Наталия Мазова - Исповедь травы

– …и тогда эти трое проклятых явились к Райнэе и сказали, что признают ее истинной и единственно сущей Королевой, а спутника ее, огневолосого Луга – законным Лордом с ее воли и своего одобрения. И Альгрим Серид возложил на ее голову ту корону, что когда-то пала с головы Королевы Адельхайд и треснула от удара о камень. Предречено было, что, возложенная на голову истинной владелицы, корона снова станет целой. Но трещина осталась, а Райнэя вернула корону Альгриму и велела хранить и далее – мол, только когда отступит Тень, сумеет она вернуть ей целость. Но даже это очевидное доказательство не заставило этих троих взять назад обеты и клятвы. И даже то, что через несколько десятков лет тот, кого они признали своим Лордом, безумным бродягой пошел по улицам, не умея добыть куска хлеба…

– Боги простят их, – осторожно произношу я. – На них не было благодати, и они в который раз не распознали подмены…

– Но мы – не боги, – неожиданно вскидывает голову Лоти. – И прощать – не в нашей власти, – больше всего меня поражает тон, которым это говорится – спокойный и ровный, без малейшего надрыва. Так говорят о вещах, привычных с детства.

– Естественно, все Верные были приближены и обласканы новой владычицей Каэр Мэйла. И лишь это позволило им уцелеть – ибо не прошло и ста лет, как они остались единственными Вышними в городе. С того момента, как ворота меж мирами закрылись, сила Коричневых Лордов стала медленно, но верно таять, и многие – в том числе и сами Верные – прибегали к близкородственным бракам, чтобы удержать теряемые способности. И прежде всего, не стало главного, что отличало Вышних от простых смертных, и они уже не понимали, что в нас такого, за что нас надо звать Вышними… Тем проще оказалось натравить на нас горожан. Тех же, кто уцелел в резне, прикончили болезни и вырождение – впрочем, это не минуло и Верных. Но самое главное – Тень, что вроде бы отступила при Ульвхильд и правительницах Лиенн, снова поползла на город. С каждым годом мир делался все меньше, и некому было сказать людям, что прежде он был иным. Некому, кроме Верных – но к тому времени у них хватало и своих проблем.

Ты видишь нас, Лигнор – то, чем сделали нас наши предки! В нашем роду было больше всего родственных браков – и вот я, вроде бы сильная и крепкая, но бесплодная, как растрескавшийся камень. А Иниана смогла зачать, но бедра ее слишком узки, и с рождения она не выносит дневного света. Вся жизнь ее прошла в стенах этого дома. Остальные здоровее, но лишь потому, что их предки вынуждены были мешать свою кровь с человеческой, ибо Вышней взять было уже неоткуда. Тех же, кто не мешал, нет уже давно. Отец Лоти, понимая, что ему нет пары и потомство его лишится дара, украл дочь шамана Степных Волков. Лоти – последняя Серид, и дорогой ценой заплачено за ее жизнь и способности – девять лет назад Волки добрались до них и из мести вырезали всю семью…

– Знаешь, почему я стала единственной женщиной среди Рыцарей Залов? – все так же спокойно произносит Лоти. – Волки забрали меня к себе вместе с матерью, я жила у них пять лет, подчиняясь их законам. И по этим законам женщина в семнадцать лет должна стать женой воина, если только сама не воин. Лишь взяв в руки меч, я сохранила право вернуться в Кармэль и самой строить свою жизнь. А ведь я так боюсь, что однажды и мне придется кого-нибудь убить…

– Какие мы, ко всем чертям, Вышние! – горько выговаривает Снэйкр. – Ну проживет Сульвас четыреста лет, мы трое по двести пятьдесят – а Иниану ребенок убьет, не пройдет и года! Разве с такими бедрами рожают? Но она, видите ли, единственная, кто может передать наследие Ирралей… кому оно нужно, это наследие! Способностей у нас – кот наплакал, да и теми пользоваться не умеем, даже Золотого наречия толком не знаем!

(Я снова припоминаю рассказы Хозяина: Золотым наречием когда-то именовался Язык Закона, один из трех, несущих магический заряд…)

– Вот поэтому мы и прокляли своих предков, – довершает Сульвас со вздохом. – Когда поняли, что дети наши либо будут обычными людьми, либо вообще не будут. Лоти и Тэль – наша последняя надежда, они и по смертным меркам совсем молоды. А Снэйкр… – она опускает глаза и договаривает чуть менее твердо: – Снэйкр вот уже тридцать лет любит только меня. Мы слишком привыкли быть вместе – все пятеро…

И снова – без малейшего надрыва, просто и печально. Воистину – о настоящем проклятии не кричат. Против воли всплывает в памяти компания из квартиры Влединесс. Оказаться бы здесь кому-то из них, да заглянуть в глаза этим пятерым!.. Впрочем, лучше не надо – они бы и здесь сумели все опошлить.

– Я так понимаю, что я – первая, кому вы за все время это изложили, – произношу я в навалившейся тишине.

– Воистину, – склоняет голову Сульвас.

– Но почему именно мне? Или вы надеетесь, что если я пришла… оттуда, то и вас сумею вывести? Или научить Закону Цели?

– Не надеемся, – обрезает Снэйкр. – Да нам это и не нужно.

– Тогда что во мне такого, чем я могу вам помочь? Я же… – в этом месте я перехватываю безмолвный взгляд Инианы и прикусываю язык. Уж не знаю, в чем выражается этот пресловутый дар Ирралей, но похоже, одно из его проявлений – чуять истину нутром. Где-где, а здесь никто не поверит в то, что я простая танцовщица.

Сульвас молча кивает Лоти. Та поднимается из-за стола и выходит. Возвращается она минут через пять, а то и семь, и в руках ее – плоская шкатулка из резной пожелтевшей кости.

– Корона Королевы Адельхайд упала к ногам Аньес, – говорит Лоти. – Оттого и хранить ее доверено моему роду, что берет начало от Аньес и Оливера. Возьми ее, Лигнор.

Удивленная, я принимаю в руки шкатулку, надавливаю на язычок запора… Передо мной на черном атласе пылает золотой обруч шириной в два моих пальца, сплошь усаженный изумрудами и рубинами. В центре его – светлая розетка из сплава золота с серебром, а в розетке – большой сапфир цвета вечернего неба. А та роковая трещина расколола корону аккурат с противоположной стороны – получился обруч с незамкнутыми концами. Я смотрю на эту вещь, от которой так и веет запредельной древностью, все еще не сознавая…

– Неужели мы ошиблись? – это голос Тэль-Арно, впервые за весь вечер, и голос этот вслух произносит то, во что я до последней секунды не желала верить. – Ты боишься принять эту корону, потому что ты тоже – не истинная Королева? Надень ее и докажи, что все, что с нами было – не зря!

Я вскидываю на них глаза. Тэль-Арно, мальчишка не старше двадцати, совсем не похожий на брата – смуглый, черные брови срослись на переносице, скулы вот-вот прорвут кожу… Снэйкр, в черном с золотом, как и брат… а «мечевластитель» – это чин воинского наставника – всплывает откуда-то… Иниана – лед и Сульвас – огонь… и впереди всех, светлая и чистая, как роса, Лотиа-Изар Серид, темно-серые ждущие глаза распахнуты на пол-лица. «Я крещу вас Водой, а тот, что придет за мной…»