак спрятал труп Падалки в лесу, они с Аланой виделись всего один раз, перед тем, как войска Улада вошли в Савмат. Удалось лишь поговорить, и Навко показалось, что девушка наконец-то поверила ему. Он твердо обещал при первой же возможности поговорить с Упадом. А если нет — рискнуть и вызволить Алану силой. Он был готов — набрать десяток горячих голов не составляло труда, особенно в Савмате. Но случилось то, чего никто из них не ожидал. В день, когда ликующие толпы встречали Улада у ворот Кеева Детинца, Алана заболела.

Болезнь была очень тяжелой — и странной. Девушку била лихорадка, она бредила, звала Навко…

Знахари в один голос заявили, что Алану околдовали. Над нею читали заклятья, окуривали дымом, поили отварами целебных трав, но все это помогало плохо.

Навко проклял Кобника, а заодно — и себя. Заговоренную нитку с еле приметным узелком он сгоряча едва не сжег, но затем опомнился. Если Кобник прав, то будет еще хуже. Но, поразмыслив, Навко признал: Лантах не виноват. Чаклун предупреждал.

Только через месяц девушка очнулась, но едва могла вставать. Вскоре Улад увез ее из столицы в одно из пригородных сел. Село принадлежало Кею и надежно охранялось его личной стражей. Как ни странно, болезнь заставила его вновь чаще видеть Алану. То ли в Кее заговорила жалость, то ли слова, вырвавшиеся у девушки в бреду, пробудили ревность — но Улад ездил в село каждую неделю и пропадал там целыми днями.