Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
Даша горделиво вздернула подборок:
— Смогла бы! Только вы сейчас клевещете на хорошего человека.
Разумовский качнул головой, словно его стал утомлять разговор:
— De mortuis aut bene aut nihil nisi vero, Дарья Аристарховна. Так правильно звучит знаменитый афоризм. Я говорю о Семене Васильевиче именно правду, как и положено. За сим позвольте откланяться. Таисия Саввовна, не откажите в любезности, сообщите своим благодетелям, что я выполнил их условия. А захотите узнать неудобную для вас правду — на визитке есть мой номер телефона.
Он наклонил в прощании голову и пошел прочь.
Даша не удержалась и сказала в спину Разумовского:
— И как таких подлецов земля носит?
У Таи в голове вертелся другой вопрос: как Даша с таким темпераментом при императорском дворе выживает?
Неприметный парень чуть наклонил голову набок, уточняя у Таи свои дальнейшие действия. Она отрицательно качнула головой, и парень скрылся в машине. И вот кого за такое счастье благодарить?!
Даша оглядела Таю с ног до головы и вынесла вердикт:
— Подосиновик, быстро в тепло — греться и собираться. Тебе нельзя мерзнуть — ты же Снегурочка… Кажется, погода меняется. Снегопад вот-вот усилится. А у меня шины не поменяны. Кто ж знал, что тут настолько рано придет зима.
Тая пропустила мимо себя Дашу в дом и зашла следом, закрывая дверь. Для верности она даже подперла её, чтобы никакие злые слова Разумовского не пробрались сюда. Хотя зачем ему лгать? Он знает, что его снова заставят извиняться.
Даша, цокая каблучками туфель, ломанулась осматривать первый этаж, любопытно суя свой нос везде.
— Забавно, как живут магмоды. В отчетах дома смотрятся иначе — богаче. Надо будет Сума… — она подавилась словами, передернула плечами и обернулась к замершей в холле Тае. — Зимо… Тьфу! Отцу пожалуюсь!
Она даже ногой топнула, как ребенок. Что-то с Дашей совсем не то творится. Она хаос, но вполне управляемый хаос, а сейчас она словно места себе не находила.
— Подосиновичек, не стой истуканом… Собирайся!
Даша прошлась по гостиной и замерла, что-то рассматривая. Кажется, Метелица утром, убегая, не заправил диван. Или заправил? Даша порывисто вытащила из кармана короткого, модного, изысканно-бежевого цвета пальто походник, посмотрела на экран и выругалась. Потом она развернулась к Тае:
— Собирайся уже. Отомри, моя хорошая! Забудь ты о Разумовском и его дочери. Тебя же предупреждали…
Как раз о Разумовском забывать было нельзя, как бы Тае этого не хотелось. Что значит, что проект магмодификаций купили ею? И понимай, как хочешь. Разумовский в курсе ритуала с веретеном? Или это намек на несостоявшуюся помолвку? Так не было признаков того, что Тая хоть как-то интересует Зимовских. Кроме первого танца на совершеннолетии Ильи. И удивленного-замершего лопоухого парня из сна. И поганкой он стал звать её с подачи Даши — Гордей подсказал.
Даша пошла на третий круг по гостиной, уже ничего не разглядывая. Тая не выдержала и спросила её прямо:
— Даша, тебе плохо?
Та вздрогнула, разворачиваясь:
— Плохо? Я в истерике, Тай. Я в дикой истерике — Сумароков никогда не молчал настолько долго. Он мне так и не перезвонил. Понимаешь?
Тая отрицательно качнула головой, и Даша, как подкошенная, рухнула на диван:
— Не понимаешь… Я его люблю. Я не могу без него, а этот гад позволил себе умереть. — Она посмотрела Тае в глаза и сказала то, о чем та боялась думать весь день: — В столице… Дворец рухнул. Полностью. Эпицентр взрыва — зал, где должно было проходить совещание. Не смотри так — я твоего Кота загнала в угол. Это достоверные сведения. Императора нет. Кажется, нет. И будешь смеяться, но самый вероятный кандидат на престол — твой Кот.
— Императрица…
Даша истерично замотала головой:
— Не факт, что она носит мальчика. Всем сильно повезет, если она беремена мальчиком. Я Сумарокова лично убью, если он имел такую глупость взять и умереть. Он никогда так долго не молчал…
Она снова вытащила походник, включила его и застонала сквозь зубы.
Тая села рядом с ней и обняла Дашу за плечи, крепко прижав к себе. Та стала всхлипывать, пока еще не позволяя себе расплакаться.
— Дашенька… Надо надеяться на лучшее…
Та кивнула и разревелась, как и Ника.
— Я надеюсь… Я очень надеюсь… Но это так трудно… Я ему говорила — подай в отставку… Ну подай в отставку… Нервов моих не хватает, когда он лезет с головой во все ловушки на границе… Он обещал, он сказал, что даже нашли того, кто его заменит… Ну почему все именно сейчас?!
Тая отстранилась, заглядывая Даше в лицо. Сумароков сам решил подать в отставку? Вот это новость!
— А этот гад… Который на место Сумарокова… Он брыкался! Он недостоин! Он не хочет! Узнаю, кто это — вместе с Сумароковым прибью.
Сложившаяся в Таиной голове картинка истории с феромонами с треском разрушилась. Гордей был прав, когда связал феромоны с ритуалом. Понять бы еще, для чего это все было. Зачем тому, кто планировал ритуал, носящийся за Таей Илья? Он бы и так носился — из-за общей нити…
Даша достала из кармана пальто платок и принялась вытирать слезы. Впрочем, это мало чем помогало — они продолжали катиться по её лицу. Она яростно сунула платок обратно в карман и снова достала походник. Разблокировав его, она принялась названивать по номеру, записанному как «гад неблагодарный!» — Тая надеялась, что это просто на волне истерики Даша переименовала мужа. Ответом были долгие гудки. Звонок никто так и не принял. Даша выругалась, отключила телефон, гневно сунула его в карман, промахнулась, и походник с грохотом улетел на пол. Даша задрала голову вверх, рыкнула и подняла телефон с пола.
— Да что это такое…
Тая ласково погладила Дашу по спине и замерла. Этого не могло быть, но…
— Дашенька… — Тая невоспитанно переместила ладонь на Дашин живот.
Та посмотрела на нее опухшими, раздраженными глазами:
— Что, Подосиновичек? Не тяни, я дурная сейчас.
Огонек под рукой Таи был живой, теплый и совсем-совсем маленький. Если бы лес сегодня не поделился силами, Тая бы не нашла его.
— А ты знаешь, что ты беременна?
Даша вскинулась, как призовая лошадь:
— Тьфу на тебя! Кто так вульгарно выражается! Говорят: находится в интересном положе… — До неё все же дошло: — кто?! Я?! Я беременна…
Она снова зашлась слезами:
— Теперь я вообще не прощу Сумарокова — ну как можно умереть в такой момент! Кто будет дарить букеты, кто завалит меня
