Тролли и легенды - Пьер Певель
Тролли молчали, с любопытством ожидая, что же предложит Гриффон. На мгновение он подумал о том, чтобы добавить что-нибудь для Конкорда, но тот и так был убежден каждым из уже приведенных аргументов.
Посему Гриффон предпочел продолжить:
— Пон-Нёф сообщил мне, что завтра он пойдет просить аудиенции у королевы Мелианы. Я буду сопровождать его и, если потребуется, позабочусь о том, чтобы мой Круг поддержал этот шаг. Надеюсь, в моих силах заверить вас, что королева примет вашего дуайена. И что она выслушает его. И что она поддержит вас. — (Гриффон склонился над столом, как генерал над штабной картой, и тролли вновь исполнились доверия к нему.) — Я также предлагаю встретиться с префектом. Или он думал, что сможет от вас так отделаться? Посмотрим, что он ответит представителю Аквамаринового Круга! — заключил Гриффон, стукнув кулаком по столу.
Республиканцы и Мушкетеры зааплодировали. Затем Бонапартисты и Модерны — вместе, чтобы не оказаться в отставших. И наконец, Историки и Османцы. Воодушевленной вишенкой на сем одобрительном торте послужил Конкорд.
Гриффон наслаждался своим успехом, скромничал и, когда аплодисменты стихли, добавил:
— Я могу попросить вас только об одном, господа. Не предпринимайте ничего. Не предпринимайте ничего, пока мы с Пон-Нёфом не сделаем первые шаги. Я знаю, что прошу вас о многом, но вы должны проявить немного терпения.
Все обещали.
Несмотря на то что ему еще многое предстояло сделать, и пусть успех не гарантировался, Гриффон был доволен. Он повернулся к Пон-Нёфу, который пожал ему руку.
— Спасибо, Гриффон. Думаю, мы избежали самого худшего. Без вас, боюсь…
— Вы позволите мне кое-что добавить? — спросила Изабель.
Пон-Нёф почти забыл о ней.
Удивленный, он посмотрел на Гриффона, не сообразил, что маг незаметным кивком показывает «нет», и совершил ошибку, согласившись:
— Конечно, мадам.
Наутро началась забастовка парижских мостов.
* * *
Поскольку о событиях последующих дней подробно писали газеты, мы удовольствуемся тем, что напомним читателю основные моменты. И хотя пресса не знала, кто возглавляет фрондирующих парижских троллей, она не упустила из виду ни одного из действий Гриффона с Пон-Нёфом, которые так и сновали между Королевским дворцом Амбремера[7] и Пти-Люксембургом, штаб-квартирой префектуры Сены.
Как всем известно, стороны пришли к соглашению. Но прежде чем парижские тролли были полностью удовлетворены, потребовались напряженные переговоры. Тролли, вдохновленные баронессой, которая после мудрых речей Гриффона тут же воспламенила их призывом к восстанию, не ослабляли напора и не оставляли акций вплоть до последнего момента. Не в упрек Гриффону будь сказано, что именно эти действия сыграли значительную роль в успехе переговоров, которые он вел с префектом Жюстеном Жерменом Казимиром де Сельвэ. Если они позабавили прочих французов и европейские столицы, то не пощадили парижан, которые недолго смеялись, обнаружив, чем оборачивается третирование Пон-Нёфа и его сотоварищей.
В подражание Тольбиаку парижские мосты отправляли тех, кто по ним пускался, в исходную точку. Ни в одном из случаев это долго не продолжалось, и всякий раз происходило на другом мосту, так что полиция вечно слишком запаздывала с закрытием одного из них, и вечно слишком долго колебалась, прежде чем открыть его снова. После нескольких часов грандиозного хаоса префект Сельвэ решил перекрыть все мосты в столице. Это продолжалось три дня. Парижане заныли, потом и взвыли, пока тролли не дали понять, что отступаются. Гриффон им нисколько не поверил и призвал префектуру к осторожности. Однако агенты правоохранительных органов, беспрепятственно пересекавшие парижские мосты, убедили префекта, поэтому он решил, что может снять блокаду, и устроил пресс-конференцию, чтобы объявить о восстановлении порядка и принять поздравления. Но не прошло и часа, как омнибус, съехавший по Пон-о-Дубль с набережной де Монтебелло, оказался на набережной Конферанс за мостом Инвалидов. Подобные происшествия приключились и на других мостах.
С этого момента парижские мосты сообщались друг с другом и тех, кто ими воспользовался, перенаправляли случайным образом. Префект хотел снова перегородить въезды, но население было против. Парижане только что провели несколько дней, не имея возможности пересечь Сену, и желания повторять этот опыт у них не было. В конце концов, проехать по мосту, пусть даже попав на другой, лучше, чем не проехать вообще. Пусть соответствующие ведомства займутся урегулированием проблемы, а до тех пор все пускай идет, как идет.
Тем временем Гриффон и Пон-Нёф не прекращали деятельности, переговоры между троллями и префектурой продолжались, а Королевский дворец Амбремера разрешал споры и констатировал прогресс. Изабель, однако, находила эти успехи и слишком малочисленными, и слишком скромными. Подозревая, что де Сельвэ затягивает время, она решилась на новую атаку, незаметно покинула Париж, обзавелась кое-какими обещаниями и поддержкой, и вернулась через неделю. Парижские мосты по-прежнему давали людям себя пересекать, но вскоре некоторые из этих последних столкнулись с неприятным сюрпризом, прошагав расстояние, несколько превышающее ширину Сены, и попав в Лилль, Тулузу или Марсель. Услышав об этом, префект припомнил, что мосты с троллями имеются в Лондоне, Мадриде, Санкт-Петербурге, а возможно — даже в Нью-Йорке и Сиднее. Подвергнувшись суровому испытанию, де Сельвэ сдался и вызвал на охрану мостов Парижа войска, чтобы избавить парижан, чьи терпение и чувство юмора к тому времени исчерпались, от импровизированных странствий. Вскоре после того был нанесен решающий удар, когда последняя гениальная каверза внезапно довела до его сознания очевидное обстоятельство: мосты существуют не только для того, чтобы люди по ним путешествовали поверху, но также и под ними снизу. Когда баржа, проходившая под мостом Сюлли, оказалась плывущей по Луаре в Нанте, а прогулочный катер доставил богатую техасскую вдову и ее мускулистый экипаж из-под моста Мирабо в гавань Тулона, префект Жюстен Жермен Казимир де Сельвэ понял, что проиграл партию, заодно окончательно поседев.
Парижские тролли получили причитающиеся компенсации, и все вернулось на круги своя. Изабель де Сен-Жиль исчезла так же, как и появилась, а Гриффон однажды вечером, вскоре после описанной авантюры, обнаружил Пон-Нёфа, который прислонился к парапету своего моста и мечтательно курил сигару, глядя на текущую мимо Сену.
— Есть новости о баронессе, Гриффон?
— Никаких.
— Нам хотелось бы отблагодарить ее как подобает. Если бы не она, мы бы ни за что не выиграли нашего дела с таким блеском.
— Я уверен, она великолепно развлеклась.
— Она, значит, проделала все это только ради… чего? Ради игры?
Гриффон улыбнулся и пожал плечами.
— Не только, нет-нет. На вашей стороне была справедливость, а Изабель никогда
