Князь Полоцкий. Том I - Николай Тихонов

– Иди, друг мой, твои воины не могут без тебя, – улыбаясь, проговорила Кассия по-ромейски, подавая воину широкий кожаный пояс. Тот принял его, застегнул пряжку, поправил ножны меча. Наклонившись, и жарко поцеловав девушку в припухшие губы, архонт в два прыжка оказался на палубе.

Кассия, мечтательно вздохнув, опустилась обратно на плащ. Щёлкнув пальцами, она мгновенно просохла, и стала натягивать обратно платье. Ей предстояло решить сложную задачу – что делать с напрочь сгоревшими завязками?

Ярл Хальгу, голый, окровавленный, закованный в цепи, вместе с ещё парой десятков норегов пострашнее, сидел в стальной клетке. Его, и ещё немало захваченных в плен в провинции Винифия воинов, таких же голых и ободранных, сейчас везли в город кесарь Константинополь. Вёз лично доместик схол Иоанн Куркуас. Он и его войско легко разгромили разрозненные отряды россов и пацинаков.

Последние, впрочем, едва почуяв, что их лёгкие стрелы и тонкие сабли не в состоянии пробить тяжёлую броню ромейских катафрактов, собрались всей ордой и пустились на утёк. Преследовать их лично Иоанн не стал. Отправил своего верного человека, тоже Иоанна, прозванного Цимисхием. Тот прослыл великим воином и успешным стратегом, и можно было не сомневаться – войско пацинаков не сможет вернуться домой.

Через несколько дней свейский ярл Хальгу и остальные пленники были привезены в Константинополь, и представлены императору. Роман Первый Лакапин, удовлетворенно кивнул, даровал всем полководцам великие награды, а всех пленных россов повелел казнить.

Великий князь Киевский Игорь Рюрикович вместе с десятком лодей сумел таки вырваться из ловушки, задуманной ромеями. Придя морем на тысяче кораблей, вместе с пятидесяти тысячным войском, с планами разграбить город кесарей в середине лета, уже в начале осени он удирал, бросив большую часть своих воинов на произвол судьбы.

Норегский ярл Рёнгвальд Олафсон, владетель северного града Палтэскью, напротив, возвращался домой с великим прибытком. Само собой, налаживанию крепких отношений между ним и Игорем это не поспособствовало. Жадный и алчный Киевский князь затаил на Рёнгвальда великую обиду.

Так закончился первый поход Великого князя Киевского Игоря Рюриковича в земли Византийской империи.

Глава 20. Эпилог

Стояла глубокая ночь. В тереме, как и во всём городе, крепко спали. Лишь одинокие фигуры дружинников, внимательно вглядывающихся в темноту, то и дело прохаживались по высоким стенам, широким улицам, двору княжьего детинца.

За окном подвывала метель. Беснующийся ветер то и дело рвался в плотно закрытые дубовыми ставнями окна княжьего терема. В маленькой горнице на самом верху было тепло. Белая новая печь, сложенная по иноземному византийскому образцу, горела долго, не чадила, и держала в себе тепло всю долгую зимнюю ночь.

Убранство горницы было не столь богатым. Шагов семь в ширину и столько же в длинную, посередине – широкий дубовый стол с резными ножками, длинная лавка, застеленная волчьими шкурами, несколько зажжённых восковых свечей.

Седовласый старец, с густой белой бородой до самой груди, сгорбившись, сидел за столом, и держа в руках перо, старательно выводил ровные буквы греческого алфавита на чистом листе дорогого пергамента:

«...В осень 941 года от Рождества Христова, посрамлённый силой греческого огня, вернулся архонт россов Ингварь из разбойничьего набега на земли великой Византийской империи...»

Старец тяжело вздохнул, отложил перо, стал из-за стола, прошёлся по горнице туда-обратно, шаркая ногами. Снова тяжело вздохнул, перекрестился, глядя на тускло тлеющую масляную лампадку в красном углу, и вернулся за стол.

Взяв в руки перо, он поближе придвинул к себе лист пергамента и продолжил:

«Тысячу судов и почти пятьдесят тысяч умелых воинов привёл с собой архонт, и пали они, и возвратились домой ни с чем, говоря: будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; оттого и не одолели их...»

Старец отпил из стоявшей на столе дубовой резной чашки согревающего травяного отвара, тихонько откашлялся и снова взялся за перо:

«...Вернулись с ним некоторые воеводы его, сумевшие вырваться из ловушки, но более всех удачливее был владетель града Полоцка, вольный вождь Роговальд, пришедший в словенскую землю из-за моря.

Богатую добычу добыл на имперской земле Роговальд, привёз полные трюмы злата да серебра, да молодую жену ромейку, красавицу да умелицу, и прослыл он вождём удачливым да умелым. И затаил на того обиду страшную главный архонт россов Ингварь, и задумал погубить того, но вскоре одумался.

Близкий родич, брат Роговальда, княжич Турбьёрн, сын Ульфа, через некоторое время ушёл из Полоцка, и нанялся на службу к Ингварю, ведь звал тот Тура к себе ранее, другом звал. Принял того Ингварь, и служил тому с честью и правдой, и смирил гнев Ингварь, и простил Роговальда, по слову брата его.

Жена же Роговальда, Кассия Александрина, взятая мужем своим в бою, ромейка искусная да колдунья умелая, на всю землю росскую прославилась отварами своими да зельями, что давали воинам силу великую да исцеляли всякие хвори. Архонесса Ольга, жена Ингваря, не раз посещала Полоцк и беседовала с ромейкой на темы властные и государственные.

Летом же 943 года архонт россов Ингварь, не стерпев поражения, собрал воинов многих, варягов, русь, полян, и словен, и кривичей, и тиверцев, и нанял печенегов, и пошёл на земли византийские снова, на лодьях и на конях, стремясь отомстить за себя.

Верные воеводы, Асмунд, Свенельд, Турбьёрн, вели дружины свои под знаменами его, готовя великую рать. Император же Византии, узнав, что снова идёт войско россов к границам его, послал архонту послов с подарками богатыми, прося мира между их народами.

Ингварь же созвал совет, и сказал ему воевода Турбьёрн: "Разве кто знает – кому одолеть, нам ли, им ли? Или кто с морем в союзе? Не по земли ведь ходим, но по глубине морской. Всем общая смерть."

И внял словам воеводы своего верного архонт Ингварь, и взяв с ромеев дань великую, и заключив союз торговый, в коим значились имена и его, и жены его Ольги, и сына его Святослава, вернулся в град свой Киев. А с союзниками своими – степняками-пацинаками, той данью делиться не стал, а отправил воевать миссийских булгар.

Осенью же 945 года, отправился архонт Ингварь с дружиной своей брать дань с земель древлянских, что не пошли за ним и не поддержали его в походах к ромеям. И творили воины Ингваря беззаконие, грабили,