Ксения Медведевич - Кладезь бездны

   - Там - это где?

   - Я уже сказал, - сказал Джунайд. - И не буду повторять вновь, чтобы не искушать тебя, о мой халиф. Я не хочу держать ответ на Последнем суде за то, что своими руками направил халифа аш-Шарийа к гибели.

   - А за то, что отправил нерегиля бродить после смерти шайтан знает где, ты отвечать не будешь?

   - В хадисе сказано, что каждое наше деяние будет взвешено и спросится за самые тяжкие. Погубить тебя - более тяжкий грех, чем погубить Тарега. Ты - еще жив и можешь спасти аш-Шарийа, когда наступит время бедствий. Он, - Джунайд кивнул на пыльное тело, - нет.

   - Откуда ты знаешь? А если я его верну?

   - Даже если вернешь, - пожал плечами Джунайд. - В четыреста девяносто первом году нерегиля в аш-Шарийа не будет.

   - Что?!

   - Его нет в гороскопе, - отчеканил суфий.

   И тут аль-Мамуна оставили последние силы.

   Он сполз по щербатой стене и с бессильной яростью пробормотал:

   - Как же я вас ненавижу... Как же я вас ненавижу... Я не-на-ви-жу все эти ваши бредни, пророчества, гадания, гороскопы, астрологию, алхимию, магию, смутные сказки, мутные притчи...

   И тут же осекся. Притчи. Притчи...

   О Всевышний. Притчи.

   Ну конечно.

   - Собака... - прошептал он, поднимая взгляд на бледнеющего на глазах Джунайда. - Собака и суфий... Притча о собаке и суфии - с дурацким, якобы не идущим к делу толкованием... которое просто относилось не к битве с аль-Джилани!

   Кот и шейх медленно переглянулись.

   - Я угадал! - счастливо ахнул аль-Мамун. - Притча относилась к нынешнему делу и положению! Собака! Собака сама находилась на одной из стоянок пути суфия!

   Джунайд покорно вздохнул.

   - Собака - это Тарик! Тарик - на стоянке пути? Какой? - вскакивая на ноги и отряхиваясь, строго спросил Абдаллах.

   - Его зовут Тарег - если ты хочешь отыскать его на дороге созерцания, - тихо ответил Джунайд, не поднимая глаз.

   - Где он, о шейх?

   - Я уже отвечал тебе, - упрямо отвернулся суфий.

   - Я вспомнил, - вскрикнул аль-Мамун. - Вспомнил! Ночь. Он на пути, и его стоянка сейчас - ночь!

   - Не надо, - с очень человеческой печалью сказал кот. - Ты не вернешься. Это очень далеко.

   - И очень страшно, - бесстрастно выговорил Джунайд.

   - Ты там был? Ты ходил в темную ночь? - тихо спросил аль-Мамун.

   - Ночь - бесконечна, - ответил суфий.

   - Я найду там ответы на мои вопросы?

   - Ночь - не время для вопросов.

   - А для ответов?

   - У каждого своя ночь. Твоя вера - это тоже ночь.

   - А мне недостаточно веры! Я хочу знать! Знать, что нас ждет! Я хочу пройти за ним по пути созерцания и получить знание. Знание истины. Я хочу узнать про четыреста девяносто первый год. Узнать наверняка.

   Джунайд вдруг оскалился - свирепо, прямо как джинн:

   - Зна-аать? Узнать наверняка-ааа? Да кто ты такой, чтобы задавать Всевышнему вопросы и получать на них ответы?!

   - А кто ты такой, чтобы знать про Его ответы?!

   - А если Он не ответит?

   - А если ответит?

   - Да ты даже не узнаешь, был ответ или нет! Там нет знания! Там даже разума нет!

   - Я читал с моим наставником трактат "Восхождение..."

   - Глупости. Аль-Асмаи читал про ночь, но не входил в нее!

