Дмитрий Казаков - Истребитель магов

– Не знаю! Может, я схожу с ума. – Харальд равнодушно пожал плечами. – Меня тянет убивать. Это желание все сильнее, и мне все сложнее бороться с ним.

– Да. – В светлых, как родниковая вода, глазах Торгрима читалось сочувствие. – Что же ты собираешься делать? Ведь чем дольше ты будешь сдерживать свою страсть, тем сильнее она станет! В конце концов ты сорвешься и убьешь первого, кто окажется рядом.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, – невесело улыбнулся Харальд. – Но сильнее, чем других людей, меня тянет убивать Владетелей. Может быть, когда я уничтожу их всех, желание ослабнет?

– Ты действительно сумасшедший! – В реплике Лота причудливо смешались ужас и восхищение.

– Похоже. – Харальд поднялся и неуклюже поклонился. – Спасибо, родовитый Торгрим, за гостеприимство, но я вынужден оставить твой кров!

– Куда ты? – изумился Лот.

– Пусть едет, – проговорил Торгрим медленно. – Нет смысла препятствовать человеку, принявшему твердое решение. Он должен сам убедиться в своей правоте или неправоте.

Родовитый помолчал и добавил:

– Да, и спасибо тебе – за исцеление.

Лот недоуменно нахмурился, не понимая, о чем идет речь. Харальд поклонился ещё раз и пошел к выходу. Меч, висящий на поясе, почему-то мешал. Такое случилось первый раз в жизни, и, несмотря на головную боль, Харальд нашел силы удивиться…

На постоялом дворе было чадно. В маленький зал набилось полно народу, и разговоры сливались в единый гул. Закрыв глаза, можно представить, что сидишь около пчелиного улья. Мешали этому типично человеческие запахи. Пота, мясной похлебки и многого другого.

– Ой, почтенный, что ты такое говоришь? – прорезался в общем гомоне знакомый голос.

Харальд, сидевший в углу, невольно повернул голову.

У стойки, на высоком табурете, с деревянной кружкой в руке расположился купец Иерам. За прошедшие годы он заметно потолстел, под одеждой проглядывал кругленький животик, но суетливости в повадках не убавилось.

Он опасно жестикулировал, грозя залить пивом и себя, и собеседника – дородного мужчину в темном плаще. Его Харальд видел со спины и мог разглядеть только волосы – черные, коротко постриженные.

– Что видел, то и говорю, – буркнул дородный. – Эта тварь пятерых воинов при мне задрала! Одного за другим, точно волк ягнят! Она ими занялась, и только поэтому нам удалось проскользнуть! А вид её страшен настолько, что лошади шарахаются, да и людям не по себе становится!

– Ох, как же быть? – запричитал Иерам и для успокоения чувств влил в себя добрую порцию пива. Рукав его сполз, и на запястье мелькнул знакомый браслет из серебристого металла.

Усмехнувшись, Харальд поднялся и неторопливо двинулся к беседующим.

Пиво не принесло успокоения, и когда донышко кружки со стуком опустилось на стойку, Иерам пребывал в столь же отвратном настроении, как и пятью минутами ранее. Сведения о том, что на северовосточной дороге появилось какое-то чудовище, были плохими, самыми плохими, которые купцу довелось слышать за последний год.

– Прошу прощения, почтенные, что вмешиваюсь в ваш разговор, – послышался смутно знакомый голос, и Иерам невольно обернулся.

Чуть сбоку, с какой-то неестественной улыбкой на губах стоял Харальд.

Он похудел и осунулся, зеленые глаза были мрачны, а на лице застыло странное выражение. Купцу на миг почудилось сходство со смертельно ядовитой змеей, которая обитает в южных лесах, у самого морского побережья.

От такого сравнения мороз побежал по коже.

– О, Харальд, – сказал тем не менее Иерам. – Рад тебя видеть! Прошу, присаживайся!

Дородный мужчина в плаще – купец из дальнего города Ершалама – поклонился и отошел, не желая мешать беседе.

– Как торговля? – поинтересовался молодой воин. Наедине с ним Иерам почувствовал себя ещё более неуютно. Внутренний голос орал что есть силы – беги, беги, опасность!

– Ничего, – осторожно ответил купец. – Торгуем потихоньку.

– А почему сам водишь обозы? Ведь мог бы дома сидеть, у теплой печки.

– Не могу! – Иерам почувствовал, как покидает его странное напряжение. Словно опасность, до сих пор таившаяся в собеседнике, на время спряталась, убрала острые, как бритва, когти. – Если остаюсь в Бабиле – тоска берет, хоть вешайся!

– Ясно, – без улыбки кивнул Харальд. – А то, что мы тогда добыли, никто не пытался отобрать?

– Нашлось несколько идиотов, – купец махнул рукой. – Только мне повезло, а им – нет.

– Значит, эта штука работает. – На лице Харальда появилось задумчивое выражение. – А сейчас куда направляешься?

– На северо-восток, – туманно ответил Иерам, все ещё не понимая, куда клонит собеседник.

– Я слышал, что там какая-то тварь на дорогах бесчинствует

– Да, – сказал купец. – Рассказывают, что чудище это создал когда-то Владетель Канут, а после его гибели оно сбежало из-под запоров. Подросло и пристрастилось к человечине.

При упоминании о маге, зарезанном в собственном замке, по лицу Харальда пробежала гримаса боли. Словно речь шла о чем-то личном и очень неприятном.

– И как надеешься прорваться мимо монстра?

– Не знаю. – Иерам скривился. – Наш обоз невелик, и воинов всего с десяток, но, может быть, им повезет.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Харальд. – Возьми меня к себе, и я уничтожу чудовище.

Купец недоуменно уставился на собеседника, отказываясь верить собственной удаче. Один из лучших воинов, которых он знал, сам предлагает себя в охрану.

– Мне не особенно нужны новые охранники, – сказал Иерам, по купеческой привычке тщательно скрывая заинтересованность. – И сколько ты хочешь денег?

– Скажи мне, куда ты направляешься, и я назову свою цену.

Оглянувшись – не подслушивает ли кто, купец наклонился к самому уху собеседника и прошептал:

– Мы едем в замок Владетельницы Лии, везем благовония с юга.

– Я не возьму у тебя ни единого золотого, – ответил Харальд, и глаза его при этом блеснули изумрудной зарницей. – Но срок моей службы кончится у стен замка.

– Почему?

– Я надеюсь попасть на службу к Владетельнице.

– Что же, попробуй. – Иерам даже не пытался скрыть своего удивления. – Тогда по рукам!

Холодные сильные пальцы стиснули ладонь купца, и тот невольно вздрогнул.

– Но! Не отставай, родимая! – Крик возчика донесся издали, затем хлопнул бич, и вновь повисла тишина, нарушаемая лишь всхрапыванием коней да скрипом колес.

Дорога тянулась необычно пустынная, словно не июнь – один из лучших месяцев для путешествий – властвовал над северными землями, а ноябрь, время холода и дождей, или март, период распутицы.