Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— О Создатель. — Со вздохом выдохнула она и покачала головой. — Не думала, что ты поверишь всем этим россказням, что распускают про меня местные. — Вон там, во дворе в овчарне — указав пальцем на дверь женщина кривовато усмехнулась. Бочка с водой, я пол дня под ней уголь жгла и котелки с кипятком таскала, чтобы не такая холодная была. Тебе не помешает помыться. Ты пахнешь, так будто неделю провалялась в болотной грязи. А потом я помогу тебе с твоей краской. И еще вот… — Неожиданно повернувшись Майя подошла к стоящему у лавки сундуку и подхватив плотный тканый сверток протянула его великанше. — Пока вы ходили со святым отцом я перешила одежду моего мужа. Стефан приходил, воска для свечей принес, и попросил что нибудь для тебя придумать. — Кивнув в сторону стоящего в углу ткацкого станка, Кирихе улыбнулась. — Я ведь раньше половину поселка обшивала. Это будет лучше того куска вонючей тряпки что ты носишь, немного раздраженным движением расправив ткань свертка женщина продемонстрировала северянке узкий отрез ткани, теплую шерстяную рубаху- безрукавку, меховую набедренную повязку и несколько пар вязанных носков.
— Я… — С нескрываемым восторгом поглядев на разложенную одежду, великанша шагнув к женщине подхватила обновку и принялась вертеть ее разглядывая со всех сторон. — Это… мне? Правда?
— Правда. — В голосе красавицы слышалась неприкрытая грусть. — Ты выше него и несколько… тяжелее, но думаю тебе будет в пору. Я подумала, тебе это пригодится больше чем мне. К тому же… Нельзя жить одними воспоминаниями.
— Прости меня. — Неожиданно густо покраснела продолжающая прижимать подарок к груди великанша и отведя взгляд принялась ковырять носком сапога чисто выметенные доски пола. — Прости, Майя. Ты хочешь мне добра, делаешь мне такие дорогие подарки, а я так плохо о тебе подумала…
— Знаю я, что ты подумала. — Хмыкнула женщина. «бесовы южане» передразнила она дикарку нарочито скрипучим голосом. — Я знаю кто я такая, Сив. Знаю, кем меня видят. Ведьмой что отвары и зелья готовит, мужей совращает, на метле ночами летает, да скотину портит. Блудницей что спит с легионерами. Потому как нельзя дом и хозяйство одной держать. И денег у меня столько, что честным трудом не заработаешь. А значит я точно ведьма. А раз вдова и без мужика хозяйство веду так еще и шлюха. Как говорил прошлый пастор, греховный сосуд мерзости и разврата. Но это не мешало ему иногда ко мне заходить. И пытаться залезть ко мне в постель. Если я что-то делаю, это не значит, что мне это нравится. Но рано или поздно всем приходится через себя переступать. Чтобы выжить. Ты мне я тебе, понимаешь?
— Пожалуй. — После долгой паузы кивнула великанша.
— Ты меня не обидела. Просто ты мне действительно нравишься, Сив. — Явно через силу улыбнулась женщина и покачав головой уперла руки в бока. — А теперь снимай свои дурацкие тряпки и иди мыться пока вода не остыла. А потом ляг и поспи хоть пару часов. На тебе лица нет. Не бойся, я к тебе под перину лезть не собираюсь.
— Благодарю, Майя. — Широко зевнув, северянка принялась теребить перетягивающие талию ремни. — За мазь, одежду и все остальное… Извини, что я такое подумала… Мне действительно не помешает помыться. И поспать. Я уже седмицу почти не сплю. И еще. — На мгновение приостановившись в дверях великанша усмехнулась. — Ты хорошая женщина, и я не хочу, чтобы ты думала обо мне неправильно. Ты ошиблась. Я не ношу в себе дух зверя-смерти. Яростные действительно пытаются оседлать своего духа. Постоянно его приручают, контролируют. У меня все по другому. Это не проклятье или дар, как у островитян. Во мне течет красная кровь. Никакого золота. А мой зверь и я… Ма едины. Как концы палки, понимаешь? Сколько палку не руби, будет два конца. Или две стороны одной монеты. Не бывает монеты с одной стороной, понимаешь?
— Пожалуй… Да… — Смерив дикарку долгим взглядом медленно кивнула Кирихе и грустно улыбнувшись принялась снова теребить свой поясок. — Но не думаю, что это что-то меняет. Во всяком случае для меня.
— Тогда хорошо. — Облегченно кивнула великанша. — Просто мне это важно. Чтобы ты знала. Чтобы ты знала, что я не оборачиваюсь просто так. Чтобы не боялась меня. А еще, ты сказала, что я цепляюсь к барону потому, что боюсь быть одна… Но я с ним не из этого. Вернее… не только из-за этого. Он не очень хороший человек. Странный. Но духи сказали мне что наши судьбы связанны. Поэтому мы вместе. А еще он попросил меня помочь а в замен поможет мне. — Несколько неловким движением стянув с себя прикрывающий грудь кусок ткани, великанша развернулась к двери. — Майя… А ты мне спину потереть не сможешь? И волосы расчесать?
— Вот еще. А вдруг я не удержусь и что ни будь нехорошее случится? — Фыркнула Кирихе и белозубо улыбнувшись оправила ворот платья. — Ладно, иди, я сейчас подойду, — повернулась к лежащей на столе баночке с охрой женщина задумчиво приложила палец к губам. — Там у бочки. Я кусок мыла положила, горшочек со щелоком и белой глины немного. Для волос. Не хочу после тебя вытрясать из перины вшей. Знаешь… Стархедве, тоже кожу краской мазал… Говорил так его предки не ведают, что он творит. Не узнают его и не назовут предателем. Еле слышно выдохнула женщина и смахнула с уголков глаз выступившие слезы.
* * *
— Смотри-ка как смотрит. Ишь, зенки вылупила. Наверное, соскучилась уже нас ожидаючи. Ха-ха-ха-ха! Гляди какая сердитая. Люблю таких. Ну, что так зыркаешь, ведьма — порчу навести хочешь? А вот тебе, подарочек, получай!
— Брат Ганс, ну зачем дубинкой-то, если мастер на ней следы…
— Заткнись Брутус.
— Но, я…
— Еще одно слово, Брутус, и твой ненаглядный отец Аврелий узнает, чем ты занимаешься с тем мальчишкой поваренком. После ночной службы, когда думаешь что вас никто не видит. Живо неси воронку.
— О! А чего это без меня начали? И чем, Павший вас забери так воняет?
— Ха? Нравится, да? Тот еще запашок. А нечего опаздывать. Это Агафний придумал. Жаль сам прийти не сможет. Ха-ха-ха…
— Фу… Так это же дерьмо…
— Точно. А ты случаем дознавателем стать не хочешь, а, Велуд? Такая наблюдательность. Конечно дерьмо ха-ха-ха… Свиное в основном. Ну и нашего немного. А воняет так потому как мы его слегонца подогрели, для вящего интереса, так сказать. Сам ведь слышал. Этот старый пердун, ее горячим покормить велел. И раны обработать. Вот мы и покормим. Горяченьким. Медикусы, вон, говорят горячая пища для кишок полезней.