   - Неважно! Он учил меня распознавать видения. Учил, что все, что мы видим там, есть порождение нашего разума. Что мы смотримся в зеркало сознания...

   - Чушь! Единственная правда о ночи состоит в том, что ты можешь навсегда остаться слабоумным идиотом, пускающим слюни! И лишь время от времени твои члены будут напрягаться в судороге, и тогда жена будет вызывать к тебе массажиста, чтобы их расслабили, - иначе как уложить мужа в постель! И эта судорога будет отмечать новый шаг по ночному пути! Судорога - и слюни! Вот такое знание! Устраивает?!

   - Я готов к этому!

   - Нет, - покачал головой Джунайд. - К этому ты не готов. Никто к этому не готов.

   - Я хочу знать, Кассим. Я - хочу - знать.

   - Ты - веришь. Чтобы обменять веру на знание, ты рискнешь разумом и жизнью. Это безрассудство. Всевышний не одобряет безрассудства.

   - Если прав я, то даже если не выйду из ночи, я умру, счастливый этим знанием. А если прав ты - мне не жалко, что я умру на год раньше, чем все.

   - О Всевышний! - тихо сказал Джунайд, запрокидывая лицо в небо. - Ты видишь - я оберегал этого человека, как мог. Теперь его судьба в Твоих руках. Ты милостивый, прощающий...

   - Безумец, - тихо пробормотал кот. - Сумасшедший.

   Аль-Мамун гордо вскинул голову:

   - Что мне делать, о шейх?

   - Ничего особенного, - грустно улыбнулся суфий. - Возьми нерегиля за левую руку. И просто спроси: "Где ты, Тарег?".

   - А почему левую?

   - Это его рука силы.

   - И все? - настороженно спросил аль-Мамун, обходя темнеющее на полу тело.

   В куче щебня и пыли он с трудом разглядел синевато-серую кисть руки.

   - И все.

   Чувствуя себя на редкость по-дурацки - аль-Мамун все никак не мог прогнать мысль, что джинн и суфий его разыграли, - он сел на пол. Еще раз поглядел на своих собеседников. Оба отвернулись. Халиф пожал плечами.

   Поморщившись, нащупал в пылище холодные неживые пальцы. И, еще раз пожав плечами, сказал:

   - Где ты, Тарег?

   В тот же миг все погасло, и аль-Мамун провалился в совершенную, безвидную, черную и ледяную пустоту.

   ...Скрипел под ногами крупный песок. Свистел ветер. Абдаллах обнаружил себя идущим - где? Вокруг густела тьма.

   С усилием переставляя ноги, он вдруг понял - подъем. Под ногами - подъем. Он поднимается вверх. Скрипит песок - значит, пустыня. Возможно, это - бархан?..

   Ни зги не видно. Как же темно...

   Нудно, вымораживающе свистел ветер. Аль-Мамун обхватил себя за бока - тщетно. Рубашку и кафтан продувало насквозь. Ночью в пустыне царят тьма и холод.

   Где же звезды...

   А самое главное, зачем он здесь?

   И как оказался в этой ночной пустыне?

   Скрип, скрип под ногами. Холодно.

   О Всевышний, какая холодная ночь...

   Хорошо, хорошо. А что было до ночи?

   Неожиданно аль-Мамун обнаружил себя стоящим.

   Битва! Штурм дворца аль-Джилани! Рукопашная в коридорах и залах, скользкая от крови рукоять меча, мокрый холод рукава до локтя - кровь!

   И он тут же вцепился в правый рукав - заскорузлый? Ткань сминалась безо всяких усилий. Как же?.. И... где кольчуга? Ведь он подъезжал к масджид в кольчуге! Подъезжал, чтобы... что?

   Видно, под ногами был самый гребень бархана - ибо туфли заскользили по песку вниз, вниз, Абдаллах глупо замахал руками - и рухнул, с воем поехав вниз на спине, все так же размахивая руками.