Ормхеймский Бастард (СИ) - Ольга Ружникова
Холод, холод — здесь кругом только холод. Посреди лета и обычно теплой осени.
И страх.
— Вы — люди?
Еле-еле слышный шепот. Да, обычный человек из плоти и крови здесь — редкая драгоценность. И предмет охоты. Всех и каждого, кто не люди.
Арабелла склонилась над невезучим мальчишкой. Куда невезучее ее самой. Она худо-бедно прожила гораздо дольше. А в его годы у нее еще была не только мама, но и живой папа. И благополучная жизнь в Вальданэ.
— Пожалуйста… мне велели прятаться… но я больше не могу…
Велели⁈ Сколько часов он пролежал в темном шелестящем саду? В двух шагах от убийц и похитителей? Ожидая сумерек… и того, что приходит с ними. И зная, что в дом теперь нельзя. А для Детей Ночи он — всего лишь пища. В таком возрасте к себе еще не берут. Дети Ночи ведь уже не растут и не взрослеют.
Предупредил Арабеллу холод. Вит немедленно заслонил ее. И мальчика.
И второе Порождение Ночи обошло их вокруг. Столь же юное, прекрасное… и отталкивающее.
— С нами не воюют.
— Вы сказали, что не враги, — опередил Беллу Вит.
Она бы прошипела что позлее.
— Не враги. Нам нужен мальчик.
— Нет! — оскалилась Арабелла. — Вы забыли? Он — брат вашей Анжелики.
— И брат нашей Княгини. Он нужен нам для смерти, но не своей. Мы вернем его живым.
— Мы пойдем с ним, — вновь успел раньше Вит.
— Хорошо. Ты его прикроешь.
— Мы оба прикроем! — Арабелла свободной рукой крепче прижала ребенка.
— Хорошо, оба.
— Зачем он вам? — Вит решил быть до конца миролюбивым?
— Не волнуйтесь, — улыбка Дитя Ночи приятнее не сделала. — Кто-то же должен открыть дверь в дом. Еще живые Змеи наконец поняли, что в сад им нельзя.
— Давайте, я открою.
— Нет, воин. Ты не жил здесь и не можешь позвать в гости. Юный брат нашей Княгини и брат ее сестры, ты хочешь отомстить за своих?
2
Летние и Зимние дворцы Лютены, счастье Вальданэ, чопорность двора дяди Георга. И ужас, пропитавший статуи химер и грифонов еще на площади у входа во дворец владык Мэнда.
Особняк графа Валентайна просто лучился теплом и счастьем — в сравнении с этим. И там было безопасно. По крайней мере — от его хозяев.
Когда-то так же билось сердце перед самым первым балом. Когда бояться было нечего. И дядя Арно, и Алексис прикроют и алое платье, и гнев отца, и трусость матери.
Дядя Арно, где ты?
Именно этого Кармэн ждала так долго? Вот этого?
Ждала она королевской аудиенции. И была готова соблазнить короля. Или позволить соблазнить себя.
Готова сдаться даже насилию — если другого выхода нет.
Вот она, аудиенция. И вот он, король. Соблазняй. Или сдавайся.
Любимый бордовый бархат платья — как красивая обертка. На выставленном в витрину товаре.
Но даже так Кармэн для этой комнаты — чересчур одета. При всём ее довольно смелом декольте и рубиновом колье.
— Итак, Кармэн Ларнуа… Вальданэ. Знаменитая Кармэн. Настолько знаменитая, что я успел усомниться: не поздновато ли приглашать ее в свой альков?
Не настолько ли она — стара и потаскана?
— Ну и как? — усмехнулась герцогиня. — Опоздали?
— До конца станет ясно, когда разденешься, — вернул король усмешку. — Есть ли еще в тебе то, ради чего сходило с ума столько героев и красавцев? В том числе, твой любовник-мятежник… как его? На сколько он был тебя моложе?
— На вечность.
— На восемь или девять лет, кажется.
Сплошные «кажется» и «как его». Впадаешь в маразм, твое герцогское величество?
— На сколько моложе вас эти девочки?
— Ты про нее? — небрежно ткнул он пальцем в блондинку. В ярости факелов блеснули кольца.
Ало-багровый отблеск крови на светлых локонах. Огонь, рубины… кровь.
Кармэн все-таки оделась в тон комнате. И дворцу. Потому что всегда считала алый цветом жизни.
— Или про нее? — Бронзовая грива лишь оттенила рубины. Заблестела… благороднее. Неожиданно — для голой красотки на ковре. — Всего лишь однодневки. Проживают свою мотыльковую жизнь в услаждении своего короля. Или, может, про нее?
Дрожащая Элен в углу еще пытается прикрыться. В отличие от товарок по несчастью. Тем ужас давно застил стыд. Или… нет? Блондинка испугана, но рыжая кажется равнодушной. Будто глотает вино бутылками. И занюхивает восточным порошком.
— Отпустите мою приемную дочь, Ваше Величество. Она — невеста моего сына. Вы обещали нам покровительство и защиту, а не гибель и позор.
— Я обещал? — он лениво оттолкнул блондинку ногой. Рассеянно пропустил сквозь пальцы густую бронзу рыжей. Та даже не шелохнулась. Статуя. На площади — химеры, здесь — люди. — Не помню. Возможно, обещали мои советники — от моего имени. Сегодня же их покарают. Ты лично это увидишь. А может, и твоя приемная дочурка… если я того пожелаю.
— Пожелайте, Ваше Величество.
Когда-то она не склонилась перед Гуго. Спустя поколение сподобилась — готова унизиться до предела.
Только ее предел — ничто для мэндского ублюдка. Тут ползать ниц — норма. Как на Востоке. Или еще хуже.
— Ты не умеешь просить, — рассмеялся он. Холодно… равнодушно. Пресыщено. — Горда, надменна… уверена в своей красоте. Совсем как первая жена моего брата. Значит, девчонка — невеста юного Виктора? А вот он ничего об этом не сказал.
— Виктор был здесь?
— Разумеется. Я не мог его не пригласить… на беседу.
Виктор видел здесь Элениту… вот так? Чем бы ни руководствовался сын, Кармэн будет считать, что только желанием защитить девочку. И не подставить их всех.
Все-таки он — наполовину мидантиец. И хладнокровнее и отца, и матери.
— И где мой сын сейчас?
Только бы жив!
Не паниковать! Прекрати, тебе сказано!
— У себя. Правда, под замком.
Никто из них не «у себя».
— И с решеткой на окне — для его же безопасности. А то тут в моем Мэнде по ночам… А я же обещал вам защиту и покровительство. Мило, правда?
— И что он говорит?
— Виктор вообще молчит. Очевидно, до сих пор не верит в то, что его ждет. Как и первая жена моего брата… когда-то.
А сам брат — что сделал? Тоже когда-то вышел? Потому и до сих пор жив?
Нельзя иногда ускользнуть через игольное ушко. Выползешь червем.
— И что же его ждет?
— А что ждет всех изменников и заговорщиков, Прекрасная Кармэн? Кажется, так тебя звали чуть ли не
