Мария Шабанова - Одной дорогой

— Отпустите его! — крикнула Асель, удерживая на прицеле того, кто казался ей главным.

— Как скажешь, — ухмыльнулся он, блеснув в лунном свете сколотым зубом. — Фос!

Парень, стоявший поодаль, с усилием столкнул увесистый камень с ограды.

— Держи его! — крикнул Сигвальд, но последнее слово заглушил душераздирающий крик главаря, которому степнячка выстрелила в колено.

Оди понятия не имел, что имел в виду воин, и кто кого должен держать, но возможности поразмыслить об этом не было, и инженер, доверившись интуиции, метнулся туда, где только что стоял человек с камнем на шее. За те несколько мгновений, которые понадобились ему, чтобы покрыть расстояние до реки, Оди успел вспомнить, что здесь чуть ли не самое глубокое место канала, что камень тяжелый и моментально уволочет человека на дно, и что шансы незнакомца выжить равны примерно нулю.

Но инженер в своих расчетах не учел жажды жизни, которая способна обратить ноль в нечто большее. Как только камень покинул свое место, устремившись вниз, незнакомец сделал шаг вперед и теперь, оказавшись на мостовой, он упирался спиной и плечами в парапет, отчаянно цепляясь за жизнь.

Веревка врезалась в его горло, перебив дыхание и заставив сильно прогнуться назад. Он уже начал терять сознание от нехватки воздуха, как заметил над собой перепуганное лицо Оди, который, тоже перегнувшись через перила, поймал веревку и потянул ее на себя, чуть ослабив натяжение.

Он изо всех сил старался вытащить камень обратно, но его усилий оказалось недостаточно. Единственное, что он мог сделать — продолжать держать до прихода того, кто сможет поднять тяжелый камень или хотя бы перерезать веревку.

— Держись, держись, парень, — повторял Оди, глядя в широко открытые, полные ужаса глаза незнакомца. — Я не брошу, я смогу, смогу…

Теперь Оди успокаивал большей частью себя, потому что камень был слишком тяжелым, а веревка безбожно резала ладонь и грозила сорвать кожу. Внезапно он ощутил, что не смог бы разжать кулак, даже если бы очень хотел — пальцы судорожно сжались и больше не слушались хозяина.

Справа от него раздался громкий всплеск воды — это Сигвальд нагнал бросившегося наутек парня, которого назвали Фосом, и, легко оторвав от земли, бросил его в реку. Асель выстрелила снова, но на этот раз промахнулась — последний хенетвердец ловко юркнул к своему напарнику с простреленным коленом и, закинув его руку на плечо, поспешил удалиться вместе с ним.

Когда стало ясно, что бой выигран, Асель и Сигвальд бросились к Оди, который из последних сил удерживал груз. Степнячка ловко отрезала веревку у самых пальцев Оди, и булыжник упал в воду, подняв фонтан брызг.

Сигвальд помог усадить незнакомца на брусчатку, облокотив его спиной о каменную ограду, Асель продолжала орудовать кинжалом, разрезая путы, стягивающие руки за спиной, тряпку, которой был завязан рот, а также веревку, все еще болтавшуюся на шее.

Незнакомец ошалелым взглядом обводил людей, которые только что вырвали его из холодных объятий смерти.

— Ты как, в порядке? — спрашивал Оди, массируя свою занемевшую руку.

По виду парня никак нельзя было сказать, что он в порядке — неритмичное дыхание вперемежку с хрипом и стоном выдавало полный непорядок. Когда вдохи и выдохи стали более уверенными и размеренными, незнакомец произнес надломленным голосом:

— Отпустите меня. Я не сделал ничего плохого.

Асель все это время не вполне понимала, что здесь происходит, но точно знала, что она права, а те, кто пытался утопить связанного и безоружного — неправы. Пока Сигвальд в сторонке объяснял степнячке, что такое радикально-настоенная организация Хенетверд, Оди занялся пострадавшим, который все твердил, что не делал ничего плохого.

