Мария Хлодвиг - Хелена

— Ребята, вам действительно это нужно? Может, я отойду, вы немного помилуетесь, а потом мы просто забудем о произошедшем?

— Нет! — хором воскликнули я и Лионель.

— Ладно, — с деланным "жертвенным" выражением проговорил юноша. — Уговорили. Всё расскажу без утайки. С чего бы начать?..

— Начни с начала, а потом разберёмся, — зло буркнула я. Мне надоели его бесконечные спектакли.

Эйанец как-то сразу ссутулился и словно бы постарел.

— С начала, говоришь? Хорошо. Я помню свет. Он был прекрасен, но пугающ, а всё из-за червоточины, скрытой в сиянии. Она отравляла, оскверняла свет… который притянул меня к себе. Я стал его частью и заразился сам. Было очень больно… Вы — даже ты, воитель — не представляете, как может страдать лишённая тела душа. Это длилось дни, часы, мгновения… Не знаю. Может, там и времени не было, только вечность. А потом нас разделили.

— Миарк… — горечь его слов резанула меня по живому. Но чем я могла помочь? Подобные воспоминания невозможно стереть или облегчить магией.

— Как вы уже догадались, однажды я умер.

Юноша продолжил рассказ не сразу. Мы не подгоняли его — Ларандин ещё находился в беспамятстве, а других причин торопиться, кроме страстного желания принца скорее найти город из Книги и вернуться к невесте, у нас не было.

— Я рос чахлым и болезненным ребёнком. Моя бедная мать, упокойся её душа с миром, наградила меня скрытым дефектом, настолько редким, что не всякий целить Эйана знал его название. Отцу посоветовали забрать меня из Ортано Косом в столицу, и он послушался, хотя из-за переезда ему и пришлось прервать исследования. С каждым годом мне становилось всё хуже и хуже, и в один чудесный весенний день моё сердце остановилось. Как сейчас помню: сквозь раскрытое окно из сада доносился аромат цветущих слив, я лежав на постели в полудрёме… Вдруг что-то внутри меня оборвалось и всё земное потеряло значение.

Миарк умолк, будучи не был в силах совладать с нахлынувшими воспоминаниями.

"Если не можешь, не говори. Я пойму…"

— Через три дня меня вернул к жизни отец. Ему пришлось пойти на риск, но удача всегда улыбалась Ларану. От обладал знаниями, как изменять человеческую плоть, и воспользовался ими на мне. Я очнулся в здоровом сильном теле, лишённым и намёка на неполноценность. Всем оставалось только дивиться моему преображению. Они говорили, меня благословил Бог… В их словах была доля правды. Заражённый свет, поглотивший меня, и был нашим Творцом. Отец исцелил моё тело, но моя душа вернулась осквернённой. Белая ненавидит "сломанные вещи", и я понимаю её. Очень сложно мириться с изъяном, если знаешь, насколько был хорош замысел.

— Что тебе грозит? — тихо спросила я.

— Моё увечье не столь велико, как у Гвиневеры Альбианы. Из-за своевременно вмешательства слияние получилось неполным. Я смог вернуться, но стал другим не только телесно, но и духовно.

— Простите за мерзкое зрелище, которое вам пришлось наблюдать. Я… слаб. Меня легко взять под контроль.

"Как и полукровки, Миарк ничего не может поделать с проклятым телом".

— Тебе не надо за это извиняться. Я знаю, каково чувствовать себя чужаком в собственном теле. Жиюнна… снисходила на меня.

— Но ты была жрицей и знала, на что шла.

Мне пришлось согласиться. В Храмовой Школе от нас не скрывали, чем может обернуться благосклонность богини.

Принц пришёл в себя, когда мы оставили гробницу Гвиневеры далеко позади. Миарк настоял, чтобы мы покинули место экспериментов его отца как можно скорее, чтобы лишний раз не травмировать Ларандина. Он даже вызвался нести брата.

— Что со мной было? — только открыв глаза, спросил сын Белой Королевы. — Помню, как велел идти напрямик, а дальше — пустота.

"Немного лжи, для общего блага".

— Мы наткнулись на руины строений исконных обитателей Ортано Косом. Вы так обрадовались, что упали в обморок.

— Правда? Надо же… — принц действительно ничего не помнил из случившегося. Тем лучше было для нас.

— Перед тем, как потерять сознание, вы кое-что нашли, молодой мастер, — Миарк достал из кармана кулон с синем камнем. — Сказали, что хотите отдать это матушке.

— Какой красивый, — произнёс Ларандин, зачарованно рассматривая украшение. — Мне кажется, он ей обязательно понравится.

Я незаметно прикусила губу. Не хотелось отдавать драгоценность Королеве, но эйанец сказал — так надо.

Спустя двадцать дней мы вышли к границе серой пустыни.

— Скоро мы увидим стены Города! — победно объявил принц, стоял на вершине "сизой" дюны.

Как и говорилось в Книге, серые пески сменились синими, простиравшимися до горизонта.

"Бесплодный, печальный мир. Даже ветер, и тот редко гуляет по его унылым просторам".

Мы обернулась назад, чтобы оценить пройденный путь, и я увидела на блёклом небе крошечную тёмную точку. Она быстро приближалась, и вскоре мне удалось опознать в ней одну из химер правительницы Пустого мира.

Чёрную, не белую.

— О, да у нас гость! — бодро объявил Миарк, но едва слышно мрачно добавил: — Мачеха, будь она неладна, что-то замышляет.

Всадником оказался Кориан.

С самого начала Белая начала относиться к детям как к слугам. Она постоянно поручала им мелкие поручение, зачатую абсолютно бессмысленные. Увидев мальчика на чешуйчатом звере, я, конечно, удивилась, но не сильно.

— У меня послание от Королевы, — важно заявил Кориан, спрыгнув на песок.

— Вести от матушки? — искренне обрадовался принц.

— Госпожа рада Вашим успехам. Она гордится Вами и просит передать Вам свою любовь.

— А моя невеста, Яринна? — порывисто произнёс Ларандин. — Как она переживает нашу разлуку?

— Принцесса с нетерпением ждёт Вашего триумфального возвращения.

На лице мальчике не дрогнул ни единый мускул, когда он произносил заведомую ложь. Зная Белую, я подозревала, что девушка окончательно запуталась и плохо различала собственные чувства и навязанные.

"Должно быть, она сейчас очень несчастлива".

— Она передала что-нибудь для меня?

Если с Яринны было всё сложно, то с принцем, напротив, никаких вопросов не возникало — он любил тейгланку всем сердцем. По крайней мере, Ларандин искренне верил, что завладевшее им чувство — любовь.

— Принцесса не успела ничего подготовить, — уклончиво сказал Кориан. — Но зато Госпожа отослала со мной это.

Он достал из перекинутой через плечо сумки лакированную шкатулку.

— Что же внутри? — несколько разочарованно спросил принц.

— Я не знаю. Её следует открыть в Городе, и только возле его сокровища. Это особое распоряжение.