Мария Хлодвиг - Хелена

Суждено ли им срастись когда-нибудь? Кто знает.

Кто знает…

"Он не захотел уйти со мной. И это был его выбор".

Почему? Почему, любимый, ты оставил меня, хотя поклялся защищать?

Может, если бы на моём месте была та женщина, Вивиана, ты поступил бы иначе?

Шэйн стоял у раскрытого окна и наслаждался видом цветущего сада. Когда Иеремия втолкнул меня в комнату, жрец Жиюнны даже не обернулся. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он начал разговор — сама я не стремилась к общению.

— Ты задержалась, Хелена.

— Уж извини.

Сколько прошло для него? Неделя? Для меня — чуть меньше года.

Шэйн обернулся. На его красивом лице раздражение пробивалось через маску безразличия.

"Он так похож на старшего брата-полукровку, обречённого жить во тьме".

— Я жду доклада.

Некоторые вещи не меняются. Когда я была жрицей, когда я училась в Университете, даже когда попала в Ортано Косом… Всегда кто-то стоял надо мной.

"Готов ли ты узнать всю правду, наглый мальчишка?"

Миарк утверждал, будто во мне есть нечто особенное. Он ошибался. Я просто умею сносно исполнять приказы. Хорошее качество… для служанки.

Зря он называл меня принцессой.

Я рассказала Шэйну всё — почти всё. Сколько же тёмного удовольствия принёс мне его постепенно растущий страх!

Жрец Жиюнны велел мне молчать. Я согласилась, зная, что мне всё равно никто не поверит.

Спустя пару часов после возвращения в Эмьвио Косом моя жизнь вошла в прежнее русло.

Словно ничего и не было.

Но это всё было.

Эпилог

Давным-давно в городе, стоящем в сердце мира, жил златоглазый мудрец и его супруга. Так счастливы они были вместе, что люди не разделяли их и считали единым целым.

Однажды в город пришли прекрасные телом странники. Сами того не ведая, они принесли с собой сразившую многих болезнь. Не обошла она стороной и дом мудреца.

— Позволь подарить тебе детей, — сказала жена его, чувствуя слабость. — Они утешат тебя, любовь моя, когда меня не станет.

Трёх сыновей и одну дочь родила она ему, а затем умерла. Оплакав супругу, златоглазый мудрец срезал у неё локон и похоронил любимую в глубокой могиле, но следующей же ночью мёртвая жена постучалась ему в дверь.

— Зачем ты запер меня в темнице? — рыдала она. — Почему ты так жестоко поступил со мной, любовь моя?

Так повторялось много ночей, но мудрец не отворял двери: он знал, что приходящее существо лишь частично являлось той, кого он любил.

Однажды странники пришли к нему и сказали:

— Мы заразили твою жену, но теперь и сами больны. Этот мир убивает нас. Умоляем, защити!

— Вы стали такими по моей вине, и потому я помогу вам, — сказал златоглазый мудрец.

Из смеси глины и волос жены он вылепил Слугу, вдохнул в него жизнь и велел оберегать странников.

— Хорошо, — сказал тот. — Я буду хранить их, как твои дети хранят людей.

Когда ночью в дверь дома постучались, мудрец взял меч и шагнул за порог. Когда же он вернулся, Слуга спросил:

— Чья кровь на твоём клинке?

— Я ранил и заточил её в темнице, но теперь и сам болен — сказал златоглазый мудрец. — Нет больше места мне в этом доме и этом городе.

— Что мне сказать твоим детям?

— Ничего не говори. Они ещё так юны, а знание сотворённого мной, слишком велико и опасно. Об одном лишь прошу: сбереги мой меч.

Слуга принял окровавленный клинок из рук хозяина, а тот ушёл и никогда больше не возвращался.

Сказка, записанная в хранящейся в Эмьвио Косом копии Потаённой Книги.

В одном из тихих уголков Тхеос Косом, мира богов, в тени могучего старого дерева на вершине крутого холма, покрытого сочной травой, сидели светловолосая девушка и её печальный бог.

— Знаешь, ты обманул меня. Разве может зиму сменить весна, когда солнце погасло?

Бог улыбнулся и погладил собеседницу по голове.

— Бедное дитя. Неужели придумала, что тебя оставили на растерзание холоду и тьме?

Маленький синий мотылёк сел ей на палец. Сквозь подступившие слёзы девушка смотрела и не могла насмотреться на хрупкое создание.

— Возможно ли?..

— Он пообещал, что всегда будет тебя защищать, — сказал бог. — Такие люди не бросают слов на ветер.

Девушка заплакала, но слёзы её были светлы.

Жду тебя, моего жениха.

Всё невеста — и вечно жена.