Вадим Панов - Головокружение

— Разрешение на оружие есть?

— А ты чо, моя мама?

— Гриша, звони в полицию!

— Не ерепенься, пока зубы целы!

— Я не допущу…

Разрешения на стволы и даже на экзотические ятаганы у Красных Шапок, разумеется, наличествовали. Эти бумажки — абсолютно настоящие, — «Шась Принт» поставляла дикарям в первую очередь. Однако Сиракузе назревающий скандал был совершенно ни к чему, и потому пришлось вмешаться.

— Эдуард! Это ко мне! — громко произнес Ваня, не поднимаясь из-за столика. — Главный пройдет для разговора, остальные будут загорать на улице.

Дружба с владельцем заведения сделала свое дело, заставив сотрудников прислушаться к словам Сиракузы даже в столь напряженный момент.

— Вы уверены, Иван Сергеевич? — поинтересовался метрдотель, опасливо косясь на возбужденных коротышек.

— На сто процентов, — подтвердил Сиракуза. — Чемодан, гони своих оболтусов прочь.

— Или?

— Ты говорить пришел или в кутузку попасть?

Несколько мгновений Гнилич раздумывал над словами Вани, нашел их здравыми, кивнул своим: «Выметайтесь!», вразвалку подошел к столику и без спроса плюхнулся напротив Сиракузы.

— Побазарим? — И демонстративно положил руку на кобуру.

— У тебя семь с половиной минут. — Ваня небрежно посмотрел на часы. — Потом я занят.

— Не борзей! — Чемодан слегка повысил голос.

— Это еще почему? — удивился Сиракуза.

Чел не попросил разоружиться, значит, побаивается, и это умозаключение заставило уйбуя почувствовать свое превосходство.

— Потому что твоя дружба с Кунтиком для меня ничего не значит.

— С Кунтиком? — не понял Ваня.

— С Кувалдой, — уточнил Гнилич и с гордостью добавил: — Это я ему погоняло изобрел. Чисто по заслугам. — И подвинул себе тарелку с горячим. — Мясо? Нормально.

— Бараньи ребрышки, — невозмутимо произнес Сиракуза, наблюдая за тем, как Чемодан вгрызается в его ужин. — А почему Кунтик?

— Потому что он никто, мля, словно с Луны свалился.

Столовыми приборами Красные Шапки не пользовались принципиально, а потому руки и физиономия уйбуя мгновенно заблестели от жира.

— Вот уж не думал, что ты телевизор смотришь, — протянул Ваня. — А ведь от него, говорят, тупеют…

— Мне не грозит, — отрезал Чемодан.

— В смысле, дальше некуда?

— Что?

— Ничего, ничего, кушай, — улыбнулся Сиракуза. — Я просто удивлен, что ты в таком тоне говоришь о великом фюрере. Мне рассказывали, что предыдущим погонялом, которое ты ему изобрел, было Мой кумир.

— Все меняется, мля, — многозначительно сообщил Гнилич, обгладывая очередную косточку. — Вчера он кумир и фюрер, сегодня Кунтик, а завтра… — Уйбуй тяжело посмотрел на чела. — У фюрера сила должна быть, врубаешься?

— Я, конечно, не такой умный, как ты, — признался Ваня. — Но смысл уловил.

— Вот и молодец. — Чемодан с наслаждением поскреб шею жирными пальцами и продолжил: — Я ваще о челах много гадостей слышал, знаю, что почти все они дураки дураками, но ты кажешься смышленым.

— Спасибо.

— И дело ты замутил толковое: до вискиделательной машины даже я не додумался.

— Я просто решил, что для семьи это будет полезно, — скромно ответил Ваня.

— И выгодно, — уточнил уйбуй.

— Надеюсь…

— Выгодно, я знаю, — перебил Сиракузу Гнилич. — Я тута счел, скока мы с пацанами бабла за виски челам оставили, и пропотел, как припадочный.

— Много?

— До дерева туя.

— Я тебя услышал.

— Еще нет.

— То есть теперь мы будем говорить о делах?

— И громко, мля, — пообещал Чемодан, понижая голос. — Мне твой бизнес, Сиракуза, как родной, нравится. Как подумаю, скока всего разного можно с вискиделательной машиной накрутить, так у меня бандана на крыше чешется.

— Хочешь в долю?

— Не в долю, а долю, — веско уточнил Гнилич. — Врубаешься?

— Это как? — прикинулся дурачком Ваня.

И нехитрая его уловка удалась: Чемодан покровительственно осклабился и, вновь вернувшись к мясу, прочавкал:

— Ты главное не парься, Сиракуза, я все продумал. Я ведь знал, что ты за Кунтика ныть начнешь, и сделал мудрый план, врубаешься?

— Еще нет.

— Ты скажешь Кунтику, что доверяешь сторожить богатую вискиделательную машину только нам, великим и непобедимым Гниличам. Кунтик, конечно, поерепенится, но я ему скажу, что он мой кумир, назову в честь его бабушки общественный сортир на пятом этаже, и дело с шляпой.

— В шляпе.

— Тем более.

— А Копыто?

— А сколько у Копыто стволов? — вопросом на вопрос ответил Чемодан.

— Стволов? — «растерялся» Ваня.

— Расклад простой, — высокомерно объяснил уйбуй. — За мною стоят Гниличи, за Шпателем — Дуричи, за Кувалдой — Шибзичи. Ежели ты скажешь, что Шибзичи в натуре переметнулись к Копыто, то все, что я говорил за Кунтика, отменяется, и получается, что все это я говорил за Копыто, а Кунтик идет лесом. Врубаешься? То есть ты идешь не к Кунтику, а к Копыто, и ему рассказываешь, что сохранять богатую вискиделательную машину будут великие и непобедимые Гниличи. Потом ты пустишь нас в подвал и останешься за это здоровым и целым. — Чемодан рыгнул. — Клевое мясо тут делают.

— Э-э…

— А еще я подумал, что ты сначала пустишь нас в подвал, а уже потом пойдешь и расскажешь Кунтику или Копыто, что мы станем сохранять вискиделательную машину от всех. Врубаешься?

Видя покладистое поведение чела, уйбуй счел возможным увеличить требования.

— А тебе с этого какая радость? — уточнил Сиракуза. — Ты ведь не бесплатно в подвал полезешь?

— Будешь мне за охрану сорок процентов отдавать, — просто ответил Чемодан. — Я не жадный, все не отберу.

— Сорок?

— Шестьдесят потом делить проще, не ошибешься.

Оригинальные математические теории Ваня решил оставить без внимания, гораздо больше его интересовал прикладной вопрос:

— А если Ку… Если Кувалда не согласится?

— Кунтик у меня с рук ест, мля, — расхохотался Чемодан. — Он мне уже несколько месяцев платит. Скока я скажу, стока и платит. А когда мне больше надо, он больше дает.

— За что же такая честь? — пробормотал Сиракуза.

Поскольку ответ секретным не считался, уйбуй скрытничать не стал:

— За то, что я не бунтую.

— И ты не бунтуешь?

— А зачем, мля? — искренне удивился Гнилич. — Сейчас на меня все тупые Шибзичи горбатятся за просто так, врубаешься? Они бабло в общак сдают, а я его потом у Кувалды беру. И пацаны мои чо хотят, то и делают, кого захотят, того на рога ставят. И все довольны, мля. То есть я и Гниличи довольны, Кунтик утирается, а на Шибзичей мне плевать. А если забунтовать, кто знает, чо опосля случится? Кунтика ведь первым грохнут, хоть он и живучий, гад. А не будет трусливого Кунтика при власти, Шибзичи в общак скидываться перестанут…