— Я знаю, мне тоже не нравятся эти Черные Ножи. Тебе здорово досталось, и тебе нужна помощь. В городе есть твои друзья?

Парень отрицательно покачал головой.

— Тебе вообще есть, куда идти?

Тот же ответ. К ним снова присоединились Сигвальд и Асель, которая, прослушав общественно-политическую сводку, еще раз убедилась в своей правоте.

— Что же с тобой делать? — задумался Оди, и тут же пригласил парня к себе переждать ночь до рассвета.

— А что скажет твоя вдовушка? — поинтересовалась Асель.

— Да я что, совсем дурак, чтоб к Амале в такое время идти? У меня комната в таверне есть для таких случаев.

Асель и Сигвальд обменялись красноречивыми взглядами, говорившими, что вряд ли комната нужна Оди для укрывания пустынников от Хенетверда.

— Я не смогу ничем отблагодарить вас за спасение моей жизни — все, что у меня было, осталось у этих бандитов. Скоро здесь будет стража. Поэтому лучше я избавлю вас от своего общества.

Незнакомец попытался встать, но боль в ушибленной спине обдала его как кипятком. Застонав, он снова сел, опершись о холодную каменную ограду.

— Глупости, — сказал Оди, протягивая руку незнакомцу. — Меня зовут Оди Сизер.

— Фирсет Халас. Ты очень рискуешь, Оди Сизер, — Халас пожал предложенную руку, вымазавшись кровью инженера, выступившей на месте, натертом веревкой.

— Совсем чуть-чуть. Но на счет стражи ты прав — пора отсюда убираться. Сигвальд, проведи Асель до дома.

— Вот еще выдумал! — запротестовала она. — Сама дойду!

— Пожалуйста, — Оди обращался к воину, который спокойно кивнул, и, не обращая внимания на раздражение степнячки, попытался прикоснуться к ее плечу, но в ответ получил локтем по ребрам. Усмехнувшись, он направился за ней следом.

Пока Халас приходил в себя, инженер торопливо заряжал свой пистолет на случай погони или другой непредвиденной ситуации. Закончив с этим, он подал руку пустыннику:

— Пойдем, здесь недалеко, — сказал Оди, помогая подняться своему новому знакомому. — Хотя, по правде говоря, далеченько.

Всю дорогу они шли медленно, часто останавливаясь, чтобы передохнуть — при падении с парапета Халас сильно ушиб спину и теперь она не давала ему покоя. И все это время Оди размышлял о том, как изменила его встреча с Сигвальдом и Асель — еще месяц назад он бы не то, что не стал бы тащить домой раненого пустынника, но даже не решился бы ввязаться в такую историю, хоть бы крики о помощи раздавались в трех шагах от него.

«Что со мной творится? Что сделали со мной эти люди? Храбрость — это вообще не мой конек! Если мы снова нарвемся на хенетвердцев — тут нам и крышка, оба пойдем рыб кормить. Великое небо, что я делаю?!» — вопрошал себя Оди, нервно оглядываясь по сторонам.

Но любопытство было сильнее страха — инженер всегда мечтал познакомиться с жителем Оркена, возможного пристанища последних инженеров Третьей Эпохи. С самого момента заселения пустыни первыми исследователями, она приобрела статус закрытой территории. Надо признать, что в первое время было немного желающих насладиться бесконечными красотами пепельных равнин и черных скал, но открытие пустынниками алруана изменило отношение мира к Оркену. Тяжелый, но невероятно крепкий и упругий сплав, который к тому же при определенных условиях мог восстанавливать свою структуру, казался идеальным для изготовления доспехов и оружия. Но жители пустыни ни в какую не желали торговать большими партиями этого металла, ограничиваясь поштучными продажами изделий. Тогда на Оркен хлынула волна желающих добывать алруановую руду самостоятельно, но внезапно наткнулась на ожесточенное сопротивление пустынников, которые установили собственные границы, а в их столицу вход был закрыт даже для путников и торговцев.