Пэт Ходжилл - Парадокс чести

— Ты, чёртов дурак, — прошипела она ему, с трудом выравниваясь в седле. Он насмешливо дёрнул ушами и скакнул через снежный занос, едва не сбросив её прочь.

К этому времени, бревно было уже на полпути вниз по склону горы, стенобитным тараном нацеливаясь прямо на главные ворота. Мерикиты гнались за ним следом, а Чингетай упорно скакал рядом. Ствол подскакивал и бултыхался, вздымая в воздух широкие полосы снега. Подъехав поближе, Джейм увидела, что комель дерева был установлен на металлические салазки с оснасткой, которая почти не отличалась от носа лодки, но с шарнирами, позволяющими покачивать его туда-сюда. Чингетай всё-таки не потерял управляющую верёвку, но он просто не мог отклониться достаточно далеко, чтобы повернуть бревно в сторону. До этого момента сей изъян его плана определённо не приходил ему на ум.

— Брось конец мне! — крикнула ему Джейм.

В ответ он на неё зарычал сквозь спутанную массу развевающихся кос, правая половина обозначала рождённых детей, левая — убитых мужчин. Ей нужно будет спросить, а что означает заплетённая в косички борода.

— Всё под контролем. Исчезни!

Жеребёнку это понравилось бы как ничто другое. Летящий из-под полозьев снег бил ему прямо в морду, а бревно угрожающе рыскало из стороны в сторону. Пеньки обрубленных веток блестели от выступившей смолы и, возможно, крови. Сколько же холмовиков оно раздавило? Череп[24] протестующе взвизгнул и брыкнулся. Джейм с трудом сползла назад с его шеи, куда он её забросил.

— Бросай, живо!

Вождь мерикит метнул полный досады взгляд на быстро приближающуюся деревню.

— Держи, чёрт тебя побери!

Джейм схватила хлестнувшую рядом с ней верёвку, обмотала её вокруг передней луки седла и позволила Черепу ринуться влево. Копыта взрыли снег, а подпруга седла угрожающе застонала. Это походило на попытку сместить основание мира. Нос салазок заскрипел. И всё-таки он поворачивался, немного, но, будем надеяться, достаточно. Холм деревни уже нависал над ними горой, когда перед ними разверзлись руины домика девиц. Джейм отпустила верёвку. Бревно нырнуло в провал и с сотрясающим землю грохотом тараном врезалось в дальнюю стенку. Чингетай слетел с лошади и кубарем покатился в соседние руины домика мальчиков.

Джейм и жеребёнок пронеслись мимо. Теперь они скользили по льду. Раторн присел на задние ноги, расчищая от снега широкую полосу своим крупом. Джейм свалилась. Под ней, подо льдом двигалось нечто громадное, смутно различимое как скользящие мимо гигантские чешуи. Оно ударило в свою замороженную крышу. Под руками Джейм во все стороны брызнули трещины. Речная Змея или Съеденная Когда-то? Не собираясь это выяснять, она вскарабкалась на один берег, а жеребенок выбрался на другой.

Прямо перед ней торчало бревно, которое, хоть и выпирало из ямы, но большей частью покоилось под землёй. Она снова учуяла смолу. Мгновением позже та воспламенилась, окутывая бревно языками пламени. Хоть и ослеплённая огнём, Джейм всё же решила, что видит гигантскую фигуру, угрожающе нависающую над бревном, над ней самой.

— Ты, — сказала она сухим голосом, начисто лишенным всяких эмоций, кроме узнавания.

Затем она, конечность за конечностью, опустилась в пылающую котловину, Сгоревший Человек неохотно сливался со своим образом в земле.

Сожжённые Однажды выстроились у дальнего конца ямы, лая[25] пылающими глотками вслед своему хозяину.

Один из стоящих среди них был выше, чем они, и хранил молчание. Когда его пристальный взор встретил взгляд Джейм над пылающей бездной, он улыбнулся.

Вант.

Они так и не нашли его тело, подумала Джейм, пытаясь перевести дыхание.

Он выглядел всё таким же, каким она его помнила, за исключением красного огня, отражающегося в его глазах. Однако, он без сомнения был мёртв. Ну, так же как и его товарищи. Но кенцир в такой компании? Как такое может быть?

Сгоревший Человек и Тёмный Судья.

Земляная Женщина и её невероятный Любимчик.

Ратиллиен и Кенцират.

Это вполне могло произойти, как уже случалось прежде. Связи между мирами были уже выкованы, назло им обоим. Но Милосердные Трое.!

Он поднял вверх свои руки. Следуя его жесту, скруглённые, опалённые лица Сожжённых Однажды поднялись вверх, их вопли резко оборвались. Они все уставились на неё своими кроваво-красными глазницами, как будто только сейчас заметив, что на них кто-то претендует. Затем пламя ослепительно вспыхнуло и они пропали. Теперь, когда их лорд пребывал в земле, не решат ли они последовать за новым хозяином?

Зовущие её голоса заставили её вздрогнуть, а затем из ночи вырвались тёмные фигуры, обхватившие её своими руками. Одной из них была Прид, другой Сид, в сопровождении с полдюжины других женщин.

— Хорошая работа, — сказала королева, помогая ей подняться на ноги. — Мы могли бы обойтись без нашего вождя, но не без отца наших нерожденных детей.

Джейм в смятении уставилась на собравшуюся толпу, которая заулыбалась ей в ответ. Бабка Сид пообещала ей, что как Любимчику Земляной Женщины, который предположительно был мужчиной, ей будут засчитаны все дети, зачатые в Канун Зимы, и их окружало подтверждение этого.

— О нет, Сид, — сказала она. — Только не ты тоже.

Глава III

Погребальные Костры и Яма

70-й день зимы

Джейм наполовину проснулась, запутавшись в спальных мехах.

Где это я? подумала она.

На добела отмытой стене рядом с ней танцевали фрески, оживляемые слабым огнём, угрюмо тлеющим под большим бронзовым бассейном, пока дождь барабанил по медному колпаку дымового отверстия над ним. Рута тихонько сопела на своей собственной груде одеял у двери. Ах да, конечно. Она вернулась обратно в свои покои в Тентире, настолько измученной своей долгой поездкой на юг из деревни мерикит, что почти не могла спать.

Но она всё же заснула, и снились ей тёмные, мрачные вещи. Огонь и пепел, яростные голубые глаза на обожжённом лице, опалённый палец в ободке кольца, выступающий из груды сожжённых тел.

Некоторые образы она распознала, но вот кому принадлежат остальные? В течение прошедшего года она порой разделяла сферу снов[26] и с Тиммоном, подвергаясь его настойчивому обольщению, и со своим братом-близнецом Торисеном, которого затягивало в них против его воли. Ни тот, ни другой не показывали ей ничего, что ей хотелось бы видеть. Заснуть снова означало риск провалиться обратно в кошмар, но ох, её измученное тело жаждало передышки.

В огне стрельнула ветка и пламя подпрыгнуло. Её веки дёрнулись вверх, потом снова упали. Сквозь них она по-прежнему видела пламя.