Эдуард Веркин - Место Снов

И стал работать над собой.

А вообще, быть рейнджером оказалось не очень весело. Как-то не так, как представлялось. Подружиться он, как всегда, ни с кем не смог. Не сошлись нервными организациями. У Зимина нервная организация была тягучая, а рейнджеры отличались взрывной нервной организацией. Когда Зимин ложился поспать, рейнджеры садились играть в карты на тушенку, когда Зимин не прочь был пострелять по тушеночным банкам, рейнджеры ехали трясти гномов. Зимину почему-то трясти гномов не хотелось, а вот рейнджеры это развлечение вполне уважали. И все чаще и чаще Зимин думал, что путь рейнджера – не его путь.

Почему он вообще хотел стать рейнджером? Ну да, у рейнджеров бластеры. Ну да, у рейнджеров броня. Танк даже есть. И что? Зимин предполагал, что когда он дойдет до рейнджеров, то он что-то поймет. Поймет по жизни. А ничего он пока не понял. И вообще. Бластеры ему надоели. Танк ему надоел. И хотелось ему чего-то другого, а чего именно – Зимин не мог понять, как ни пытался. Да и рейнджером быть больше не катило. К тому же, к своему легкому неудовольствию, Зимин осознавал, что он снова, даже здесь, не знает, кем хочет стать.

Зимин вспоминал свое путешествие по Стране Мечты. Пустыню, Перца, колдоперов, красных волков. Зачем все это? Зачем он через все это прошел? Для того, чтобы сидеть на вышке из саксаула и гонять злобных ночных гостей?

Глупо. Глупо. И неизвестно, что будет завтра. Зимин вспомнил, как говорил песчаный динго.

Все желания существ сбываются, это самая главная правда мира. Чего желал – то получай.

Это он верно сказал, нужно мечтать осторожно. Все мечты сбываются. Так или иначе. А он мечтал неосторожно. И вот сидит на саксауловой вышке. Скучает. А скучать лучше всего в одиночку. Поэтому Зимин и сидел на вышке.

Задача дежурного была проста и необременительна – периодически брать со специального жестяного листа горящие головни и кидать их в особо наглых суперваранов, осмеливавшихся пересекать саксауловый плетень. Да раз в час стрелять в воздух из бластера – это на случай, если вдруг к лагерю забредет случайный мертвяк или нередкий здесь дух песка. Вот и все обязанности. Легко.

Зимин взял головню, размахнулся и швырнул ее в ящеров.

– Вон пошли, мокасины, – сказал он. – Жизни от вас нет.

После чего Зимин укутался в брезент. Но теплее не стало. Тогда Зимин решил покурить. В последнее время Зимин курил все больше. Раньше он курение не одобрял, а теперь вот одобрял.

Он достал табак и умело забил трубку. До жаровни тянуться было лень, и Зимин подпалил выстрелом из бластера хворостинку, а от нее уже растянулся. Выдул дым кольцами, закашлялся в кулак.

В ближайшем бараке отвалилась дверь и на воздух вышли два рейнджера. Они огляделись, даже в небо зачем-то посмотрели. Зашли за угол. И тут случился интересный эффект – то ли благодаря акустике глиняных стен, то ли благодаря завихрениям вечернего воздуха Зимин, сидящий на вышке в карауле, прекрасно слышал весь разговор, хотя самих рейнджеров видно и не было.

– Когда? – спрашивал один.

– Давай через… три дня, блин, – отвечал другой.

– Хорошо. Через три так через три…

– А что наш дурак?

– А что дурак? Дураку ствол под челюсть и втемную. А будет дергаться, так и вообще, в колодец опустим.

– Давно пора, блин. Грабли распускать, блин, стал.

– Пора, кто бы сомневался. Да все руки не доходят. Задолбал уже со своими порядками. Океан… Пушки, пиво, рок-н-ролл. Ха! Нет там ничего. Ни пива, ничего!

– Нет, конечно. А тут ведь рядом все и есть. Местечко – супер! Вода, еда, кипарисы произрастают. Все, что хочешь, блин, для счастья…

Зимин узнал Глину.

