Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Империя прекратила свое существование за одну ночь, когда с погостов полезли жуткие твари, образовавшиеся из останков некогда похороненных тел. Да, именно похороненных. В отличие от «погрязших во тьме» и «запачканных темной скверной» соседей, покойников сжигавших, имперцы зарывали их в землю, устраивая места памяти на местах захоронений.
А Лео ведь предупреждал, что добром такая «память» не обернется.
В королевство мода закапывать умерших в землю пришла вместе с увлечением верой в единого бога и его светом, который экзальтированные и одиозные совместно с глупцами путали с добром. Если память не изменяла Лео с кем-то другим, а этого обычно не происходило, первый погост на территории королевства появился лет двадцать назад. Мало тогда было тех, кто проникался блеяниями апологетов и пастырей единобожия, швали при королевском дворце просто понравилась идея устраивать склепы и поклонения мертвым попышнее да побогаче дабы похвастаться и пустить дым с искрами в глаза «заклятым друзьям». Потом жадные до денег градоначальники смекнули, что за «покойничий постой» можно брать с наследников годовую плату.
Его Величество, к счастью, ограничил число «мест памяти», иначе весело бы никому не показалось. Насколько Лео знал, короля постоянно осаждали с просьбами расширить уже имевшиеся погосты или основать новые, но тот придерживался своего решения и отступать от него не собирался.
Эх, забыли ожиревшие и отупевшие люди отчего и зачем их предки покойников именно сжигали, а прах развеивали по ветру. Посчитали страшными сказочками то для чего короли, собственно, и брали на службу некромантов. Только в спокойные времена Лео и его коллеги занимались чем-то средним между полицейскими расследованиями и деятельностью тайных служб. Как проявлялось потустороннее, немедленно заступали ему дорогу. И погосты «чистили», пресекая все возможности для формирования из останков опасных монстров. Потому что прорывы неизбежны. И чем больше погостов, тем они неизбежнее. По крайней мере, в их мире.
Его Величество — тот, кто встал на защиту всего темного от светлой заразы. Лео едва заметно улыбнулся: подобного от монарха он не ожидал. Будучи тем еще бунтарем в юности, Лео, громко и никого не боясь, возмущался тем фактом, что все некроманты априори с самого рождения или выявления дара поступали на королевскую службу, лишаясь права выбора профессии. Ох, всыпал бы Лео самому себе прежнему за те слова. Поскольку если бы не король, не некромантский корпус, не тайный сыск и не криминальная полиция, изничтожили бы их всех, как недавно в империи. И что произошло бы?
Прорыв. Погостов ведь в королевстве немало. А заступить дорогу костяному чудищу способен лишь некромант, никак не светлый маг или обычный человек. Империя погибла именно потому, что некромантов в ней не было: сгубили, сгноили в тюрьмах, изгнали. И твари накинулись на людей — таких светленьких, добреньких, пусть и часто гниловатых душонками, неспособных ничего противопоставить кровожадным хищникам потустороннего, вечно молящихся своему выдуманному, зато справедливому и милосердному божеству. И, уж само собой, светленький бог, единственный и неповторимый, не защитил никого.
Злорадствовал ли Лео? О да! Но только в отношении сограждан; потешался над их глупостью и недальновидностью. Имперцев ему было искренне, до крика жаль. В большинстве своем они погибли просто так, поскольку их властители ополоумели. У него самого в доме рос бывший имперец, и, глядя на него, Лео невольно задумывался скольких детей и подростков растерзали чудища. Взрослые — сами себе палачи, они выбрали подобный исход, замутили разум сказочками подлецов и ублюдков-проповедников. Лео всегда считал религии, к чему бы они ни призывали и что бы ни восхваляли, злом в чистом виде, настраивающим одних — по отдельности хороших —людей против других таких же. Именно религии превращали людей в толпу озверевших тварей. Но дети оставались безвинны всегда и несмотря ни на что.
Теперь за укрепленными обновленными убийственными заклятиями граничными столбами простиралась пустошь, а ворота защищали самые действенные запоры. По ту сторону на сутки пути не осталось ни одной живой души. Лео несколько раз предпринимал вылазки, потерял четверых и оставил попытки проникнуть вглубь бывшей империи. Потому что бесполезно, не стоило дергать смерть за усы: у него сын.
Целый год они патрулировали границу, усиливали, ждали прорыва, но пустошь затаилась. Твари ушли под землю и вот уж три месяца не подавали признаков… функционирования. Безжизненный кусок территории посреди континента — страшное напоминание людям о том, что нельзя играть с силами, которые им неподвластны, нельзя заменять извечные законы мира пустыми выдумками про светлых милостивых божков. И лить чужую безвинную кровь нельзя тоже, как и назначать врагами просто так: из-за оттенка дара, цвета волос или формы носа.
Стукнула, отворяясь, дверь. По дощатому полу прошествовал дробный перестук подкованных каблуков. Лео сегодня ожидал гостя, и гость прибыл.
— Ну и погодка, — заметил Сестрий, сбросив плащ и пристроив его на крючке у выхода.
Зашуршали стягиваемые сапоги. Стукнули по полу деревянные подошвы домашних туфель. Светлый не забыл, что слуг в этом доме нет. Вернее, они забегают на пару часов поутру: стряпуха быстро готовит на весь оставшийся день и вечер, уборщица приводит дом в порядок, прачка приносит чистую и забирает грязную одежду. Дом оживал в те часы, которые Лео предпочитал проводить в лаборатории или вне его.
— Увы, — откликнулся Лео, не оборачиваясь. Он и так слышал, что гость вошел в комнату. — Пожалуй, вежливый вопрос о том, как добрался, ты сочтешь издевательством.
— Не сочту, — рассмеялся Сестрий, пододвигая огромное удобное кресло поближе к огню и присаживаясь в него. В дорожном облачении он все равно выглядел так, словно собрался на прием в королевский дворец. — Ведь обратный путь мы разделим.
Лео тяжело вздохнул.
— Никогда не
