Пэт Ходжилл - Парадокс чести

В огне стрельнула ветка и пламя подпрыгнуло. Её веки дёрнулись вверх, потом снова упали. Сквозь них она по-прежнему видела пламя.

Такая пульсация тепла, такое раскалённое зарево! Капельки пота лопались о её брови и просачивались вниз, жаля и жгя, ей в глаза. Стало больно дышать. Тлеющие стволы топочного зала Тентира возвышались вокруг подобно лесу, неустанно пожираемому угрюмым, внутренним огнём.

Высоко над головой отдушины засасывали вздохи горячего воздуха: «Ааахха.»

Светились тлеющие угольки, и сверху, и снизу, а чёрные горелые хлопья трепетали на фоне стволов железного дерева подобно неким инфернальным бабочкам.

Пол у её ног обрывался в распахнутый зев ямы, где стоял один из стволов.

— Хаахха. — Снова выдохнул обжигающий воздух и где-то в глубине ямы зарделись угольки.

— Боишься, коротышка?

Сказавшее это создание выглядело как сын Калдана Нусар, но волосы под его мерзкой огненно-красной шапочкой были белы как снег. Он был шаниром — и, хуже того, тёмным перевратом[27], одним из самых преданных слуг Мастера, которые повернулись теперь против него в отчаянной попытке обрести свободу.

— Боюсь? О, тебя? Весьма умеренно.

Это был не её голос, и не её рука, ползущая к воротнику её парадного мундира, где она (с каких это пор?) хранила свой набор метательных ножей.

— И чем же можно тебя всерьёз напугать? Не стоит ли нам это выяснить? Красотка, давай!

Что-то серое у её ног, что-то, что погружает клыки в её ногу, даже когда её рука устремляется вниз, чтобы погрузить лезвие в голову создания, и её охватывает головокружение.

Но тёмная вирма[28] окуклилась внутри сундука в покоях Грешана, в замешательстве подумала она. Она укусила её брата ещё два года тому назад, когда он заехал в Тентир по пути на юг, на битву у Водопадов, а теперь она оберегала её, пока та переживала очередную метаморфозу во. что?

Вирма и переврат пропали, а она снова закружилась вокруг ямы. В этот раз напротив неё двигался Вант, его красивое лицо, подсвечиваемое рдеющими угольками, искривлялось от ненависти.

— Неужто честь для тебя ничего не значит? — рычал он на неё. — Как и правила? А впрочем, с чего бы им что-нибудь значить, если Комендант позволяет тебе нарушать их всё снова и снова? Ты же его маленькая домашняя зверюшка, не так ли? Ты думаешь, ты такая умная, что сможешь вывернуться из чего угодно. Ну, не в этот раз.

— О чём это ты говоришь?

— Твой шарф. Кто-то уже оскальпировал тебя, но вот ты здесь, по-прежнему в игре.

Это была Зимняя Война и Тиммон исхитрился завладеть её шарфом ещё до того, как соревнование успело официально начаться, формально исключив её из борьбы.

— Ты думаешь, что я Джейм, — сказал голос, в котором она теперь узнала голос брата.

Вант говорил с ним, не со мной. Меня там даже не было и я всё узнала от Руты.

Вант сплюнул на камни. Его слюна с шипением запрыгала по ним, исчезая, испаряясь, пока не пропала. — Испорченный, избалованный оболтус. Маленькая леди хайборн. О чём только думал твой брат, что Тентиру нужен живой талисман? Это было честное заблуждение!

— Какое? — спросили они, как и подобает единокровным близнецам, в один голос, и этот голос был его.

— Разве можно было всерьез верить в то, что обитатели холмов осмелятся напасть на самый порог Тентира? Какая в этом логика? И есть ли хоть крупица смысла в том, что ты делаешь, или в том, что случается вокруг тебя?

— Ты не выслал подмогу. Ты смеялся. А кадет погиб.

Сталь в голосе Торисена пронзила её насквозь. Под ней она ощутила едва сдерживаемую ярость от того, что один из драгоценных молодых кендар, вверенных его опеке, погиб. Другие лорды ошибочно принимали его мягкость за слабость, но в течение тридцати тысячелетий его предки были Верховными Лордами Кенцирата, так же как и он сейчас, и в его венах бежала их сила. По существу, он отвечал за благополучие всех своих людей, и в жизни, и в смерти.

Анис, со стрелой ноятов, торчащей из её живота, такая напуганная, а потом такая холодная. И за это, Вант, я едва не ободрала тебя живьём, да простят меня Предки. И вот теперь ты здесь, с пылающим у твоих ног огнём.

— Я был главным десятником своих казарм. И я по-прежнему должен им быть. — Перед лицом своего лорда ярость кадета сменилась самооправдывающимся нытьём. — Неужели я должен платить за одно ошибочное суждение вечно?

— Это зависит от тебя. — Трое, но голос Торисена звучал не менее холодно, чем выносящий вердикт аррин-кен. Несмотря на жар, слова наполовину замерзали на его устах, вылетая наружу завитками мороза. — На месте Шета, я бы вообще выкинул тебя из Тентира.

— Ах ты незаконнорожденная тварь!

Внезапно Вант оказался над ним, вцепившись в него, пытаясь сбросить в угли. Они катались взад и вперёд по кромке ямы. Затем Вант вырвался на свободу, покачиваясь и тряся головой. Он выглядел ошеломлённым и недоумевающим, как будто только что получил неожиданный удар.

— Ты. — Его глаза обежали тени. — Нет!

Тут он снова пошатнулся, полетев через кромку, в угли, и поспешно перекатился там на ноги. В этот момент он впервые ясно разглядел своего соперника и узнал в нём Верховного Лорда.

— Ох.

— Теперь, когда с этим наконец разобрались, вылезай из этой чёртовой топки. — И в жизни, и в смерти.

Ну давай же, глупец! подумала Джейм под маской своего брата. Не спорь!

Но даже теперь Вант всё ещё не верил, что с ним могла случиться такай жуткая штука.

— Только после того, как вы сделаете меня главных десятником моих казарм и уберёте отсюда свою сучку сестру. Вы же должны понимать, что ей здесь не место!

Вылезай, вылезай, вылезай.

— Я полагаю, ты знаешь, что твои сапоги дымятся. Я не могу поддаться на шантаж, Вант. Это будет предательством моей должности.

Кадет захлопал руками по своей тлеющей одежде в, своего рода, взбешенном раздражении.

— Ты же Верховный Лорд, чёрт возьми! — Топочное дыхание ямы сжимало ему горло и его голос становился всё более хриплым. — Ты можешь делать… всё, что захочешь!

— Это не так, — пришёл безжалостный ответ. — Руководить значит так же и служить… а этого, похоже, никогда не понимали ни ты, ни Грешан. То, что ты просишь, это предательство дисциплины и ответственности. Выходи Вант. Живо.

Под руками Ванта вспыхнуло пламя.

— Я в это не верю. Я с этим не согласен. Это нечестно!

— Правда? Вылезай. Вот, возьми мою руку.

Пламя взметнулось вверх, перескакивая со штанов на куртку, а потом внезапно перекинулось на волосы. Вант наконец поверил в невероятное.

— Я всё же получу… правосудие, — прохрипел он, пока дым разъедал ему горло, — или же, я получу… месть.