В. Бирюк - Догонялки

Утопление почитается у народа сего смертью злой, позорной. Особым проявлением немилости духов. Посему, Темуджин, сын Есугея-баатура, внук Бартан-баатура, правнук великого Хабул-хана, впервые собравшего эти племена воедино, был закопан без почестей в пустом месте на окраине той рощи, где пытался безуспешно спрятаться.

Вот так, одним топаньем ножкой по едва текучей воде одного ни на что не гожего рабёныша был изведён самый корень великой «Погибели» всей Святой Руси. Да и не только её одной. Ибо тот утопленник Темуджин выросши, должен был бы собрать все народа тамошней степи и основать величайшее государство. Истребив для того великие и богатые царства, многие народы, несметное количество людей разных. Цинь и Сун, Тангут и Катай, Бухара и Хорезм, Синд и Иран… А ещё — аланы, яссы, мадьяры, ляхи, немцы, чехи, кипчаки, буртасы, булгары, мордва… были бы унижены или уничтожены, порабощены и разорены. Самим ли Темуджином или отпрысками его.

Не будет этого! Самый корень «Великого Несчастия» — изведён есть!

Похоронив же утопленника, тамошние жители повели обычное своё существование далее. Плаксень по осени был хозяином своим пойман на воровстве мелком, бит нещадно и в холода помер.

Племена тамошние, даже и не ведая сколь велика была бы их слава, стань Темуджин их предводителем, и поныне воюют в степях своих, то объединяясь в союзы и нападая на соседей, то схватываясь между собой. Люди мои называют имена вождей тамошних: Джамуха-сечен из племени джадаран, Тоорил-хан из племени кереит, Чильгир-хан из племени меркит. Первый из них избран тамошними народами предводителем с титулом «гурхан» — «хан ханов». Во многих походах он преуспел, однако собрать всю степь в кулак ошмётком, как родился с кровавым мясом в кулаке Темуджин — не сумел. Нету там, за восточными горами, никакого «чингисхана».

Имя Чингис, данное Темуджину народом его по славе великой и кровавой, означает «сильный» как в части качеств телесных, так и в одарённости редким умом, твёрдой волей, военным и организаторским талантами, красноречием.

Вот, девочка, говорят иные: Воевода — мудр, Воевода — пророк, Воевода — всякое грядущее прозревает… А самого-то главного я предвидеть-то и не сумел! Хороший мне урок от гордыни да зазнайства. Вон, дитё худое, бестолковое ножкой топнуло, и десяток стран да царств не завалился. Уготовано им было пасть, а не упали. Вон оно какое — дело из великих величайшее. А моей доли в том — и не разглядеть. Что дал Плаксеню этому живым быть? Так сотни мальчишек на моём хлебе выращены. Что в новое место жить перевёл да чуток, краешек мира увидать позволил? Так тысячи от меня нового повидали. А вот в то место на той реке да в тот день привести да надоумить по воде топнуть… — промысел божий. От меня-то мелочь мелкая — бы было кому «прийти» да «топнуть».

Говорят ныне: сильна Русь славными героями, храбрыми воинами, мудрыми правителями. Верно говорят. Только крепко запомнить надо: ни один человек во всём мире, ни я сам, ни ещё хоть кто — столь великой пользы для Руси не сделал, как тот плаксивый, слабый, лживый мальчонка, который за тридевять земель с досады водой плеснул. В нужное время да в нужном месте. А мы-то, «витязи русские», все так, «за горой стояли да в носу ковыряли».

Вот и выходит, что моя забота — народ русский беречь да приумножить. А уж добрые дела люди и сами сделают. «Была бы шея — хомут найдётся». «Шеи» — и есть забота моя. Чтоб было господу — кому «хомуты» свои надевать.

Да ты, никак, деточка, меня утешать собралася?! На милосердие божье уповать?! Это Ему передо мною каяться пристало! Что мне дадено было — я всё использовал. Я таланты свои в землю не зарывал, на печи-то не отлёживался. Не берёг ни тела своего, ни души, ни разума. Сколь сил да умений было — ничего не таил, не прятал. Чем Господь наградил — то и в дело пустил. Это Он всевидящий да всезнающий — не я! Это Он мне не сказал, не просветил! И уж коли я ныне в крови людской — по плечи, в дерьме человеческом — по ноздри, так это — по дарам Его! Это Ему у меня прощения просить надобно!

Не утешай, деточка. Да и не сможешь — ты-то в нынешнем выросла, тебе такая вот Русь, как солнца восход — от веку данной кажется. А я-то и иные пути вижу. Где крови да муки по-менее. Альтернативные… истории.

Кстати о детях. Повтора истории с Трифеной мне не надо. Пришлось устроить совещание с Акимом, Потаней, Хрысем и другими «матёрыми» по этой теме.

Свободная дискуссия показала: вокруг меня живут нормальные русские люди. В смысле: «Пока гром не грянет — мужик не перекрестится» — общепринятая русская мудрость.

— Да, конечно… ай-яй-яй как не хорошо… вот же ж каки нехристи бывают…

— А делать-то чего?

— А зачем «делать»? Ты же вернул же…

Мать вашу, не ругавшись! Как исключить такие ситуации в будущем?! Отвечайте, вы, факеншит, мужи добрые!

— Дык… Оно ж… Ну, не пускать девок с селища…

— А хто ягоды собирать будет? А другие дела делать? Не…

— Слышь… Эта… Сказать чтоб опаску имели…

— Во! Точно — как чужих углядели — бегом домой…

— Ну ты сказал — это ж детва, они ж и под носом чего — не видят. У меня давеча во дворе, слышь-ка, идёт меньшая к хлеву да и…

— У тя по двору завсегда хрень всякая разбросана, любой ноги поломает. Я вот третьего дня зашёл…

— А чё те по моему двору ходить? К кому это?

Можно долго рассуждать об особенностях селянского образа жизни, о его прелестности, элегичности, народности, гармоничности… Но жить так нельзя. Крестьяне не в состоянии себя защитить. Они не обладают предусмотрительностью в отношении потенциальных опасностей, выходящих за рамки повседневной, с отцов-прадедов заведённой, жизни. Не потому, что тупые, а потому, что не имеют опыта планирования долговременных периодов. Нет накопления и анализа информации, связанной с низкочастотными событиями.

Крестьянский цикл — год. Зиму они предусматривают. Это уже прогресс: в 21 веке на Земле найдены человеческие племена, которые вообще не имеют концепции времени. Живут сегодняшним днём, понятия «вчера» и «завтра» у них нет. Соответственно, запасов пищи — не делают.

«Но каждую пятницу,Лишь солнце закатится,Кого-то жуют под бананом».

Понятно, что такая «вневременная» популяция может выжить только в тропиках. Где постоянно есть бананы и — что под ними пожевать.

У здешних хлебопашцев — воспринимаемый временной период больше. Но уже двух-трёх-летний севооборот — предел интеллектуального напряжения. Одиннадцатилетний солнечный цикл и связанная с этим периодичность неурожаев — запредельно.