Расщеплённая сталь. Том 1 - Ex mod

Безумная картина арены, развороченная на куски, залитая кровью и покрытая грудами искалеченных тел, выглядела так, словно Система и не намеревалась пропускать нас дальше нулевого этапа.

Среди выживших было восемь внефракционных, не отмеченных никакими знаками. У этих носителей была заметна особая сила, каждый выделялся редкими вещами и артефактами: у некоторых было по две-три уникальные вещи, сверкавшие необычной энергией.

Из фракционных носителей из отряда АБСХ остался лишь один выживший — старый безумец, вероятно их глава, что до боя орвал на лидера Хайденвальда. Оба главы были потрёпаны, но живы. Глава АБСХ впился в меня взглядом, полным ярости и ненависти, будто желая разорвать меня на куски прямо здесь и сейчас. Но мы уже поняли, что внутри туннеля навыки были отключены, а вступать в ближний бой, после всего пережитого, никто не решался.

Четыре из армии освобождения чудом остались в живых, истекая кровью и едва держа оружие в руках. Пятеро из Хайденвальда, выжившие частично благодаря моим действиям, бросали на меня подозрительные взгляды, вспоминая, как мои шарды разрывали их товарищей на куски.

Ко мне подошёл массивный носитель из Хайденвальда и их глава протянул руку: — Хурндиг, — представился он, — здоровенный, словно высеченный из камня. Я не удостоил его рукопожатием, не желая вступать в разговоры с представителями фракций. Он усмехнулся: — Харя у тебя больно знакомая. Ты часом не военный преступник какой? Кажется, я видел твоё досье...

Я глубоко вздохнул, сдерживая раздражение: — Хурндиг, помолчи лучше. У меня нет никакого желания обсуждать это с тобой.

Он нахмурился, но не замолчал: — Сам, что ли, думаешь всё пройти? А вдруг дальше испытание на пару? О-о-о, — усмехнулся он громче, — так ты же Термит сраный! Я твою харю помню ещё по отчётам. Лет десять назад, когда во время Судного дня вас там завалило. Тебя же обратно обменяли и отправили на каторгу.

Я зло прищурился: — Старый, если ещё раз рот раскроешь, я тебе ботинок в пасть вобью.

Он громко хмыкнул: — Ты же из наших! На кой чёрт ты своими железками всех подряд крошил? Ну, абсховцев ты неплохо проредил, конечно...

Тут вмешался глава АБСХ, хрипло крича: — Это же ваш психопат! Только без шеврона! Вы специально засунули его сюда, чтобы он наших нарезал, а теперь делаешь вид, что не узнаёшь его, урод?

Хурндиг хмыкнул: — Знать-то я его знаю, но только по старым историям. Мы же с тобой знакомы, Вергис, чё ты орёшь опять? Почти десять лет в одном штабе проработали.

Вергис резко перебил его: — Знал бы я, что Альянс развалится сразу после прихода этого пиздеца, прирезал бы тебя уже давно!

Стоявшие поодаль солдаты армии спасения уже начали приходить в себя после исцеляющего фонтана. Хурндиг бросил задумчивый взгляд в их сторону и спросил: — А эти здесь какого хрена делают? Власти ведь вроде как Альянс обратно раскололи.

Вергис раздражённо цокнул языком: — Старая власть не так просто сломать. То, что выжившие в войне генералы решили власть захватить, ещё ничего не изменило.

Я стоял и слушал этот обмен, осознавая, как мало знал о том, что происходило за пределами каторги. Судя по всему, в мире шла ожесточённая война за власть. Не всех генералов расстреляли после Великой войны, часть отправили в штабы на примирение. И вот теперь им настал конец. Именно поэтому солдат Армии Освобождения было значительно меньше, чем бойцов АБСХ и Хайденвальда — до начала кровавой бойни.

Хурндиг перевёл взгляд на меня и снова заговорил: — Вступай в наши ряды, ты же свой, мы через войну вместе прошли.

Я внимательно осмотрел его, не скрывая презрения: — Ты, часом, не забыл, что ваша власть сделала с нами после окончания войны, а, Хурндиг? Ты же армейский полковник, спокойно просидел в штабе, пока наши парни ямы руками рыли на задворках мира.

Хурндиг нахмурился: — Так не я же старую власть свергал! Если бы мы тогда власть удержали, вы бы героями домой вернулись.

Я горько усмехнулся: — Ну не удержали же! И огромный болт на нас забили, когда Альянс формировали.

Он выдохнул тяжело: — Один хер… все города в огне. Власть цепляется за остатки народа, как может, пытается хоть как-то объединить их. Но когда у тебя под боком вылезают орды уродов-зелёных из порталов, тяжело удержать что-либо.

Вергис, не сводя с него взгляда, хрипло бросил: — Хурндиг, при нашей следующей встрече я тебе горло вскрою.

Он произнёс это почти буднично, спокойно, но в голосе слышалась сталь.

Я уже не слушал их. Холод пробежал по позвоночнику, когда позади внезапно проявилось нечто… Копия того самого существа, что произнесло тогда непостижимые слова.

Оно материализовалось беззвучно, как призрак, оставаясь неосязаемым и в то же время угрожающе реальным.

— Добро пожаловать, выжившие носители — прогремел его голос, идеально чистым и выверенным человеческим языком, тем стандартом, что был принят десять лет назад как универсальный протокол общения. Слова эхом разнеслись по туннелю, заставив всех выживших замереть.

Просто находясь рядом, это существо сдавливало пространство, словно гигант ставил ногу на муравьиную колонию. Дыхание стало тяжёлым, каждое движение давалось с трудом.

— Рады приветствовать первых людей с планеты Альматер в нашей обители!

Никто не осмелился даже шевельнуться.

— Рад видеть, что девятнадцать бравых носителей смогли остаться живыми в фазе просева материала. Мистер Джордж Грим. Или же Сорок Восьмой ? Как вам предпочтительнее?

Я стиснул зубы и посмотрел ему в лицо, точнее, в то место, где должна была быть голова. Он знал всё. Абсолютно всё.

— Грим. Так привычнее, — ответил я коротко. Его осведомлённость пугала, но ещё больше пугала лёгкость, с которой он бы мог уничтожить нас.

— Вижу, вы столкнулись с нынешним владельцем лабиринта восхождения. Не могли бы вы повторить, что вам сказал владелец?

Я едва заметно качнул головой: — Не смогу. Эти слова… они словно весят тонну. Даже попытка их произнести разрывает голову.

Существо замерло, а затем голос вновь зазвучал:

— О, вы смогли выдержать истинный язык нашего главы… значит, у вас высокое ментальное сопротивление. Не беспокойтесь, я прочитаю необходимое из вашей памяти.

Сопротивляться ему не было ни смысла, ни желания. Я понимал: передо мной стояла сущность, которая, если захочет, в считанные мгновения обратит не только нас, но и всю планету в кровавую баню. Рядом с ним даже дыхание