Семена войны - Жуан Ф. Сильва
– У парнишки все лицо распухнет, – буркнул Редноу. – Будьте к этому готовы. Смотреться это будет ужасно.
Мирей и Теллвун кивнули.
Три поворота направо, один налево, и они добрались до тяжелой двери, обитой металлическими полосами. Один из охранников распахнул ее, и на Редноу, шагнувшего внутрь, вместе со своими друзьями, хлынула волна звуков и красок.
Глаза Редноу широко распахнулись, но взгляда он не отвел: комната была заполнена множеством высоких экзотических деревьев в керамических вазах, а вокруг них были расставлены мягкие кресла, столь удобные, что на них, наверное, можно было спать. И дополняли картину раскиданные по комнате маленькие столики, заставленные гашуанским вином серро и чашами с ягодами серро.
– Что за… – только и смог выдохнуть Редноу, когда за удалившимися из покоев охранниками закрылась дверь.
Еще более странными, чем вся эта обстановка, были люди. Примерно два десятка обнаженных фигур, щеголявших в замысловатых шляпах с плюмажами и с не менее замысловатыми повязками на головах, грызли ягоды, пили и, к ужасу Редноу, трахались. Их стоны сливались с постоянно изменяющейся мелодией, раздающейся от оркестра, игравшего в дальнем конце зала.
Редноу стиснул зубы, чувствуя, как внутри клокочет тихая ярость. На улице валялись трупы, а здесь… танцевали? Праздновали? Трахались? Не будь Редноу и сам сейчас во дворце, и он бы страстно желал, чтоб сюда немедленно ворвались враги и вырезали всех этих ублюдков. Возможно, Этерстан был прав и король не мог сосредоточиться на том, что было действительно важно.
Он резко повернулся к Мирей и Теллвун:
– Это была ошибка. Мы должны уйти. Пошли.
– Кровавый Жнец! Ты здесь! – выдохнул между вдохами Калиго, прижимавшийся тазом к бедрам стоявшей перед ним девицы.
«Это и есть празднование? Отвратительно», – подумал Редноу. Это шло вразрез со всем, что он знал. Нечто настолько оторванное от реалий королевства могло возникнуть только в извращенном сознании сумасшедшего убийцы. Рядом с королем Редноу заметил еще одного мужчину – лежащего на спине, – сверху на нем сидела женщина. Из всех присутствующих только у него и Калиго было проколото шипами лицо: но раны выглядели свежими, вокруг отверстий, пробитых металлическими шипами, виднелась засохшая кровь, а лицо сильно отекло. Это, должно быть, был Мондер. Вот, значит, как они праздновали…
– Кровавый Жнец! – снова окликнул его Калиго. – Пошли. Выпей. Или присоединяйся к нам, если хотите. Это и к твоим спутникам относится.
Смотреть на то, как трахается множество людей, было неприятно, а уж слышать, как сам король это предлагает, – казалось чем-то новеньким. Ну а то, что приглашали его самого, было просто отвратительно. Редноу почувствовал, что он уже с трудом сдерживает гнев.
– Вы застали нас врасплох, – сказал он достаточно громко, чтобы его можно было услышать среди всех этих стонов и грохота музыки, раздающейся из другого конца залы. – Мы ожидали увидеть банкет.
– Что ж, – не сбавляя темпа, выдохнул Калиго. – Это. Тоже. Своего рода. Банкет.
«Это просто отвратительно».
– Пошли. – Теллвун потянула его за руку.
– Мы пришли сюда поговорить, – громко сообщил Редноу. Больше всего на свете сейчас он бы хотел впечатать изуродованное лицо этого ублюдка в пол и возить им по паркету, пока из каждого проколотого отверстия не потечет кровь, но он должен был сохранять спокойствие.
Калиго с громким и отвратительным воем кончил.
– Прекрасно, – сказал король, оглянувшись на Мондера. Казалось, новый наследник находился в легкой дремоте от боли в исколотом, сильно отекшем лице. Калиго обтер лицо и тело шелковой тканью и накинул легкий халат.
– Мондер все еще немного не в себе. Не могу его за это винить. Но он довольно хорошо все перенес, – сказал Калиго, беря хрустальный бокал, заполненный вином. Казалось, все остальные в комнате даже не заметили, что король остановился. – Пойдем в другую комнату.
Калиго направился к двери, расположенной в самой глубине залы, так что Редноу и его спутницам по дороге пришлось вдоволь налюбоваться как мужскими, так и женскими гениталиями.
Чем дольше Редноу оставался в этом кошмаре, тем злее он становился. То, что творилось в этих покоях, резко контрастировало с торжественными позами замерших снаружи дворцовых стражников, многие из которых только что потеряли в боях своих собратьев. Этим людям было все равно. Власть для них была всего лишь игрой, в которой они могли выиграть или проиграть. И, что бы ни произошло в итоге, они все равно будут трахаться, пить лучшее вино и есть лучшую еду. Всегда найдется кто-нибудь, кто начнет их восхвалять и кого они затопчут. Для них имела значение лишь их репутация.
Соседняя комната ненамного отличалась от предыдущей, и убранство здесь было таким же диким: с занавесями, изображающими дикие экзотические деревья, и серыми каменными стенами, расписанными абстрактными мотивами. В центре комнаты стоял большой диван и штук десять маленьких мягких стульев. Редноу понятия не имел, для чего предназначалась эта комната.
– Мои художники, украшая эту комнату, превзошли самих себя, не находишь? Редноу хмыкнул и вместе со спутницами уселся на мягкие стулья, в то время как Калиго занял большой диван. Воину с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не наброситься на старика. Король, казалось, был навеселе, но дыхание уже выровнялось. В каждом углу комнаты стояло по солдату.
– Возможно, мне следовало объяснить, какой праздник мы устроим сегодня. Извини, что не сказал. Я был так… рад, что моему сыну сделали прокалывание, да еще вдобавок у нас появилась свежая партия рабынь, которых мне захотелось… попробовать самому… Ты их видел? Эта новая партия прямиком из северных земель. Никогда не видел такой светлой кожи.
В комнате воцарилась тишина.
Редноу задохнулся от бешенства. Он был рожден рабом. Как и его мать и отец, которые были рождены и проданы, как скот. Он до сих пор помнил звук, который издает кнут, прежде чем хлестнуть по спине. В мире не должно существовать ничего подобного, но один он изменить ничего не мог. Среди Литан было запрещено рабство. Почти каждый из солдат, обученный Кровавым Жнецом, раньше был рабом или родился от рабов и беженцев.
Редноу сжал кулаки. Что случится, если он сейчас ударит короля? Его буквально тошнило от тиранов, заставляющих других выполнять свои приказы. Ради сладостного удовольствия от размозженной головы этого ублюдка он был готов отказаться
