Ксения Медведевич - Кладезь бездны

   - Мы вынесли тело из зала. Туда... нельзя заходить людям. Во всяком случае, пока мы... не вычистим это место, - тихо ответил Джунайд.

   Надо было брать себя в руки. Как-то... наклониться?..

   Да будь ты мужчиной, Абдаллах! Сначала чуть не наступил, а теперь боишься заглянуть в лицо?

   - Осторожнее, о мой халиф, - твердо сказал шейх. - Не нужно до него дотрагиваться.

   Опускавшийся на колени аль-Мамун на всякий случай отдернул подальше ладони - и тут же разозлился на себя еще больше.

   - Почему? - резко спросил он Джунайда.

   - Тарег сейчас... в смутном месте. Я опасаюсь, что, прикоснувшись, ты можешь последовать за ним, о мой халиф.

   - Так он не мертв?! - вскинулся Абдаллах.

   - Он не жив, - сухо отозвался суфий. - Он на высотах.

   Аль-Мамун почувствовал, что замерзает. Смотреть в лицо нерегилю ему расхотелось.

   - Ты должен отпустить Тарега, о мой повелитель, - тихо, но твердо сказал Джунайд. - Сказать на ухо, что он исполнил свой долг и должен уйти.

   - Но ведь...

   - Клятва все еще удерживает его.

   - Разве Яхья ибн Саид не написал, что нерегиля нельзя освободить от Клятвы?

   - Освободить, пока он жив, нельзя. Но душа уже покинула его тело. Теперь нужно отпустить душу. Он должен получить возможность... уйти в чертоги мертвых своего народа, о мой халиф.

   Что-то в голосе шейха заставило аль-Мамуна поднять глаза и посмотреть суфию в лицо. Тот кашлянул и стал глядеть вверх, изучая развороченный свод с гнутыми ребрами арок.

   - В чертоги мертвых своего народа?.. - подозрительно отозвался халиф. - Ты в этом уверен, о шейх?

   Джунайда передернуло:

   - Нет. Но, мой халиф, что с того верующему ашшариту?

   Аль-Мамун медленно встал:

   - Что-то ты от меня скрываешь... А, Кассим?

   Суфий затеребил край серого от пыли рукава хирки:

   - Какая разница, о мой повелитель?.. Он, - и Джунайд осторожно кивнул вниз, в серо-синюшную груду тряпья и пыли, - должен уйти из аш-Шарийа. Мы должны сделать все, чтобы его больше ничего с нами не связывало. А уж куда он пойдет потом ...

   - ...нас не трогает, ибо он свое отслужил? Многоумным знатокам магии вроде тебя пора посадить на поводок кого-то другого? - тихо проговорил аль-Мамун - и удивился, как зло у него это сказалось.

   А поскольку злость не утолилась сказанным, Абдаллах свирепо продолжил:

   - Мне никогда не нравились наши легенды про джиннов в кувшине, о Кассим. Каждый раз я жалел, что у джинна не получилось засадить в кувшин человека - чтобы другим неповадно было лезть в дела, превышающие разумение, избегать труда и развращать правоверных россказнями о дармовых богатствах. Ибо Всевышний ничего не дает даром. За все нужно платить. Чем мы заплатим за это, о Кассим?

   Суфий молчал.

   - Что с ним произойдет, когда я его отпущу? - рявкнул халиф.

   - Я не знаю, - твердо ответил Джунайд и посмотрел Абдаллаху в глаза.

   Так они стояли друг напротив друга довольно долгое время. Суфий вдруг продолжил - но очень тихо:

   - Я точно знаю одно, мой повелитель. Если ты не оборвешь поводок клятвы, он останется в аш-Шарийа. Бесприютным духом. Мстительным.

   - А сигила? - быстро спросил аль-Мамун.

   - Поздно, - понизив голос до шепота, ответил Джунайд. - Поздно. Связь души с плотью уже слишком слаба, сигила не удержит его внутри телесной оболочки.

