Ольга Хожевец - Пламя на воде

   Комин окинул взглядом застывшие ряды гвардейцев, пожал плечами.

   - Ну давайте.

   - Я уже слышал, что вы устроили возле представительства, - сказал Бертрам, когда они с Комином удалились на расстояние, достаточное, чтобы их разговор не стал достоянием посторонних ушей.

   - Не только там, - буркнул Комин. - Еще на проспекте нарвались на какое-то шальное копье.

   - Я полагаю, мы с ребятами, возможно, могли бы вас остановить. Повторюсь: возможно. Ценой очень больших потерь.

   Комин задумчиво посмотрел на изготовившиеся к бою войска.

   - Если бы мы были без доспеха - почти наверняка. - Честно признался он. - А так - вряд ли.

   - У моего отряда на вооружении шесть пищалей.

   - Коней убить успеете, если повезет. Доспех не пробьете, второго залпа уже не сделаете.

   - В ваши планы мщения входит уничтожение гвардейцев? - Спросил Бертрам.

   - Отнюдь.

   - А нанесение ущерба Короне?

   - Это смотря что считать ущербом, - осторожно высказался Комин. - Тюрьму мы намерены потрясти основательно. И выяснить, кто эту пакость устроил - тоже.

   - Вряд ли вам это удастся.

   - Попробуем.

   Бертрам вздохнул.

   - Есть еще один вопрос, который я обязан вам задать. Могу ли я быть уверен, что вы ответите честно?

   - По-моему, я пока не дал вам повода сомневаться в моем слове.

   - Тогда дайте мне слово, что ни вы лично, ни ваши товарищи не причастны к похищению принцессы.

   - Клянусь. - Серьезно ответил Комин.

   - Хорошо, - кивнул гвардейский капитан. - Собственно, я так и думал.

   - И что теперь? - поинтересовался Рыцарь.

   - Теперь я просто отведу войска и позволю вам проехать.

   Комин изумленно поднял брови.

   - А как отнесется к этому ваше командование?

   - А наплевать мне, как оно отнесется, - доверительно сообщил Бертрам. - Мне в отставку давно уж пора. Полагаете, я готов положить тут своих ребят только ради того, чтобы побыть в этой должности лишних полгода-год?

   - Капитан, вы первый разумный человек, встреченный нами в этом городе.

   - Благодарю. - Криво ухмыльнулся Бертрам.

   - Скажите, почему вы были уверены, что мы непричастны к похищению принцессы?

   - Потому, что я слишком хорошо знаю принцессу. - Ответил старый вояка. - Сомневаюсь, что ее вообще кто-нибудь похищал. Эта девочка еще всю Арсанию поставит с ног на голову, попомните мои слова.

   ***

   В тюрьму Рыцари вошли практически беспрепятственно. Не считать же, в самом деле, препятствием массивные ворота, с треском вылетевшие от тройного магического удара, и четверых улепетывавших тюремных охранников. Глухую низкую дверь самой тюрьмы постигла участь ворот - не помогло и то, что сделана она была из каменного дерева и стояла здесь от века.

   Внутри, правда, обнаружилась еще одна дверь, потом еще и еще; зато людей видно не было.

   - Понаставили дверей. - Пробурчал Волос после того, как очередная расколотая плита рухнула к ногам Рыцарей. - Пройти невозможно.

   - Это же тюрьма все-таки, - заметил Беркет. - Она для того и строилась, чтобы тут кто попало не ходил.

   - Есть тут кто живой? - Воззвал Комин. - Выходите по-хорошему, все равно найдем, хуже будет!

   На призыв никто не откликнулся.

   - Так. - Сказал Комин. - Двери высаживаем все, осматриваем камеры. Кто первым найдет кого из тюремщиков - хватайте за шкирку, волоките мне.

   - А узники? - Поинтересовался Волос.

   - Дела нет до них. Хотят - пусть разбегаются.

   Такого тюрьма Кастин не видела со дня своего основания. Собственно, как тюрьма она перестала существовать, поскольку ни одной закрытой двери в ней не осталось. По коридорам носились толпы обалдевших узников, бледных, в одинаковых холщовых хламидах - кто в поисках выхода наружу, а кто просто в опьянении от неожиданной свободы; были и такие, кто остался сидеть в камерах, обескураженно созерцая пустой дверной проем и отказываясь принимать подарок судьбы.

   Улов Рыцарей составил человек двадцать тюремного персонала, вытащенных из подсобок и каморок, отысканных по укромным уголкам. Один умник догадался даже переодеться в робу и засесть в камеру, но пышущие здоровьем румяные щеки вызвали подозрение Рыцарей, сообразительный тюремщик был извлечен на свет и опознан коллегами. Шаривший по подсобкам Волос попутно обнаружил дознавательный зал с пыточными приспособлениями. Некоторое время соображал, что видит перед собой, а сообразив, устроил такой фейерверк, что вскоре в довольно обширном помещении с низким потолком не осталось ни одного предмета крупнее щепки и целее ломаного гвоздя. Беркет набрел на кухню, где в огромном суповом баке был найден скрючившийся в три погибели повар. Комин взял на себя функцию надсмотрщика и к моменту начала допроса довел бедняг тюремщиков до заикания одним своим видом.

   Наконец все три Рыцаря собрались в комнате, где прямо на полу, скрючившись и опустив головы, сидели представители персонала тюрьмы Кастин. Комин устроился на единственном чудом уцелевшем табурете, Волос и Беркет встали неподалеку от дверей.

   - Начнем, пожалуй, разговор. - Внушительно заявил Комин. Забрало он поднял, ногу закинул на ногу, а на колено положил черный меч - так, для создания нужного образа. - Есть желающие что-нибудь рассказать?

   Ответом было молчание.

   - С кого начнем? - Лениво поинтересовался Комин у Беркета.

   Тот поднял забрало, обвел присутствующих внимательным взглядом.

   Внезапно поднялся один из тюремщиков, пожилой седоватый мужчина, сделал пару мелких шажков вперед - и бухнулся на колени.

   - Не казни, благородный господин, - завел он дребезжащим голосом. - Мы люди маленькие, подневольные, кого велят - того сажаем. А относились мы к вашему сотоварищу по-человечески, чем могли, тем услужили.

   - Услужили капитально. - Процедил сквозь зубы Беркет. - Солидно, можно сказать, услужили. Удавили в камере - и накаких тебе проблем.

   - Это не мы! - Испугался тюремщик. - Это он сам, жизнью клянусь!

   - Жизнью и ответишь. - Мрачно констатировал Беркет.

   Тюремщик, и до того цвет лица имевший бледный, вовсе посерел.

   - Подожди, Беркет. - Нарушил молчание Комин. - Я по порядку разбираться буду. Вот ты, услужливый, тебя как звать?

   - Мофин Утар, господин.

   - Ну и имечко. Так говоришь, Мофин, ты ему чем-то услужил? Чем?

   - Я, господин, тому господину камеру готовил и соломы двойную порцию положил. А еще чаек горячий носил, в наших стенах без горячего тяжко, так ваш сотоварищ мне за это вежливо так ``спасибо'` говорил. Зла не держал на меня, жизнью клянусь!