– Вот где надо было, блин, обосноваться, – говорил Глина. – А этот дурак нас в пустыне, блин, держит. Я сюда что, на пустыню смотреть приехал? Мне этого добра и там хватало…

– Это, конечно, правильно. Но у нее ведь, кажется, дракон, – сказал другой.

– У нее дракон, блин, а у меня две «Мухи» [46] зашхерено, – голос у Глины стал совсем масляным. – Они этого дракона даже и не заметят. «Муха» танк, блин, прошибает, чего там дракон. Главное, в сердце сразу попасть. А сердце у него за левым крылом. А потом я в его башке бар, блин, сделаю.

– А еще кто?

– Восемь человек, блин, – говорил Глина. – Пахтакор, Крупа, Тело, Замотай, Супесь…

– Нормально. Можно попробовать.

– Чего там, блин, пробовать?! Гасить этого Сержанта-Воображанта, да и все, блин! Через три дня как раз будем в том секторе, и тогда… Давно пора почикать кое-когошеньки…

– Ладно, Глина. Потом еще оббазарим. А то у него бессонница в последнее время. Болтается по лагерю, вынюхивает что-то. Пойдем спать-ка.

– Пойдем, блин.

Они ушли. Зимин выждал пять минут, а потом слетел по веревке на землю. Прислушался.

Было тихо, только генератор жужжал, выплевывал через широкую трубу в небо крупные искры. В северном бараке храпел кто-то тонким храпом, песок перекатывал свои миллионы тонн по власти ветра, саксаул стучал ветками, придавая ночи совершенно восточный колорит. Зимин, чтобы сильнее насторожить ушные перепонки, выдохнул воздух и отправился к хижине Сержанта. Он подошел к ней осторожно и уже собрался поскрести ногтем в дверь, как дверь раскрылась, и на пороге оказался сам Сержант.

– Как ночь? – спросил Сержант.

– Нормально, – ответил Зимин. – Только холодно.

– Угу. Табак есть?

Зимин достал кисет.

– Хороший у тебя табак. – Сержант закурил. – Откуда?

– А, в лесу набрал, – соврал Зимин. – Там еще эльф недалеко живет.

– Да, надо к эльфам съездить, а то тушенка кончается… И топливо.

Они помолчали. Потом Сержант предложил немного прогуляться, и они отошли к самому краю платформы. Дальше начинался саксаул и песок. Сержант сел на крайний камень, снял ботинки.

– Я тоже против, чтобы полосатиков убивать, – сказал Сержант. – Они ведь никому не мешают, да? Вот скорпены – другое дело! От них тут одни проблемы. Но ничего, скоро прорвемся к океану, там легче будет! Там ни мертвяков, ни скорпен. Тут раньше, на этом вот месте, гномы жили. Необыкновенные такие, красные, не знаю, кто их уж и выдумал. Так у этих гномов что-то вроде религии было. Они ничего не делали, только сидели и все. Ну и в туалет ходили, само собой…

– А как же еду и воду добывали? – спросил Зимин.

– Силой духа. Они сидели на площадке и молчали. А утром с неба падала манна, такая крупная, что не умещалась в кулаке, вечером из колодца поднималась чистая холодная вода. Им этого хватало, ничего другого надо не было. А потом…

– Давай я расскажу дальше, – сказал Зимин.

– Ну, расскажи…

– Дальше было вот что, – начал рассказывать Зимин. – Красные гномы жили счастливо, а потом что-то случилось. Что-то произошло, хотя никто не знал, что именно. Но в один прекрасный день манны выпало немного меньше. Гномы заволновались и стали думать, в чем причина подобного явления. И один вдруг сказал, что манна не выпала из-за того, что кто-то из гномов не очень усердствовал в духовных упражнениях. Кто-то решил похалявить, сказал предводитель гномов, не будем его искать, но пусть халявщик серьезно подумает. Гномы снова уселись и ввергли себя в духовные упражнения.