Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Я уже сказала мне плевать на эту змею! Бесы, да так даже лучше! Не надо будет постоянно оглядываться и ждать ножа в спину! — Вперившись яростным взглядом в глядящего сквозь нее мечтательным взглядом барона, северянка громко фыркнула и судя по виду с трудом сдержалась от плевка под ноги. — Ну разве, что в тех тряпках, что она забрала с собой наверняка была зашита куча золота. Кантонские наемники почти всегда делают тайники в одежде.
— Я же сказал, что возмещу тебе все твои убытки. — Бесы, да когда мы доберемся до замка моего батюшке я попрошу отсыпать тебе сапог монет, или что там у вас полагается по традиции?!
— Это все слова, барон. Пока что все что от тебя я получаю это слова и неприятности. — Поморщилась слегка успокоившаяся дикарка.
— Значит, вы считаете, что это не демон. В селе кто-то в селе использует запрещенную магию. — Ловко подцепив резной ухваткой висящий над огнем котелок Майя поставила его на стол и взяв ложку принялась неторопливо раскладывать его содержимое в глубокие, украшенные тонким орнаментом резные деревянные миски. — Ну да, как это знакомо. В тени чудовища всегда стоит злокозненный колдун.
— Или ведьма. — Безмятежным тоном добавил ксендз и с громким стуком перевернул следующую деревянную бусину четок.
— Или ведьма. — Грустно улыбнулась Майя и отставив в сторону, наполненную источающим одуряющий аромат тушеных овощей и жаренного мяса миску прикусила губу. — Хотите придержать меня на виду святой отец? Думаете, что это я?
На аскетичном лице плебана появилось выражение искреннего удивления.
— Не мели ерунды, дочь моя. Я просто попросил тебя о гостеприимстве. С этим расследованием, я совершенно забыл о том, что надо привести в порядок свой новый дом. У меня даже дров нет, а ночи сейчас такие холодные… К тому же… — Глаза пастора хитро блеснули. — Думаю, моей пастве пойдет на пользу если они увидят, что я не брезгую обществом одной дипломированной волшебницы.
— А пастор не боится о том, какие о нем потом могут пойти слухи? — Чуть прищурилась продолжающая раскладывать еду по тарелкам Кирихе. — Вы Нату Труше не встречали еще? Завтра у колодца все будут говорить, что мы тут устроили, шабаш, жертвоприношение, свальный грех и бог знает что еще.
— Нет, не боится. — Вернул вдове полный насмешки взгляд, плебан и встряхнул четками. — Во первых он здесь не один. И даже если пойдут слухи, что мы тут оргию устроили и Павшего призывали ему плевать. Во вторых… неужели все эти ужасные, отвратительные, мерзкие слухи правда? Неужели ты возлежишь с мужчинами, женщинами и даже с домашним скотом, летаешь ночами на метле, и вызываешь мужской недуг у честных людей? Неужели это ты травишь поля и насылаешь болезни? Подменяешь младенцев в колыбельках, травишь плод и занимаешься прочей мерзостью?
С грохотом опустив миску на стол побледневшая как мел женщина прикрыла глаза.
— Отстань от нее, Ипполит. — Прекратившая наконец мериться взглядами с бароном, великанша повернулась к священнику и неожиданно дернув головой совершила движение будто отмахивается от подлетевшей слишком близко к лицу невесть как оказавшейся в доме мухи. — И без тебя тошно.
— Ересь и зло всегда коварны Сив. — Мягко улыбнулся ксендз. — Я знаю, как его прислужники любят туманить разум и взор. Искажать правду, прикрывая любую мерзость ложной добропорядочностью и благородными порывами. Делать богатые подарки, располагая к себе простых и недалеких людей. — Демонстративно оглядев нахмурившуюся дикарку священник оттопырил губу. — Все сложнее чем кажется, к тому же…
— Я всегда рада гостям, святой отец. — В хрустальных переливах голоса красавицы прорезалась сталь. — Но пусть Создатель будет мне свидетелем, я не позволю оскорблять себя в моем доме. Я предлагала свое гостеприимство, господину цу Вернстрому и госпоже Сив но не вам. Если святому отцу не хочется ночевать в собственном доме, что же. — Презрительно скривив губы красавица аккуратно подхватив опустевший котелок опустила его на пол. — Я слабая женщина, честная прихожанка и не могу отказать божьему слуге. И предоставлю ему кров и еду. Окажу ему милосердие, если угодно. На сегодня. Но больше здесь вам не рады. И даже не думайте пугать меня расположением паствы и прочей… чушью. Сегодня я поняла, что слишком долго терпела. Что как бы я не старалась, как бы себя не вела, я никогда не стану здесь своей. Я продаю свое хозяйство. Денуц давно хотел его выкупить. Я уезжаю в город. Вырученных денег хватит на первое время, а там… посмотрим. Не пропаду. Мои зелья и припарки пригодятся в любом месте где живут люди. Даст Создатель уеду уже в конце седмицы. Господин барон, госпожа Сив… — Склонив голову Майя чуть заметно поклонилась сначала с блаженной улыбкой смотрящему на огонь юноше а потом удивленно моргнувшей дикарке. — Надеюсь, вы не откажете бедной вдове в небольшой просьбе. Судя по состоянию господина барона, здоровье вернется к нему уже через пару дней. Не могли бы добрые господа проводить меня до Ислева? Повозку для вещей я достану. И с радостью заплачу вам за аренду лошади.
— Вот оно что… — Неуверенно коснувшись воротника рубахи северянка хрипло рассмеялась. — Ты мне я тебе, так?
— Не обижайся. Мой подарок был сделан от сердца. Правда. Я тогда еще не решила уеду или нет. Ты честный человек, Сив, а господин барон тоже наверняка знает что такое доброта. Иначе бы не отпустил эту Гретту. — Приложив руки к груди женщина испустила тяжелый вздох и отвела взгляд. — С вами, я, во всяком случае, буду чувствовать себя под защитой. А за сопровождение я заплачу.
— Да брось, Сив. — Бросив оценивающий взгляд в сторону застывшей в умоляющей позе красавицы Август небрежно махнул рукой. — Какие деньги. Нам это ничего не будет стоить.
— Ты с ней спал? — Ледяным тоном произнесла великанша.
— Что?! — Застывшая на лице барона снисходительно-удовлетворенная маска дала трещину. Щеки юноши покраснели.
— С той ободранной гармандской змеей. — Скрипнув зубами великанша покачала головой и развернулась к выходу. — Не думай отпираться, барон. От тебя до сих пор ее потом воняет.
— Я не думаю, что это твое дело, Сив. — На скулах барона заиграли желваки.
— Я думаю, только об одном, барон. — В голосе северняки сквозила грусть. — Мы с тобой связаны, и это не
