Иван Безродный - Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

В «Голове» было не людно, час пик давно прошел. Я прибился поближе к бару и заказал фирменный. Не повредит, все равно и так уже крыша съехала. Пока бармен индифферентно швырял через плечо бутылочки, ложечки, шейкер — я оглядел зал. Катерина могла быть здесь… просто по вчерашним следам, секунд тридцать я даже был уверен, что вот-вот увижу ее. Ошибся. Жаль.

— Пей быстро, — сказал бармен. — Соломинка сгорит.

— Знаю, знаю. Давай еще один. Стой! Что-нибудь без этих… пиротехник.

Ладно… Все закончится хорошо. Ламангары — это несерьезно… Думают, что можно меня припугнуть, использовать. Ну и пусть их. Это ж настоящая удача, они, похоже, о Пере знают столько, что мне и в год не разведать. Та-ак, вот и заказ приехал… что он там намешал, кудесник? Ни-че-го, пить можно. Понемногу-у… тут и огня не надо. Ух! Отлично. Эй, Артем, не тушуйся, вылезай снова на божий свет, тут твое место. Вон, смотри, какие девочки сидят. Пока будешь потягивать свой «тротиловый эквивалент», на них погляди так… они тут свои, разберутся, что ты пьешь. Через пять минут вон та, с платиновой косичкой до пояса, подвалит к тебе, привлеченная мускулами и общим видом… Смотри, детка, я не жадный. Я вообще парень что надо. Садись, поболтаем, — такое расскажу, что будешь на табуреточке ерзать и язычок высовывать… Однако девицы вдруг начали целоваться, — тьфу! Опять осечка!

Я отвернулся от них и стал разглядывать ольмекское панно за спиной бармена. Мысленно все кружил около папочки с легендой. Ламангары, видать, хорошо за нее заплатили. Декан захочет узнать хотя бы предварительные соображения. Ну, что же… предварительно — прокол по медицинской службе. Много там было таких специальных мелочей, даже детские болезни, травматизм… Что бы вы сказали, инквизиторы замшелые, если б знали, что это не вся подноготная правда? Я отпивал лонгдринк по глоточку, зажмуривался, и тогда разливался под веками ясный свет с золотом и цветными кольцами, и это не имело никакого отношения к питью. Да, правда… правда жизни — что она? Вот уже и разных жизней могу насчитать не менее пяти. Как кольца, они сплетаются, но всегда можно вынуть одно, и тогда остальные? Свободны?.. Я припомнил, что это головоломка, задачка, и пальцем стал рисовать прямо на стойке, пытаясь сообразить, так ли оно.

«Веди себя прилично», — прозвучало вдруг, но не с небес. Рядом. Я положил обе ладони перед собой и покосился слегка налево, на голос. Это был мужчинка, прилизанный, аскетически худой. В каскетке и с тоской в глазах. Ну вот, то лесбиянки, то… Я не слыхал, чтобы «Голова» была каким-то специальным местом. Но я же не слежу, у них, может, съезд какой-нибудь…

— Не дают нам выпить, да, дружище? — мужчинка скосил взгляд куда-то на коленку. «Мряу…» — отозвалась коленка, и незнакомец вытащил на свет божий кота серой масти.

— Ему вроде хватит, — я не сдержался и прыснул. Кот скользил лапами по ноге хозяина и валился на спину.

— Это Ассистент. А я Виталий Синоба, малый театр «Островок». Видели нас?

— Нет.

— Два дня в Колодце. Ассистент играл сегодня Бессона, «Диалог животных» — устал, бедный. А они ему выпить не нальют!

— Ну, ясно. Ты б еще травки ему заказал. Цирк, да и только.

— Нет, — возразил Синоба. — В цирке дрессированные. А он актер. Дома его все знают, уважают… А ты — не местный?

— Тутошный, — я вложил весь свой жаргонный акцент в одно слово.

— Все ему удивляются, — проговорил артист и стал гладить Ассистента против шерсти. Животное корчилось, однако терпело. — Он залом владеет — я так не могу. Золота мне дай, сколько он весит — не возьму. Ты приходи на нас посмотреть. У нас Шекспир завтра, только не помню что — «Отелло» или другое… забыл. Ассистент, правда, там не играет, но мы не хуже. Ты сам-то актер?

Я отделался гримасой.

— Народ здесь… ух, захватывается. Дома ни за что такого не достигнешь. При…

Он вдруг изменился в лице. Схватил Ассистента и спрятал за спину, палец сунул в пасть, чтобы кот не мяукал. К нам подскочил какой-то смуглый, маленький, в рубахе пузырем, а между ним и Синобой вломилась крупная дама. Растопырила руки. Стало тесно, и я тихонько отъехал со своей табуреткой. Смуглый придушенно заклекотал, дама топнула ногой. «Дездемона…» — тоненько подал голос невидимый Синоба. Он ловко прятался за этой Дездемоной — было за чем! Смуглый бесился. Лесбиянки хохотали и хлопали ладошками по бедрам, да и мне было смешно. Синоба вдруг заорал — видно, Ассистент его укусил или выпустил когти. Ему ответил хлопок. «Кто стрелял?» — крикнул бармен и поперхнулся. На нас сыпалось конфетти. Толстуха пошатнулась и стала рушиться, но ее подхватил смуглый и вынес вон на руках. Здоровый, однако — в Дездемоне-то не меньше ста кило! Синобу и кота я потерял из виду. Ну и типы!

Официант смахнул конфетти на костяной поднос.

— Ваше, господин, — и отдал мне бумажного «голубка» из почты. Откуда птичка прилетела? Я развернул, посматривая по сторонам. Никто не глядел на меня, чье же это?

Внутри оригами было отпечатано имя: Кватепаль. Квапаль — в скобках.

…Точно, была опять ночь. Следующая уже, от той еще вчера ничего не осталось. Если не считать тупой боли в печенке. Чего этот бармен мне намешал? Я опустил котов играющих, лесбиянок, Бога Травы и каких-то занозных ламангаров в пригоршни с артезианской водой — и чуть не поперхнулся насмерть. Засмеялся, вспомнив, как Декан проводил семинар о рациональной морали. «Люди вашего склада, — вещал он, — пьют много и мешают всякую дрянь, но только в кино. Вам известны другие, утвержденные фирмой и усвоенные, я полагаю, методы избежания стресса…» При этом он посмотрел на своего фиксированного слушателя, а им был я. Я практиковал тогда как бы нечаянное попадание под начальственный взор. И, просекая мысленный вопрос, отчеканил: «Так точно, господин наставник, что касается меня — только водка!» Тьфу, водку в Теночтитлане пить невозможно.

Когда я вышел в зал, там был мир и согласие. На столе у меня, правда, кричала замечаниями «Аналитическая Геометрия». Живописно разорванные снимки адептов Саджа Замзам прилагались. Адепты, гормонально нестойкие, приобщились универсальных сил природы с трех самых высоких вертолетных площадок в центре… Поодиночке и парами, а также интригующими группами по пять-шесть человек. Анализа, то есть отдельных частей человеческого тела, равно как и геометрии, в смысле покрытия подплощадочного грунта этими разъятыми телами, было в достатке. Беглый взгляд на первую страницу дал мне понять, что Кочет не видит в происшедшем никакой мистической игры сил, а хочет, чтобы было страшно и с моралью. Отдам Куц-Тхапан, моралью у нас ведает она. А снимки… Что же, Папаутам как был полицейским фотографом… Мадам Квиах надо было попросить, но мы же с ней в ссоре.