Ева Николская - Паутина "кровных" уз

Ну? И кто этот в край обнаглевший кто-то?

Стекло жалобно хрустнуло в сильных пальцах. Уродливая трещина побежала по его поверхности, а Сэн продолжал беспощадно сдавливать испорченный предмет, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как внутри него теряет правильные очертания фальшивая фигурка. Шар лопнул, огласив хрустальным звоном тишину. А за доли секунды до того, как это случилось, мужчине померещилась в его искаженной до неузнаваемости сердцевине собачья морда с алыми огоньками глаз, один из которых насмешливо подмигнул прежде, чем рассыпаться.

— Бездна… и сюда добралась, твар-р-рь! — зарычал он, до хруста в костях сжимая опустевший кулак. — Тварь, вездесущая полосатая тварь, как же ты мне надоела, — бормотал он, несложным заклинанием определяя, которое из зеркал работало порталом в последние часы. К нему-то маг и направился. — Почему из всех мест, где происходит что-то из ряда вон, торчат два твоих хвоста, а, Красотка? — спросил он у безмолвного стекла, в котором отражалась его высокая фигура, прямоугольные колонны на заднем фоне и… никого более.

Легкое движение руки повлекло за собой первую смену картинки. Мужчина увидел Зою, которая практически прильнув к зеркалу, с грустным видом спрашивала незримого собеседника о нем, о Таасе, а еще о том, беременна ли она и, если да, то от кого. Такая постановка вопроса отозвалась слабой улыбкой на губах раздраженного мага. Он снова провел ладонью перед стеклом, которое было призвано продемонстрировать ему сюжеты из прошлого, связанные с открытием портала. На этот раз в овале, ограниченном металлической рамой, отразился пустой зал. Сэн зашипел, прекрасно понимая, что тот, кто последним открывал пространственно-временной переход, наложил мощный блок на использованное для этой цели зеркало. Наложил здесь, в нижнем городе! Немыслимо, но… факт. — Когда-нибудь я тебя все-таки прибью, тварь, — бросил мужчина, хмуро глядя на бездушный интерьер, покрывающий похитителя сейлин. — Когда снова доведется посетить Бездну! — с вызовом проговорил он. За ледяным спокойствием его слов скрывался вулкан кипящего гнева.

Картинка фальшивого прошлого медленно таяла, позволяя проступить отражению бледного, как полотно, мужчины с хищным взглядом глаз, злая зелень которых чуть светилась вокруг черных провалов тонких зрачков. По стеклу прошла легкая рябь, смазывая очертания. Сэн мрачно усмехнулся, глядя в наливающиеся темным золотом очи, и, вложив в руку всю свою ярость, резко ударил по стеклу. Оно разлетелось на куски, опав к его ногам. Презрительно глядя на россыпь колючих осколков, маг ядовито прошипел: "Ты прос-с-сто самоуверенный болван, гай С-с-светлоликий!"

Отшвырнув носком короткого сапога один из зеркальных треугольников, мужчина решительно двинулся в направлении источника, чтобы, забрав оставленную там сумку, в скором времени покинуть бездушный интерьер украшенного картинами зала. Ближайшим выходом из подземелий был дворцовый. К нему-то и направился Сэн, не особо заботясь о конспирации. Машинально выхватив из-за пояса кнут, он быстро шагал по коридору, в котором хаотично вспыхивали кристаллы. Звук тяжелых шагов с металлическим отзвуком разносился по округе, как тревожный марш. От кошачьей мягкости движений не осталось и следа, зато вся фигура Сэн теперь буквально излучала непробиваемую решимость крупного хищника.

Когда плотно позавтракавший "О", насвистывая для храбрости веселый мотивчик, открывал дверь входа в нижний город, он меньше всего ожидал столкнуться на лестнице со своим предшественником. Для того, чтобы потерять дар речи вместе со способностью дышать, толстяку хватило всего лишь увидеть перед собой бледное с зеленцой лицо Сэн, его горящие бешенством глаза и… кнут, зажатый в белых от напряжения пальцах. Длинные уши нового наместника прижались к кудрявой голове, к горлу подступил ком, а в округлившихся глазах застыл неподдельный ужас. Сам толстяк тоже застыл… прямо напротив двустворчатых дверей, перекрыв к ним доступ. Когда кнут разрезал воздух в нескольких сантиметрах от его физиономии, веки "О" опустились, и перед внутренним взором прощальной птицей пролетела вся долгая, но бестолковая жизнь. Как мало он сделал за это время, а как много мог бы еще сделать…

— Пр-р-рочь с дороги, дурак! — рявкнул маг, выдергивая рыжего страдальца из мысленных сожалений о его преждевременной кончине.

Наместник неуверенно приоткрыл один глаз и испуганно подпрыгнул от хлесткого удара кнута по стене и звука осыпающейся каменной крошки. Глаза напротив хищно щурились, глядя на него, как на червя, который не вовремя выполз из навозной кучи на проезжую дорогу. Странные глаза, но о сути и причинах этой странности толстяк сейчас думал меньше всего. Он весь сгорбился и едва не присел, чувствуя, как слабеют колени под тяжестью презрительно-злого взгляда одного из сильнейших чародеев, которых он когда-либо встречал.

— Бр-р-рысь! — Сэн ударил кнутом по ступеням, и "О" снова подскочил на месте, а затем испуганно шарахнулся к стене, где и зажмурился, вжавшись в нее, насколько позволяла его тучная фигура. Шаги поднимающегося наверх мага отдавались эхом в рыжей голове, как и удары ошалевшего сердца.

Тук…ту-ту-тук… тук… ту-ту-тук… Бах!

Это хлопнула тяжелая дверь, и со стороны улицы раздались удивленные вскрики стражников, предостерегающий рык Сэн, а затем повисла благоговейная тишина. Наместник еще долго стоял возле прохладной стены, не веря в свою удачу.

Он жив… ЖИВ! Несмотря на то, что предшественник тоже… жив. И в ярости… На него? Или на Светлоликого? Не убил же, пощадил, ушел прочь, не обратив в мума. А ведь мог бы, мог… но не стал. Значит, все-таки зол на Сиятельного.

Мысли "О" путались, обрывались, перескакивали друг через друга и при этом трубили в унисон об одном и том же: ему посчастливилось пережить встречу с обозленным колдуном. Это знак, самый, что ни на есть, настоящий знак свыше — божественное знамение для дальнейших праведных деяний нового наместника города Неронга. И он будет прилежно исполнять свои обязанности. Обязательно будет… вот прямо сейчас и пойдет. Сады, магазины, казна… впереди много дел! И начать, пожалуй, следует с казны. Вернуться на улицу, чтобы проверить, в каком состоянии стражники, толстяк не отважился. Даже если Сэн выместил на них свой гнев, обратив несчастных в мумов — не беда. Все равно скоро пересменка. А лишний раз попадаться на глаза разжалованному предшественнику, испытывая тем самым его терпение — вот это действительно будет крайне глупый поступок. Особенно, когда впереди столько неотложных дел. Не может же он — правая рука самого повелителя ослушаться приказа Лучезарного? Конечно, не может! Значит, пора спускаться в подземелья и приступать к исполнению своих непосредственных обязанностей.