Ева Николская - Паутина "кровных" уз

— А вот это как раз и не проблема, — услышала она сверху. И, посмотрев в его насмешливые зеленые глаза, спросила:

— Серьезно? Вы можете отвести меня туда?

— Конечно. Тем более я кое-что там оставил и намерен это что-то забрать. Так что прогулка в подземелье вам сегодня будет обеспечена, Ырли. Только с одним условием: никто не должен знать, что это я вас туда провел. Договорились? — она кивнула. — Но сначала я хочу, чтобы вы отдохнули, переоделись, поели и рассказали мне, кто вы такая и каким образом вас сюда занесло? Согласны?

— Я…

— Потом. Все потом, — он приложил к губам палец, заставляя ее замолчать. — Дома.

Он вышвырнул ее вон! Невероятно! Юную, прекрасную и дико сексуальную моэру, свалившуюся сегодня на Неронг, как снег на голову. Он мог бы предложить ей стать его подругой. Такая сочная, грациозная… куколка, а не девушка. Если отмыть и причесать, конечно. Ну, или, на худой конец, отправил бы ее к Арише. Уж она точно нашла бы девчонке применение. А вместо этого ему пришлось прогнать синеволосую малышку из дворца, напустив на себя грозный вид. Ну почему? Почему Светлоликий приказал это сделать? Потребовал выпроводить лейру за ворота и послать куда подальше, не сильно церемонясь в выражениях… зачем? Ведь ей всего-то нужно было с НИМ встретиться. Да уж, похоже, у Сиятельного начались проблемы с головой. Большие проблемы. Или это на него так ссора с Сэн повлияла? Да и где теперь тот грозный маг — его, "О", предшественник? Неужели Лучезарный убил бывшего соратника и закопал останки под каким-нибудь кустом в своем подземном саду? Этот может! С такими-то заскоками. О-хо-хо… Как бы не случилось беды. Не от повелителя, так от моэры. Маг Воды — это не шутка.

Рыжий "О" тяжело опустился в низкое кресло и обреченно вздохнул. В какую авантюру он вляпался, согласившись на предложение Светлоликого? Знать бы. Да и был ли у него выбор тогда? А сейчас? Впрочем, он не жалел. Власть и богатство, уважение и всеобщее повиновение горожан — ради этого можно было вытерпеть как причуды сильнейшего, так и построенный на магии краткий курс обучения, который пришлось проходить бывшему управляющему борделя всю ночь напролет. Да еще и в компании учителя, в чьем обществе не то, что об отдыхе заикаться, там слово вставить лишний раз страшно было.

Вспомнив недавние уроки, толстяк непроизвольно покосился на браслеты, плотно сидевшие на его запястьях. Ювелирные изделия напоминали друг друга как родные братья, с той лишь разницей, что на одном из них загадочно мерцал голубой камень, а на втором — алый. Благодаря первому украшению, новый наместник мог беспрепятственно усваивать получаемую от повелителя информацию, и ни одна даже самая мелкая деталь не ускользала из его памяти. Знания складывались пластами в его сознании и становились чем-то естественным, привычным, давно знакомым. Будто он всю жизнь занимался подземными садами, а не вел хозяйство публичного дома. Неизвестные сорта растений нынче являлись для "О" почти родными, а управление левитирующими платформами, призванными доставлять созревшие плоды и травы во дворец для отправки их на дальнейшую продажу в магазины — казалось совсем не сложным делом. Когда же весь этот процесс предстал перед глазами толстяка впервые, его охватила паника. И только близкое соседство Светлоликого заставило перепуганного мага взять себя в руки и, вместо желанного бегства, продолжить экскурсию-урок по коридорам и оранжереям нижнего города.

Очередной взгляд "О" на браслеты таил в себе смесь страха и уважения. Это были странные магические предметы, способные как спасти, так и убить своего носителя. Все зависело от того, на что эти сверкающие штуковины настраивались. В его случае, они несли знания, которых не было, навыки, которые в другой ситуации пришлось бы приобретать годами, а еще они даровали ему уникальную возможность безопасно перемещаться по территории подземелий. В случае опасности браслет с красным камнем начинал невыносимо жечь кожу, предупреждая о ней. Благодаря этому, толстяк знал, куда ему путь открыт, а где его ожидает масса неприятностей в виде ловушек и прочих сюрпризов, большая часть из которых грозила нежеланным гостям смертью. Но было и одно неудобство. Отныне никто, кроме повелителя, не мог снять браслеты с запястий рыжего наместника. Впрочем, и в этом "О" видел свои плюсы. По крайней мере, никакой завистливый идиот из числа местных жителей не сможет украсть у него волшебные украшения. Никто и никогда! Чем не повод для радости? Особенно с учетом того, что жить рыжебородый сай, в отличие от предшественника, собирался не в старом особняке и не в темных клетушках нижнего города, а в выделенном ему левом крыле дворца. Пришлось, конечно, потеснить принца без его на то согласия, но разве кто-то осмелится перечить воле гая Светлоликого? Всем известен взрывной характер последнего, а посему… Эвану ничего не останется, кроме как принять соседство новоиспеченного наместника. На этот счет "О" не беспокоился, прекрасно зная спокойный нрав наследника и его прохладное отношение к богатству. Подумаешь, половину полупустых комнат отдали тому, кто отныне будет следить за урожаями подземных плантаций, а также за порядком в городе. Парню от этого ни холодно, ни жарко. Ведь его обязанности остались прежними. Точно такими, как были при правлении Сэн. Ничего не изменилось… для принца.

Тихий шелест за спиной заставил рыжего "О" подскочить с кресла с быстротой и ловкостью юноши, а не грузного мужчины, коим он на самом деле являлся. На лбу тут же выступили капельки пота, а взбрыкнувшее сердце ускорило ритм. Этот звук за сегодняшнее утро стал для толстяка сродни ночному кошмару. Именно он был предвестником явления Лучезарного в его скромную (ну, почти скромную) обитель. Во всех помещениях дворца висели, стояли и даже лежали зеркала. Разного размера, формы, с отличными друг от друга рамами и вообще без них. Но эти куски стекла с полированной поверхностью, способной отражать все вокруг, располагались повсюду. И именно через них предпочитал общаться с рыжебородым наместником повелитель. Не то, чтобы толстяк хотел видеть Светлоликого во плоти. Такой вариант пугал его еще больше. Но и постоянное мелькание сияющей персоны в каждом из имеющихся в комнате зеркал, доводило беднягу до нервного тика. Щека самопроизвольно начинала дергаться, а глаз то и дело подмигивал невпопад. И, как не старался "О" держаться на подобных аудиенциях достойно, его волнение было слишком заметным, чтобы ускользнуть от внимательного взора собеседника. Точнее от взоров. Повелитель появлялся то в одном, то в другом зеркале, то во всех сразу, и при этом продолжал диалог, как ни в чем не бывало. С правой стороны, с левой… одно отражение заканчивало фразу другого, а порой они все говорили одновременно. И каждое воплощение Светлоликого при этом умудрялось вести себя отлично от остальных. Как будто в комнату сквозь зеркальные окна смотрели несколько копий одного существа. Толстяка это нервировало, но здравый смысл и инстинкт самосохранения не позволяли ему заикнуться о своих чувствах в присутствии того, кто, не переходя стеклянную грань, был способен превратить его в горстку пепла.