   Аль-Мамун сделал шаг назад:

   - Я так не могу.

   - Благородно, - мурлыкнуло под ногами.

   Халиф вздрогнул, но в последний момент взял себя в руки.

   Черный кот прошел в изголовье к спеленутому в пыльное тряпье телу и сел, положив кончик хвоста к передним лапам.

   - Это очень благородно с твоей стороны, о человек, - думать о последствиях в таком положении, - снова пошевелились белые усы на черной морде. - Полдореа был мне другом, и я ценю твой порыв.

   Зеленые миндалевидные глаза джинна светились во мраке. Абдаллах сглотнул. Стало еще холоднее - он вдруг заметил, что весь дрожит.

   - Поверь мне, о человек, - мрачно проговорил черный кот, - у тебя нет иного выбора. Ты не можешь вытащить Полдореа... оттуда. Зато можешь снять с него эту вашу... удавку.

   - Ты не говоришь - освободить, Имруулькайс, - тихо сказал аль-Мамун.

   - Я ничего не знаю наверняка, - так же тихо отозвался кот. - Я не знаю, куда он пойдет и что с ним... будет. А вот про мстительных неупокоенных духов я знаю достаточно - поверь мне, о человек...

   - Это правда, о Кассим? - Абдаллах повернулся к суфию.

   - Что именно? - с кошачьей мягкостью отозвался тот.

   - Пора, - мурлыкнул джинн. - Отпусти его. Избавь нашу землю от опасности. Нашу, человек, - ибо землю аш-Шарийа делят джинны и люди...

   В камнях свистел ветер. Небо в проломах над головой заплывало чернотой ночи.

   - Отпусти его, - прошептал суфий. - Скажи ему "прощай", о мой халиф.

   - Что-то вы от меня скрываете, - чувствуя, как утекает меж пальцев песок времени, в отчаянии пробормотал аль-Мамун. - Что-то вы не договариваете... Что-то, что я знаю, но не могу собрать воедино...

   - Мы теряем время, о человек, - зашипел джинн. - Ну?!..

   Время текло, текло сквозь пальцы, как белый песок в опрокинутой колбе стеклянных часов...

   - Вы - как он, вы не врете, вы недоговариваете...

   - Непра-аавда, - мурлыкнул то ли кот, то ли шейх. - И Тарег, и Кассим сказали тебе полную правду, истинную правду, не утаив ни единой ее части...

   Время утекало, утекало, что же это могло быть... Письмо... Разговор с лекарем... "Это касается меня одного"... Что-то он еще должен был знать о Тарике... что-то еще... что же это может быть?..

   И тут его осенило.

   - Хватит меня дурачить! - вынырнул из сумеречного полуобморока Абдаллах. - Тарег и Кассим сказали правду? А ты, котяра? Ты - всю правду мне только что сказал? А? Что именно из тобой сказанного - правда? Ну! Отвечай!

   Кот вздыбил шерсть и злобно рявкнул:

   - Смотрите, какой умный! Спрашивай!

   - Где наврал, тонкохвостый?

   Джинн опустил загривок, вздохнул и посмотрел на Джунайда:

   - Ну что, Кассим. Прямой вопрос. Ты меня просил помочь - я помог. Но это прямой вопрос. Извини.

   - Ничего не поделаешь. Отвечай, Имруулькайс, - сухо отозвался шейх.

   - Я... соврал... насчет того, что Полдореа нельзя вытащить.

   - Ух ты! - выдохнул аль-Мамун. - Джунайд, а ты зачем мне врал?

   - Я не врал, - с какой-то бесконечной усталостью отозвался суфий. - Я тебя берег, о мой халиф. Тарега... можно вывести к свету. В теории. Но сейчас вокруг него - ночь, а оттуда мало кто возвращается. Я полагаю, что путешествие не принесет тебе блага. Ты можешь остаться там навсегда.